Лиля округлила глаза.
- Как это - сперли из кабинета? У вас в милиции воры работают?
- А ты думала? - рассмеялся Максим. - И воры, и мошенники, и взяточники, и даже убийцы. У нас все, как у людей. Из служебных кабинетов всегда тащат по мелочи, кто кодекс, кто ручки, кто зажигалки.
Они уже подошли к книжному магазину, когда Максим вдруг остановился.
- Ты японскую кухню любишь?
- Люблю, - удивленно ответила Лиля, перехватив его взгляд, направленный на соседнее здание, в котором располагался ресторан «Якитория». - Ты хочешь зайти поесть?
- Я хочу тебя пригласить. Можно?
- Можно. Я не пойму, ты что, ухаживаешь за мной?
- А ты думала? - весело сказал он. - Еще как ухаживаю. Разве не заметно?
Они вошли в ресторан и сели за столик в дальнем углу. Сначала Лиля старалась выбрать в меню что-нибудь наименее калорийное, но потом махнула рукой на диетические принципы и заказала пельмени с креветками, которые обожала, но крайне редко могла себе позволить.
«Завтра поголодаю, - решила она, - а сегодня буду радоваться жизни».
В какой- то момент Максим встал из-за стола:
- Поскучаешь пять минут? Я быстро.
И выскочил из ресторана. Лиля подумала, что ему, наверное, надо позвонить по служебному делу, и он не хочет, чтобы разговор слышали посторонние. Такие вещи Лиля понимала, она была папиной дочкой.
Максим вернулся не через пять минут, а через десять, но зато с букетом цветов. Разноцветные хризантемы с герберами и розами. Очень нарядно. И, наверное, очень дорого…
- Это мне? - Она не могла, да и не пыталась скрыть своей радости. - Где ты это взял?
Лиля предполагала, каким будет ответ, но ей отчего-то захотелось услышать его.
- В цветочном киоске возле метро.
Ну конечно. В том самом киоске, возле которого каждое утро ждал ее в машине Кирилл. Киоск открывался рано, в семь часов, и Лиля только сейчас поняла, что на самом деле подспудно ожидала каждый день, что Кирилл встретит ее букетом. Она откроет дверцу машины, а на сиденье лежат цветы… «Это тебе», - скажет Кирилл и улыбнется. Но ему это и в голову не приходило. Что ж, он ведь с самого начала предупредил девушку, что не ухаживает за ней, что они просто дружат. Надо же, как интересно иногда поворачивается жизнь: сегодня Максим купил для нее цветы как раз в том самом киоске.
И еще она вдруг поняла, что ждала от Кирилла приглашения, пусть не в ресторан, но хотя бы в венскую кондитерскую или в обычный бар попить кофе. Ничего этого он не делал, он только возил ее по утрам в институт, а в последнее время почти не разговаривал с ней. Зато от Максима она получила и цветы, и ресторан, и разговоры, и откровенное признание в том, что он за ней ухаживает. То есть все то, что так нужно девушке в ее возрасте.
Потом он проводил ее до дома, и, прощаясь с ним, Лиля с удивлением почувствовала, что совсем не устала.
«Почему я должна была устать? - сердито говорила она себе, поднимаясь в квартиру. - Можно подумать, я вагоны грузила. Сходила в ресторан, поболтала с симпатичным парнем, с чего мне уставать?»
Но Лиля Стасова была человеком, с раннего детства привыкшим к одиночеству и выработавшим привычку подробно и подолгу разговаривать с самой собой.
А поскольку ты сам себе не посторонний, то нет никакой необходимости врать и притворяться, и Лиля, опять же с детства, хоть и привыкла обманывать родителей, но была предельно честной с собой. «Каждый раз после встречи с Кириллом я чувствовала себя жутко уставшей. Я думала, что это нормально, что любое общение женщины с мужчиной требует известного напряжения и утомляет, забирает силы, но сегодня я провела с Максимом три часа и ни капельки не устала, а ведь мы все время общались, у нас рот не закрывался ни на минуту, мы постоянно о чем-то говорили. Значит, утомляет не общение с мужчиной как таковое, а общение именно с Кириллом. Почему? Да потому, что я очень хотела ему понравиться, я хотела, чтобы он начал за мной ухаживать по-настоящему, а для этого нужно было заинтересовать его. Я все время пыталась соответствовать, быть взрослой, умной, интересной, ведь он намного старше меня. Вот эти-то попытки соответствовать и забирали у меня все силы.
А уж когда он стал меньше разговаривать и больше молчать, я вообще старалась выше головы прыгнуть, чтобы сказать что-нибудь такое, что покажется ему достойным внимания. И зачем мне вся эта головная боль? Хорошо, что я телефон поменяла».
