Он оттянул защелку застекленной двери из тамбура на лестничную площадку, вышел, нажал кнопку лифта. В это время из двери напротив вышли двое мужчин. Один спросил:
— Вы уже вызвали?
Лаврентьев кивнул.
Подошла кабина, двери раздвинулись. Внутри было двое пассажиров, но они не вышли. Лаврентьев шагнул внутрь, мужчины из двери напротив — за ним. Последний нажал кнопку, кабина пошла вниз, и тут Лаврентьеву заломили руки сзади.
— Не сопротивляться, милиция! — резко рявкнули в ухо.
Кто-то вырвал у него из рук сумку, быстро проверил содержимое.
— Барахло… — сказал разочарованный голос. — Погоди-ка… А тут в конвертике две сотни зелеными! Вот это уже на что-то похоже… Правда, драгоценностей нет. А ну, сержант, проверьте карманы!
Проворные руки принялись шарить по карманам, прощупали все тело, даже ноги.
— Оружия нет, вот бумажник, товарищ капитан!
Крупный мужчина в надвинутой на глаза меховой шапке взял бумажник, перебрал все, что было внутри, извлек паспорт.
Кабина остановилась, двери раздвинулись, все быстро повалили к выходу. Лаврентьева держали сзади за руки по-прежнему крепко, подталкивали вперед.
— Шевели ногами, падло! Как квартиры чистить, так ты шустрый, а как под арест идти, так ноги не держат?
Передний распахнул наружную дверь, быстро оглянулся направо-налево, мотнул головой:
— Пошли!
На ступеньках Лаврентьев поскользнулся, чуть не упал, его резко дернули:
— Держись на ногах, сука!
Гарик не понимал, что делается, боль в заломленных руках была такая, что мутилось перед глазами. Он машинально переставлял подгибающиеся ноги и пытался сообразить: «Что это? За кого они меня приняли? Как тот сказал, „квартиры чистить“? Идиотизм какой-то… Ничего, сейчас посмотрят документы, разберутся, поймут, с кем имеют дело, два часа извиняться будут. Я ещё потребую их фамилии, найду управу».
Тем временем его почти бегом потащили к закрытому «уазику» без милицейских надписей на бортах. Тот, которого называли капитаном, раскрыл заднюю дверцу, приказал:
— Давай внутрь! Сержант, ты с ним. Надень браслеты и глаз не спускай. Приготовь оружие на случай попытки к бегству.
Сержант откинул ступеньку, рявкнул:
— Ставь ногу, ворюга!
И в этот момент оглушительно бахнул выстрел. Раздался крик:
— Всем стоять! Руки вверх! Милиция!
Из-за угла дома вылетели двое в бронежилетах поверх толстых курток, с короткими автоматами. Распахнулись дверцы «жигулей», стоявших чуть в стороне, оттуда посыпались ещё люди, в таких же бронежилетах и просто в форме, с автоматами и пистолетами. УАЗ рванулся с места, сержант в штатском, который вел Лаврентьева, успел заскочить в заднюю дверцу, уронив Наташин пакет с тряпками, потом УАЗ резко свернул в поперечный проезд, хлопая так и не закрытой дверцей, из неё вывалилась папка и шлепнулась в лужу. Вслед фургончику ударили запоздалые автоматные очереди.
Игорь Константинович кинулся спасать драгоценные бумаги, выудил из грязной воды и принялся вытирать рукавом пальто. Мимо пронесся, завывая сиреной, «жигуль», окатил Лаврентьева брызгами… Игорь выпрямился, торопливо обтер лицо рукавом, не замечая, что размазывает грязь.
К нему подошел милиционер в форме, протянул пакет:
— Ваше?
— Мое…
— Что они от вас хотели?
— Сам не понял… Сказали, милиция, и начали обвинять, что я квартиры граблю…
— Мы за этой бандой давно гоняемся. Прикидываются милиционерами, отбирают у людей деньги, ценности, документы, а если попадется кто побогаче, требуют у родственников выкуп. Это вам повезло, что мы тут вовремя оказались. Да вы не вытирайте рукавом лицо, только грязь развозите. Вам умыться надо и пальто почистить. Вы тут живете?
— Нет… Заходил к знакомой…
Лаврентьев помрачнел, милиционер глянул вопросительно, потом сочувственно сморщился:
— Поссорились, что ли?
— Да.
— Ладно, в райотделе приведете себя в порядок. Нам ведь все равно надо у вас показания взять, как у пострадавшего. Идемте в машину.
Лаврентьев оглянулся в недоумении, милиционер сказал:
— У нас там за углом ещё машина осталась, кроме тех двух, что погнались за преступниками.
* * *
Пролетев пару кварталов, УАЗ сбросил скорость. Тот, кого называли сержантом, наконец закрыл заднюю дверцу, посмотрел в окошко. «Жигули» и «Волга» в милицейской боевой раскраске отстали и свернули направо, в проезд между домами микрорайона.
— Все нормально, — доложил он.
