Мира тяжело вздохнула:
– Заклятье все еще на мне. Вы с самого начала входили в список погрешностей – мы знали, что с магами разума заклинание будет работать некорректно.
Макс кивнул. Мира, шаркая тапочками на пару размеров больше, отправилась в ванную. Воронцов сел на кровати, подложив под спину подушку. Есть такая штука – Заклинание Доверия. Оно имеет разные формы, накладывается немного по-разному и защита его тоже может разниться. Общее в нем одно. На какую-то территорию накладывают специальные чары, которые потом не позволяют это место найти. И раскрыть местоположение может лишь Хранитель – человек, которому доверили Тайной владеть. Это заклинание базируется на колдовском заклятье, которое защищает не место, а вообще какую-то тайну. Многие в стране подозревали, что женские рода наложили на себя такое заклятье, спрятав свои личности.
Работает оно примерно так. Вот смотришь ты на Васю и думаешь: всего-то шестнадцать лет, а она уже анимаг. И трансфигурировать может вообще все, словно для нее рамок не существует. И у бабушки ее такой же дар. И зовут ее почти как основательницу женского рода. И посестер у нее четыре штуки – в сумме как раз женские рода выйдут. И приходит в голову мысль – а может, она и есть из рода Василис? Срабатывает заклятье и ты тут же себя одергиваешь: да ладно, ну что за бред, такого просто быть не может. Василисы же в нескольких животных превращаются. И некромантов среди ее посестер нет. И все. Ты уже сам себе не веришь и даже вслух свои предположения не произнесешь. Тебя это кажется просто постыдной ерундой.
И так думают абсолютно все. Заклятье защищает их тайну до тех пор, пока они сами не сделают что-то слишком очевидное. Ну вот если бы Мира посреди обеда подняла жаренного перепела – все бы сразу догадались, кто есть кто. Но пока маги находят причины, по которым это является неправдой, заклинание будет действовать. Те, кто находится под защитой заклинания, являются и хранителями тайны. Каждое поколение Василис могло рассказать правду. И, возможно, кому-то рассказывали. Близким, друзьям, но не сразу, со временем. И вот эти люди, даже если попытаются тайну раскрыть, не смогут. Им не поверят, потому что люди находят оправдания. Но еще во времена Ордена Чернокнижников, что бушевал в Европе в прошлом тысячелетии, был выяснен интересный факт: на сильных магах разума это заклинание работает со сбоями. Оно ведь дурит, путает мысли, воздействует именно на мозг, что малоэффективно в случае кого-то вроде Воронцовых. Разумеется, если бы Всеволод услышал о личности правнучки Яги от какого-то юродивого, он бы не поверил. Но сыну он верит беспрекословно, что ожидаемо. Как и поверил бы магу, который смог бы предоставить хоть какие-то доказательства.
Оставался лишь один важный аспект. Заклинание может быть разрушено. Обычно для этого нужно нарушить условие заклинания. Условия всегда есть – таковы правила колдовства. Здесь нет ничего абсолютного. Здесь же, скорее всего, заклятье будет держаться до тех пор, пока кому-то не удастся перебороть его и рассказать постороннему.
Если Мира говорит, что все пока в порядке – значит не врет. Ведьмы такое могут чувствовать. Максу стало чуточку спокойнее. Он не хотел бы, чтобы за Васей охотились недоброжелательные личности, что хотят снять проклятье. А хотят это многие, кто не связан с великими родами, и кто не повязан клятвой о “не навредить, преумножить и так далее”. Когда проклятье появилось, к нему никто не был готов, из-за чего некоторые “эксперименты” просто застряли на середине процесса. Например, род Медведевых – тоже перевертыши, только обращаются они в медведей, а не волков. Из-за того, что Доржиевы тогда не закончили работу над генетикой рода, сейчас у этого рода перевертышей наблюдаются большие проблемы с магией. У них все чаще стали рождаться сквибы, все реже появляются по-настоящему сильные маги. А ведь таких примеров – сотни. А еще по стране ходят сотни магов, которые бы хотели изменить свою генетику, чтобы увековечить в потомках свои таланты и возможности.
Внезапно что-то изменилось, и Макс даже не сразу понял, что именно. А потом посмотрел в сторону Васи – она проснулась.
– Я вообще-то надеялась, что буду одна, когда проснусь. И у меня будет время подумать, – тихо, немного хриплым голосом сказала она.
