не имею, подтвердит ли его исследование мои слова.
– Мэтт видел его той ночью, – продолжаю я. – Можешь его спросить. Эмметт был там, он ее убил.
Бен смотрит на меня. Не могу считать его выражение лица.
– Нет, – говорит Эмметт, отчаянно тряся головой. – Нет. Я ни за что не тронул бы Савви. Или тебя, Люси. Ты должна мне поверить.
Бен склоняет голову.
– Ты ее видел! – Эмметт показывает на меня. – Она хотела меня убить! И убила бы, если б ты не приехал!
Бен опускает глаза на молоток в своей руке.
– Давай проверим, – говорит он.
И бросает мне его.
ЛЮСИ
Я приподнимаюсь в больничной койке и вижу офицера полиции. Он стоит за ширмой, окружающей мою койку, и говорит с Беном. Их видно в щель за краем ткани.
– И вы слышали, как он это сказал? – спрашивает полицейский.
– Да, – говорит Бен. – Эмметт прокричал что-то о том, что уже пытался убить Люси.
Моргаю. Мои мысли плавают, а голова трещит от боли, но я уверена, что Эмметт ничего такого не говорил.
– И Мэтт Гарднер видел Эмметта той ночью, – продолжает Бен. – Спросите его, что он видел.
Полицейский кивает, записывая что-то в блокнот. Он отодвигает занавеску и смотрит на меня в упор.
– Через минуту зададим вам пару вопросов.
Я слабо киваю.
Он уходит, а Бен заходит ко мне. Его лицо хмурое; по тому, как он все время скрещивает и опускает руки, видно, что он взволнован.
– Она врет! Почему вы меня не слушаете? – Крик Эмметта доносится откуда-то из коридора.
– Я могла убить вас обоих, – говорю я Бену.
Он выглядит удивленным.
– Что, прости?
– Когда ты бросил мне молоток. Я могла убить его, а потом тебя. У тебя слабый инстинкт самосохранения.
Он выдыхает, будто усмехаясь.
– Ты уже говорила, что это было бы лучшей концовкой. Ты – настоящая убийца, а ведущий подкаста пытался раскрыть твое преступление. Многим такой конец понравился бы больше.
Бросаю на него косой взгляд.
– С тобой что-то не так.
– Я знаю, – он улыбается. – Я никогда не думал, что ты меня убьешь, Люси.
Не уверена, что верю ему.
Но хотелось бы.
– Эмметт такого не говорил, – говорю я после недолгого молчания.
– Что?
– Ты знаешь что. Он не кричал, что хотел меня убить. Он сказал тебе, что ничего не делал.
Бен пожимает плечами. Дергаюсь, передразнивая его движение.
– И это всё?
– Да без разницы. Достаточно близко к правде. Люди поверят любому моему слову. Твоего им не хватит.
«Правда не имеет значения».
На этот раз слова Савви звучат нежнее. Не так гневно.
Возвращаюсь к Бену.
– Правда – это то, что ты скажешь.
ЛЮСИ
Мэтт ждет меня на улице у больницы.
Я выгляжу отвратительно – фингал под глазом, три шва на брови, еще небольшой, но обещающий вырасти синяк на подбородке. Нос, к счастью, не сломан, но все лицо вибрирует от боли.
– Господи… – Мэтт подбегает ко мне. Вижу родителей за ним, неподалеку. Бен ушел какое-то время назад, потому что я устала от его компании. Я сказала, что мне не нужно, чтобы он кому-то звонил, но он, очевидно, это проигнорировал.
– Я убью Эмметта, – говорит Мэтт.
Родители останавливаются за Мэттом. Папа тяжело дышит. У мамы красные глаза, она избегает моего взгляда.
– Ты видел его той ночью, – говорю я. Мэтту хватает совести выглядеть смущенным.
– После тебя, – говорит он. – Ты убежала, а потом рядом возник Эмметт. Он плакал… Сказал, что ты ее убила.
– И ты просто ему поверил.
– Ты сказала… ты сказала… – Он раздраженно сжимает кулаки, я инстинктивно делаю шаг назад. – Ты вся была в крови и бормотала что-то про убийство! И что она это заслужила, и «Савви пыталась». Что я должен был думать?
– Она пыталась меня спасти, – говорю я. – Вот что я хотела сказать. Савви пыталась меня спасти, а он убил ее.
– Ох, Люси, – говорит мама и делает шаг вперед, будто собираясь меня обнять. Я отступаю, качая головой.
– Полиция хочет с вами поговорить, – говорю я.
Папа открывает рот. Я думала, что у меня уже нет сил раздражаться, но, оказывается, нет, еще остались. И он еще смеет чему-то изумляться…
– Вы их обманули. Вы скрыли улики. Удачи вам с этим.
У мамы отвисает челюсть.
– Мы защищали тебя, – говорит Мэтт. – Ты же понимаешь. Я, родители, – мы думали, что защищаем тебя.
– Неправда, – не выдерживаю я. – Ты защищал себя, Мэтт. Ты знал, что будет, если я расскажу всем правду. Ты понимал, что все узнают.
Мэтт краснеет. Мои родители неподвижны, как статуи, по маминому лицу стекают слезы.
Делаю шаг назад, отдаляясь от них.
– Единственный человек, который меня защищал, – это Савви.
Слушай ложь: подкаст Бена Оуэнса
Выпуск седьмой – последний
Полиция арестовала Эмметта Чапмена за убийство Саванны Харпер. Мэтту, Кэтлин и Дону предъявили обвинения в сокрытии улик.
Я пообщался с некоторыми жителями Пламптона через несколько дней после этих новостей. Давайте послушаем Беверли, бабушку Люси.
Беверли: Это тяжело, честно говоря. Я всегда знала, что она невиновна. Знала, даже когда Люси сама этого не знала. Жаль только, что другие так в нее не верили.
Бен: Кэтлин и Дон никогда не рассказывали вам то, что узнали от Мэтта? Что он видел Люси в ту ночь, когда Саванна была убита?
Беверли: Ни словечка. Сказали бы – я бы на весь город протрубила. Как можно было поверить этому мужчине, а не собственному ребенку? Как Мэтт мог поверить Эмметту, а не собственной жене?
Бен: Это странно.
Беверли: Не то чтобы странно. Типично. Мужчины всегда верят друг другу.
Также я поговорил с Айви, матерью Саванны.
Айви: Мы всё еще пытаемся это осознать. Остались вопросы без ответов.
Бен: Какие вопросы, например?
Айви: Мы… просто мы не хотим торопиться с выводами.
Бен: Потому что поторопились тогда, с Люси?
Айви: Я больше не хочу это обсуждать.
И я поговорил с Джоанной.
Джоанна: Эмметт говорит, что он этого не делал. Что Люси придумала новое воспоминание. Мол, это не ее вина. Он очень великодушный.
Бен: То есть вы не верите Люси?
Джоанна: Дорогой мой, я просто ничего не понимаю. Она уже создавала фальшивые воспоминания, так? Она в этом признавалась. А теперь вдруг, пять лет спустя, она все вспоминает и очень кстати называет другого виновного? Подозрительно.