Дома Лиля отказалась от ужина, чем вызвала у своей матери вздох неприкрытого облегчения: фестиваль телевизионных фильмов закончился, теперь самое время писать многочисленные и, как обычно, разгромные рецензии и обзоры. Положительных рецензий Маргарита Владимировна Мезенцева, в замужестве Стасова, не писала. И не потому, что ей никогда ничего не нравилось. Просто у нее был такой имидж.
У себя в комнате Лиля улеглась на диван, накрылась пушистым пледом и раскрыла книгу. Но глаза ее то и дело отрывались от страницы и утыкались то в стену, то в потолок, то в темный экран неработающего телевизора. Максим сказал, что завтра постарается прийти к институту, когда закончатся лекции, и проводить Лилю домой, и очень обрадовался, когда она ответила, что собирается позаниматься в «читалке» до закрытия, то есть часов до восьми.
- К восьми я точно успею. Среди дня мне трудно вырваться, хотя пока как-то удавалось, но любое везенье рано или поздно заканчивается. А к восьми - намного проще.
Но это будет только завтра вечером. А сегодня? Позвонит или не позвонит?
Максим позвонил около десяти часов. И Лиля Стасова поговорила с ним и легла спать совершенно счастливой. Уже засыпая, она привычно побеседовала сама с собой, со своей самой близкой подружкой, и честно призналась ей, что, когда познакомилась с Кириллом, тоже была счастлива, но как-то по-другому. То счастье было больше похоже на восторг первого прыжка с парашютом, когда страшно, и тревожно, и сладко, и все внутри дрожит. А сегодняшнее счастье напоминает ей большую добрую собаку, которая подошла, лизнула в лицо, легла в ногах, и ты знаешь, что она ни за что не уйдет от тебя, не предаст и никому не позволит тебя обидеть.
***
Конечно же, Коротков не приехал на Петровку к тому времени, которое назначил Насте, Сережи Зарубина тоже не было, и она терпеливо сидела в своем кабинете, ожидая, пока появится хоть кто-то из них. Сережка сказал, что положил материалы Короткову на стол и что ключ от кабинета есть только у него, Зарубина, и у Юры. Глупо терять время, но не менее глупо уезжать домой без материалов, коль уж затрачено время на дорогу. Около девяти вечера Настя добросовестно позвонила Юре, и тот пообещал быть на месте минут через сорок Да, дел у Юрки невпроворот, а она его еще Шустовым загрузила. Конечно, Шустов - это не ее личное дело, не чисто научный интерес, а подозреваемый в серии тяжких преступлений, но все-таки…
Она тупо перебрала бумаги в столе, потом в сейфе, ругая себя за непредусмотрительность: взяла бы из дома пару научных книжек, почитала бы пока, все польза для дела. Ведь знает же, что такое сыщицкая работа и как трудно, а порой и невозможно планировать время, а купилась на Юркино обещание быть в конторе к восьми часам. Могла бы сообразить, что придется ждать. Уже десятый час… Господи, как же она забыла!
Ведь Городничий велел ей позвонить ему домой сегодня в девять, и он назначит ей очередную встречу на завтра. Черт, растяпа! Мало того, что забыла о звонке, она еще и телефон его потеряла вместе с кошельком. И совсем забыла об этом, когда договаривалась с Олегом Антоновичем. Телефон кафедры она помнила наизусть, а вот его домашним телефоном пользоваться пока не приходилось. Если бы Настя хоть один раз звонила ему домой, она бы помнила номер, память на цифры была у нее отменной. Но она не звонила. И что теперь делать?
Она схватила трубку и набрала номер Никотина,
- Дядя Назар, у вас нет телефона Городничего?
- Сейчас в справочнике посмотрю.
Настя с облегчением перевела дыхание. Хорошо, что во всех приличных учреждениях есть собственные телефонные справочники, где указаны служебные и домашние телефоны сотрудников. Такие справочники обычно небольшие, как тоненькая брошюрка, и многие постоянно, носят их с собой в портфелях, а не держат в ящике письменного стола в служебном кабинете.
- Записывай.
Настя записала номер не на отдельный листок, как обычно, а сразу в записную книжку. От греха подальше.
- Как сама-то? Успеваешь что-нибудь? - поинтересовался Бычков.
- Ничего не успеваю, - призналась она. - Время куда-то утекает, сама даже не пойму, куда оно девается, а дело стоит.
Ей показалось, что где-то в квартире Никотина послышался женский голос. Голос что-то спросил у Бычкова.
- Да нет, не нужно, - сказал Назар Захарович. - Извини, дочка, это я не тебе. Так что, может, проблемы какие-то? Помочь нужно? Ты говори, не стесняйся.