– Прости. Я эгоистично хотел выспаться.
– Эгоистично? Как мило, что ты так легко в этом признался, – ответила Вася.
Хрипотца уже пропала, а она сама села на постели, обняв одеяло. Теперь Макс видел только ее затылок. Спутанные волосы, растрепанная длинная коса завязана не лентой, а какой-то синей тесемкой. Скорее всего – заговоренная, так часто делают ведьмы.
– Я просто не смог бы заснуть, если бы не знал, что с тобой, – просто ответил Макс.
– И как? Выспался? – не оборачиваясь уточнила Вася.
– Да.
В комнате повисла напряженная тишина. Ни один из них не знал, что сказать. Причем оба думали об одном и том же: сказанном Максом вчера. Вася нерешительно топталась между двух своих половинок. Добрая часть в ней напоминала, что Макс – хороший парень, не так уж плох и вполне достоин любви. И даже секрет ее уже знает. И, вполне вероятно, будет очень милым парнем, раз уж в его любви вообще никаких сомнений нет. А на работу в аврорате можно ходить под трансфигурационными чарами и под вымышленным именем. Или проще замуж выйти какой-нибудь Аней Пуговкиной? Тут же Вася яростно тряхнула головой: в дело вступила плохая сторона ее характера. Она напомнила, что эгоисты живут дольше, что всех влюбленных Воронцовых спасать – дело гиблое, что он из рода, который когда-то очень плохо поступил с женщиной. И вообще, с чего это она должна идти кому-то навстречу? Обойдется! Привыкли уже думать, что Воронцовы то, Воронцовы се. А у Васи род ничуть не менее древний, только что скрываться приходится, так почему это она должна ему навстречу идти?
Макс же внезапно задумался: а чего это он так вчера много болтал у Яги? Неужели там тоже какое-то заклинание стояло? Не хочется искать виноватых, но вообще-то он не особенно разговорчив, а тайны хранит всегда очень бережно – дар магии обязывает. Тогда почему тут все рассказал? Откуда такое внезапное доверие к старушке, которую видит в первый раз в жизни? Вопросы есть, а точных ответов – нет.
– Как видишь, я – в полном порядке и волноваться незачем, – нарушила тишину Вася. – Не мог бы ты выйти?
Макс остался сидеть на месте, борясь с желанием развернуть ее к себе и посмотреть в глаза. Он не читает близких людей. Не только потому что амулет из-за его действий сгорит и вторжение будет замечено. Нет, он просто считает это недостойным поведением. И поэтому ему, как и любому магу без дара эмпатии, нужно видеть лицо, чтобы хоть как-то разгадать эмоции.
– Пожалуйста, – попросила Вася после минутной паузы.
Получилось у нее так жалобно, что Макс все же встал с постели, зашнуровал ботинки и неспешно обошел кровать. Вася сидела, уткнувшись взглядом в одеяло. Макс все думал – что сказать, как объяснить, да и вообще нужно ли что-то объяснять… в итоге постоял так еще с минуту и вышел из палаты.
В холле было шумно. Ходили туда-сюда колдомедики, все незнакомые, не с местной кафедры, у дверей палаты стояли авроры. На стуле напротив входа сидела Эля, с королевским величием рассматривая происходящее безумие.
– Доброе утро, – улыбнулась она, вставая со своего потертого трона. – С Васей же все хорошо?
– Судя по тому, что меня выставили вон – все прекрасно, – хмыкнул Макс.
– Ну тогда слушай и иди решать проблемы. Помнишь парнишку, Николай Вершков, с ним Вася иногда общалась?
Макс на секунду задумался, вспоминая. Да, помнит такого. Парень старосты второго курса, один из тех первокурсников, что старше всех на год – ему исполнилось семнадцать еще в начале учебного года. Артефактор, но его семья специализируется на золотых украшениях – это чуть сложнее, чем заколдовывать серебро.
– Помню. Что не так?
– Он проклинатель.
Макс не сразу понял слова Эли. Нахмурился, осмысливая сказанное. Вершков? А его вообще нормально подозревали? Нет, его проверили одним из первых, у него был образцовый допрос – он боялся, говорил временами чепуху, поэтому Жизнедар считал его не самым подозрительным артефактором. Да и его возможности. Золотые украшения делают для балов и приемов – там много бесполезных заклинаний, которые в обычной жизни не особенно нужны.
