– Обморок? Тут очень душно, я же говорила, – сказала пожилая дама с крючковатым носом.
На девушку брызгали. Ее подняли на руки и отнесли на диванчик. На спине ослабили шнуровку. По прекрасному молодому телу пробежала судорога.
– Нужен врач, – сказала женщина с решительным лицом, – это не просто обморок. Я медсестра по первому образованию, мне симптомы не нравятся.
Кто-то принялся звонить в «Скорую». Люди шептались и толпились. Марина вытащила из крошечной сумочки платок, обернула, подняла розу и вышла. На нее никто не смотрел.
Виталик лежал под капельницей. На лице расплывались чудовищные синяки.
– Жить будет, – сказал врач. – Вывихнуто запястье и сломано ребро. Молодой здоровый мужчина. Поправится.
– Мне нравится ваш оптимизм, – сказала Марина.
Она посмотрела на руки травматолога. Почему-то именно у травматологов и хирургов руки самые красивые, всегда сухие и теплые, с гибкими и сильными пальцами.
– Оптимизм? – переспросил врач. – Нет. Всего лишь опыт.
– А ребро тем не менее болит, – подал голос Виталик. – Хоть не дыши.
– Ну а чего вы хотели? Конечно, болит, – сказал врач. – Вы же живой.
Врач вышел.
– А вот и «смерть близка», – сказала Марина, когда дверь закрылась.
– Да, – кивнул Виталик, поморщившись. – Поговорила бы ты со своей сестрой.
– Я не думаю, что это она.
– А я думаю. И пока ты не будешь думать, она нас укокошит.
– Она даже не наследница! У нее вообще мотивов никаких. Это абсурд – предполагать, что моя сестра, которая даже на работу не может устроиться, способна организовать убийство. Нет, это кто-то куда более… более…
– Умный?
– Опытный.
– У нее могут быть скрытые таланты, – не согласился Виталик. – А что до мотива, так, может, она надеется, что, отправив на тот свет нас, автоматически отошлет туда же и безутешных родителей.
– Виталик, – сказала Марина, – как ты можешь такое предполагать? У меня хорошая сестра. Кстати… на меня сегодня тоже покушались. Пострадала незнакомая девушка в таком же платье. Мы оказались в одном и том же месте в одной и той же одежде. Представляешь – две блондинки в одинаковых бирюзовых платьях? Надо же такому случиться. Курьер принес ей розу. Она взяла цветок и через минуту упала в обморок. Я не уверена, что именно из-за этого, но на всякий случай розу взяла с собой…
– Ты ее хоть не нюхала? – воскликнул Виталик.
– Не нюхала и не касалась. Завернула в платок и по дороге сюда завезла знакомым криминалистам, – ответила Марина. – Я вообще не уверена, что девушке не стало плохо… просто так. Приступ панкреатита там, аппендицита или чего-то еще. Кроме того, может оказаться, что ее отравили. Едой, например. Я бы в жизни не подумала, что это как-то связано с нами, если бы не эти записки «Смерть близка» и не одинаковые платья.
– То есть покушались на тебя, а случайно досталось ей. Особенно если учесть, что одновременно с этим меня сбила машина.
Виталик застонал, поморщился и несколько секунд хватал ртом воздух, восстанавливая дыхание.
– Да-да, – сказала Марина, – согласись, что в этой истории кое-что смущает. Таких совпадений не бывает.
– Меня в этой истории все смущает, – сказал Виталик, наконец закрыв рот.
– Тем не менее совершенно непонятно, как кто-то узнал, что я буду на показе? Это же случайность! Я просто нашла в кармане приглашение… все произошло спонтанно.
– Думаю, единственное, что в этой истории случайно, – это платье, – сказал Виталик. – Тебе ужасно повезло, что у нее оказалось такое же, как ни цинично это звучит. А что касается того, откуда кто-то узнал, что ты едешь на показ, так это элементарно. За нами следят. Спроси еще, как тот, кто меня сбил, узнал, что я собираюсь в булочную за пончиками.
Супруги синхронно посмотрели на дверь палаты.
– Я хочу узнать, что с той девушкой, – сказала Марина. – Я не дождалась «Скорой». Мне же позвонили из больницы, и я бросилась сюда, к тебе. Только розу злополучную завезла в лабораторию к сыну Олега Олеговича. На всякий случай.
Повисла длинная пауза.
– Думаю, – сказал Виталик, наконец определившись, – отсюда надо срочно сматываться. Мы под колпаком. Через полчаса мне вольют в капельницу не то, что надо, и поминай как звали.
Он попытался встать.
– Я хочу знать, кто это сделал, – сказал он. – У меня такое чувство, будто бы я в темноте и вокруг бродят волки.
– Понимаю, – сказала Марина.
