– Не помню. Я не обратил внимания. Мне тогда хотелось поскорее убраться из кабинета. Я точно знал, где висят ключи от церкви, и просто взял первую связку.
– А вы их вернули?
– Нет, не вернул. Не хотел снова идти в дом.
– В таком случае, мистер Сертис, – спокойно вмешался Дэлглиш, – где сейчас эти ключи?
Кейт редко видела, чтобы подозреваемого так сильно сковал ужас. Столь очевидная в самом начале допроса смелость, которую питали надежда и уверенность в собственных силах, вдруг куда-то исчезла, и Сертис сполз в кресле, опустил голову, тело его затряслось.
– Я задам этот вопрос еще раз, – сказал Дэлглиш. – Вы заходили в церковь в субботу ночью?
Сертису удалось сесть ровно и даже посмотреть Дэлглишу в глаза. И теперь Кейт показалось, что страх уступил место облегчению. Он собирался сказать правду и сам обрадовался возможности положить конец этому затянувшемуся суровому испытанию ложью. Теперь они с полицией будут на одной стороне. Ему посочувствуют, простят и скажут, что все поняли. Она видела такое миллионы раз.
– Ладно, – начал Сертис, – я и вправду заходил в церковь. Но я никого не убивал. Клянусь, не убивал. Да я бы не смог! Богом клянусь, я к нему и пальцем не притронулся. Я там был-то меньше минуты.
– И что делали? – поинтересовался Дэлглиш.
– Взял кое-что для Карен. Ей было нужно. К архидьякону это не имело никакого отношения. Это личное и касается только нас двоих.
– Мистер Сертис, – сказала Кейт, – вы должны понимать, что так не пойдет. Когда речь идет о расследовании убийства, нужно забыть, что у вас есть что-то личное. Зачем вы ходили в церковь в субботу ночью?
Сертис посмотрел на Дэлглиша, словно ища у него поддержки.
– Карен нужна была еще просвира. Освященная. Она попросила ее достать.
– То есть сестра попросила вас украсть?
– Она не рассматривала это с такой стороны. – Повисло молчание, а потом он продолжил: – Да, наверное, так. Но это не ее вина, а моя. Не надо было соглашаться. Я и не хотел этого делать, ведь священники всегда ко мне хорошо относились, но для Карен это было очень важно, и в конце концов я сказал, что схожу. Ей необходимо было достать просвиру, потому что она ей нужна в пятницу. Карен просто не подумала, что все настолько серьезно. Для нее это всего лишь просвира. Она бы не попросила меня украсть что-то ценное.
– Но ведь это и было что-то ценное. Разве нет? – спросил Дэлглиш.
И снова молчание.
– Расскажите, что случилось в субботу ночью, – попросил коммандер. – Постарайтесь четко вспомнить. Мне нужна каждая мелочь.
Сертис немного расслабился. Он, казалось, физически вытянулся, а на щеки снова вернулся естественный цвет.
– Я подождал, пока не станет совсем поздно, – сказал он. – Нужно было удостовериться, что все спят или по крайней мере в своих комнатах. Гроза только сыграла мне на руку. Я думал, что гулять никто не пойдет. Вышел без четверти двенадцать.
– Во что были одеты?
– В темно-коричневые вельветовые брюки и толстую кожаную куртку. Все темное. Мы решили, что так безопаснее, но специально я не маскировался.
– Перчатки на вас были?
– Нет. Мы… то есть я не думал, что нужно. У меня есть только толстенные перчатки для работы в саду и пара старых шерстяных. Все равно пришлось бы их снимать, чтобы взять просвиру, открывать замки. Я не думал, что это имеет значение. Никто бы не узнал о пропаже. Они и не хватились бы этой просвиры, просто решили бы, что обсчитались. Так я себя убеждал. У меня есть только два ключа: один – от железных ворот, а второй – от двери в северную галерею. Обычно я в течение дня ими не пользуюсь, так как и ворота, и двери в галереи не запираются. Я знал, что ключи от церкви хранятся в кабинете мисс Рамси. Иногда по праздникам, на Пасху, например, я приносил цветы или зелень. Отец Себастьян просил меня оставлять их в ведре с водой в ризнице. И там всегда был студент, который красиво украшал церковь. А иногда отец Себастьян сам давал мне ключи или велел взять их в кабинете, хорошо закрыть за собой и вернуть на место. Мы должны расписываться за ключи от церкви, если берем, но иногда на нарушение этого правила закрывают глаза.
– То есть они вам сами облегчили задачу. С другой стороны, как можно воровать у людей, которые тебе доверяют?
В эту секунду Дэлглиш почувствовал в своем голосе нотку презрения, а в глазах Кейт застыло немое удивление. Он отметил, что почти позволил собственным эмоциям вмешаться в ход допроса.