Мужчина в меховой шапке взял с сиденья мобильный телефон:
— Зоопарк, это бригадир. Доложите директору, марал дальневосточный получен и передан строго по расписанию, со всей документацией. Повреждений при перегрузке не было.
— Благодарю вас, бригадир, — вежливым баритоном отозвался зоопарк.
* * *
— Андрюша, давай за ними! — шепотом закричала я.
— За ментами? — удивился Андрей.
— А если это не менты? Ты у них документы проверял? Ну не спорь, давай, а то упустим… Только осторожно, чтобы нас не заметили!
— Спасибо, что предупредили, начальник. Я постараюсь, — со всей серьезностью ответил Андрей. А потом вдруг поинтересовался: — А почему шепотом?
Я замерла с приоткрытым ртом — в самом деле, кто меня услышит в закрытой машине за пятьдесят метров? Улыбнулась, перевела дух, хотела было объяснить, что… Но тут заметила на лице у Андрея плутовскую улыбку — и сообразила.
— Пива холодного выпила, — проворчала я сипло. А потом добавила, уже нормальным и довольно сердитым голосом: — Научился у Димки фразами из анекдотов разговаривать? Морочишь голову, а я из-за тебя о деле забыла.
Вытащила блокнотик, раскрыла на букве «З», набрала на мобильнике номер. Ответили только после седьмого звонка, неестественным, сдавленным голосом:
— Слушаю.
— Простите, мне нужна Наташа.
— Я слушаю.
— Это говорит Ася, с которой вы позавчера разговаривали, Наталья Сергеевна.
— Ася? Не знаю никакой Аси. И меня зовут не Наталья Сергеевна! — голос чуть окреп.
Теперь я не сомневалась: действительно Наташа, только, видимо, крепко расстроенная.
— Извините, Наталья Викторовна, я помню — просто мне показалось, что это не вы, я решила проверить.
— А кто это говорит? — уже совсем твердо прозвучало в трубке.
— Анна Георгиевна из фирмы АСДИК, мы с вами действительно разговаривали позавчера. Наташа, у вас все в порядке? Он вас не тронул?
— Кто — он?
«Ну девка! Слова лишнего не скажет, сто раз подумает».
— Наташа, только что, у нас на глазах, произошло что-то странное. Какие-то люди силой вывели из вашего подъезда… знакомого вам человека… вдруг появилась милиция, началась стрельба, те люди удрали, а ваш знакомый уехал с милицией.
— А мне теперь все равно, куда и с кем он ездит.
«Господи, я что, тоже такая дура, когда все становится плохо?»
— Наташа, да прекратите! Ответьте наконец, вы здоровы, не ранены? У вас все нормально?
— Я не ранена и теперь у меня все нормально. Устраивает?
«Не понимает! Ну как пробиться?»
— Наташа, кажется, вы не в курсе… Вам вчера не звонила Карина?
— Не знаю, у меня был выключен телефон. В любом случае мне с ней разговаривать не о чем.
— Наташа… Вчера на улице попала под машину Ираида Безвесильная. Погибла. И мы боимся, что это не случайность, потому и стояли возле вашего подъезда.
Долгое молчание. Наконец голос в трубке отозвался:
— Я поняла. Тогда почему же вы не поднялись вслед за ним?
— Мы не знали, что он у вас, только-только подъехали.
Наташа перевела дух.
— Ладно, это не имеет значения. Все равно он больше здесь не появится.
— Он вам так сказал?
— Нет, это я ему так сказала!
Я только охнула.
— Наташа! Наташа, будьте осторожны! В другое время он бы на вас наплевал, но сейчас для него скандал недопустим! А если он ещё узнает о бумагах…
— Да? — прозвучало после паузы, уже не так сухо.
— Я прошу вас, будьте очень осторожны! Не впускайте его…
— У него есть ключ…
— Ну так поживите пока у кого-нибудь, вы найдете подругу или знакомых? В крайнем случае, скажите мне, я помогу.
— Спасибо. Но я постараюсь сама найти место, вам лучше не знать, где я… Он ведь может и о вас узнать. Ладно, спасибо, я устроюсь и вам перезвоню.
— Немедленно.
— Я позвоню завтра.
Я выключила телефон и покачала головой. Сказать мне было нечего.
Глава 45
Гражданин пострадавший
Казьмин, согласно утвержденной лично Кучумовым диспозиции, ждал в Садовом райотделе. Почти по графику, всего с минутным опозданием, группа захвата сообщила, что взяли и везут.
Илья Трофимович ещё раз оглядел чужой кабинет, переложил на столе пару бумажек, определил ручку на привычное место. Вышел в коридор, нашел туалет, постоял перед зеркалом, расслабляясь. Нормально, вахлак и вахлак, деревня, три дня служить осталось, дали на старости лет майора, чтоб пенсия чуть больше была… Годится образ. Имидж, как нынешние говорят. Выучились, грамотные. Еще выучились бы работать — цены б им не было…