– Я верю, что женщина, заработавшая полтора миллиона, что-нибудь да придумает, – сказал Виталик. – Но для меня разгадка очевидна. Это твоя сестра.
На следующее утро, оставив в палате у Виталика директора службы безопасности своей компании, Марина плотно зависла на телефоне.
– Марина Владимировна, – сказала в трубку Ульяна, ранее работавшая у Марины офис-менеджером, а ныне подвизавшаяся на административной должности в модной индустрии. – Вы, наверное, уже знаете. Та девушка умерла. У нее сердце остановилось. Мы все тут в ужасе, все девчонки. Ее даже до больницы не довезли.
– Елки-фиалки, – сказала Марина, положила трубку и позвонила сыну Олега Олеговича по имени Миша: ему в криминалистическую лабораторию она передала розу.
– На шипах была цикута, – сказал ей Миша. – Укол, яд попал в кровь, девушка скончалась. Я могу познакомить вас со следователем, тут уголовное дело возбудили. Вы передали нам вещественное доказательство, вы свидетель, так что он в вас обеими руками вцепится.
– Это все потом, – сказала Марина. – Выясни мне ее имя, отчество и адрес. Я хочу побеседовать с ее родными, денег им передать.
…Марина сидела в кафе. Она откинулась на спинку кожаного диванчика и задумалась. В помещении витал запах крепкого кофе, сливок и шоколада.
В то, что ее сестра может быть виновной, она не верила. В то же время у сестры вполне могут обнаружиться ненадежные друзья, наслушавшиеся рассказов Лены о якобы сказочном богатстве сестрицы. Утечек информации Марина боялась, и в этом смысле Лене, к сожалению, не доверяла.
Марина скрипнула зубами. Мысли о сестре вызывали у нее боль в челюстях.
– Ну, ограбили бы. Зачем записки? Зачем пытаться убить обоих?
Виталик вообще не имел почти ничего. Наемный менеджер, обычный трудяга. Когда он познакомился с Мариной, у него была машина, взятая в кредит, и однокомнатная квартира, также взятая в кредит. По среднероссийским меркам, он был вполне неплох и «с перспективами». По меркам Марины – абсолютно нищ. Он комплексовал и пытался платить за Марину в кафе. Марина оценила его усилия и стремление оставаться мужчиной.
В ее компании Виталик работать не захотел, продолжая делать карьеру в своей области, где трудился рядовым менеджером по продажам. Это Марина тоже оценила. Предложение она сделала ему сама, Виталик бы не решился, не считая себя достойным. Три с половиной года назад Виталий Генкин стал ее третьим мужем.
Так зачем убивать обоих?
Сидя в кафе и вдыхая бодрящий запах, Марина сопоставляла факты. Две записки одинакового содержания. Два покушения почти в одно и то же время. Виталик в больнице, неизвестная девушка в морге.
Евгений, ее зам? Кто-то на работе? Конкуренты? Что-то из прошлого? Первый муж? Второй? Бывшие мужья объединились и решили убить третьего? У Марины бурная жизнь, разные типы бизнеса, случался дележ денег, несколько раз в нее стреляли, она скрывалась, были периоды, когда жила в разных городах, без гроша в кармане…
Нет, не то. Все не то. Марина думала так напряженно, что заболела голова, но не видела ни одной лазейки. В голову ей не приходило ни одной идеи. Очень неприятно.
Телефон зазвонил.
– Марина Владимировна, пол отодрали, там все сгнило, и мышь дохлая валялась, – сообщил Евгений.
– Молодцы, – ответила Марина заму. – Продолжайте в том же духе.
Телефон зазвонил снова.
– Марина Владимировна, девушку звали Жанна Богдановна Сергиенко, – сказал Миша. – Она певица, пела в хоре. Двадцать восемь лет. Записывайте домашний адрес.
«Бедняжка», – подумала Марина.
Оперная певица, двадцать восемь лет, вся жизнь впереди. Марина скрипнула зубами и глубоко вздохнула, пытаясь унять злость.
– Записываю, – сказала она.
Ручка заскользила по матовой бумаге ежедневника. Она только-только отключила связь, когда телефон зазвонил опять.
– Марина Владимировна, – сказал в трубку бархатный мужской голос, – меня зовут Дмитрий. Я любовник покойной Жанны Сергиенко. Я хочу с вами поговорить.
Марина назвала адрес кафе.
Они смотрели друг на друга, как звери из одной стаи.
– Дмитрий, – сказал Дима.
– Марина, – сказала Марина. – Вы были любовником Жанны?
– Именно, – кивнул он, – и я пришел спросить вас, что это за история с платьями. На самом деле это чистая формальность, я знаю, кто ее убил. Во всяком случае, подозреваю. Тем не менее меня волнует этот момент. Почему одинаковые платья? И почему в тот момент, когда принесли розу, вы спрятались в тень?