– Я не собирался никому вредить, я и не смог бы никому навредить. – Сертис произнес эти слова с большей уверенностью, чем раньше. – Даже если бы мне удалось украсть эту просвиру, никому в колледже не стало бы от этого хуже. Об этом даже никто не узнал бы. Всего лишь одна просвира. Ей цена-то меньше пенни.
– Итак, давайте вернемся к тому, что именно произошло в субботу ночью, – сказал коммандер. – Опустим извинения и оправдания, будем придерживаться фактов, всех фактов.
– Ну, как я и говорил, я вышел примерно без четверти двенадцать. Везде было темно, завывал ветер. Свет горел только в одной из гостевых комнат, но шторы были задернуты. Я отпер своими ключами заднюю дверь в колледж, потом прошел через кладовую и попал в главную часть здания. Я взял с собой фонарик, поэтому свет включать не было необходимости, но у подножия статуи Мадонны с младенцем лампа горела. Я подготовил историю на случай, если кто-нибудь объявится: вроде я заметил в церкви свет и шел за ключами, чтобы проверить. Неубедительное объяснение, но я не думал, что придется к нему прибегнуть. Я взял ключи и вышел обратно так же, как пришел, закрыв за собой дверь. Потушил в галерее огни и держался у стены. С врезным замком в ризницу проблем не возникло, его все время смазывают, и ключ повернулся легко. Я осторожно открыл дверь, посветил себе фонариком и выключил сигнализацию.
Мне стало казаться, что это не так страшно и все получится; пока все шло просто. Естественно, я знал, где должны были находиться просвиры – справа от алтаря в нише, над которой горела красная лампочка. Там хранятся освященные просвиры на случай, если кто-то заболеет, а еще иногда их берут на святое причастие в одну из деревенских церквей, где нет священника. Я взял с собой конверт – он лежал в кармане – и в него собирался положить просвиру. Но когда открыл дверь в церковь, то увидел, что там кто-то есть.
Снова повисла пауза. Дэлглиш устоял перед искушением высказаться или задать вопрос. Сертис повесил голову и сцепил пальцы, словно вспоминать внезапно стало трудно.
– В северном конце церкви над «Страшным судом» горел свет, – сказал он. – И там кто-то стоял, кто-то в коричневом плаще и в капюшоне.
Тут не выдержала Кейт:
– Вы его узнали?
– Нет. Частично его закрывала колонна, и свет горел слишком тускло. К тому же он накинул на голову капюшон.
– Высокий человек или нет?
– Думаю, среднего роста, не очень высокий. Но я, если честно, не запомнил. И тут, пока я смотрел, большая южная дверь отворилась, и кто-то вошел. Его я тоже не узнал. По правде, я его и не видел, только слышал, как он сказал: «Вы где?» – а потом я закрыл дверь. Я понял, что все кончено. Оставалось только запереть за собой двери и вернуться в коттедж.
– Вы абсолютно уверены, что не узнали никого из этих людей? – спросил Дэлглиш.
– Да, уверен. Лиц я не видел. А второго не видел вообще.
– Но вы поняли, что это мужчина?
– Ну, голос-то я слышал.
– И как вы думаете, кто это был? – спросил Дэлглиш.
– Судя по голосу, мне кажется, это мог быть архидьякон.
– Значит, он должен был говорить довольно громко?
Сертис вспыхнул.
– Наверное, да, громко, – несчастным тоном произнес он. – Но в тот момент мне так не показалось. Конечно, в церкви было тихо, и голос отдавался эхом. Я не уверен, что это был архидьякон. Но тогда так подумал.
Стало очевидно, что Сертис не сможет рассказать ничего более определенного. Дэлглиш поинтересовался, что он делал после того, как покинул церковь.
– Я установил сигнализацию, запер за собой дверь и прошел через двор мимо южной двери в церковь. Не думаю, что она была открыта или приоткрыта. Вроде света не видел, но если честно, то не особо смотрел по сторонам. Очень хотелось убраться оттуда подальше. Я с трудом – был сильный ветер – дошел до дома и объяснил Карен, что случилось. Я надеялся, что у меня будет шанс вернуть ключи в воскресенье утром, но когда нас собрали в библиотеке и рассказали про убийство, понял, что это невозможно.
– И что вы с ними сделали?
– Закопал их в углу загона для свиней, – с прискорбием признался Сертис.
– Когда мы закончим, – сказал Дэлглиш, – сержант Роббинс пройдет с вами, чтобы их отыскать.
Сертис попытался встать, но Дэлглиш его остановил:
– Я сказал, когда мы закончим. А это еще не все.
Показания Сертиса содержали самую важную информацию, которую они получили за время расследования, и коммандеру пришлось бороться с искушением приступить к делу без промедления. Но для начала нужно было удостовериться в правдивости слов Сертиса.
