Ознакомительная версия.
Виктор достал телефон, но заставить себя позвонить так и не смог. И поехать он тоже заставить себя не мог. Долго сидел, в каком-то полузабытьи. Если бы он не был взрослым мужчиной, если бы он не сидел посреди улицы… Если бы он мог куда-нибудь забиться. Он разрыдался бы, громко, навзрыд, как когда-то в детстве. Владимир Тимофеевич, человек, которого он уважал, которого любил… убийца.
Телефон зазвонил сам, но это была не Полина. С отвращением Виктор взял трубку с сиденья, огромным усилием, словно это был тяжелый груз, а не маленький, легкий современный аппарат, поднес его к уху.
— Слушаю, — еле-еле выталкивая из себя слова, сказал Виктор.
— Это Виктор Евгеньевич? — спросил незнакомый женский голос.
— Да, — сказал он. Сил на разговор с незнакомкой не было.
— Ваш номер мне дал Василий, — проговорила женщина. Виктор не помнил никакого Василия. — Я работаю в школе, где… куда вы сегодня приходили. Библиотекарем.
— Ну и что?
— Нам нужно срочно с вами встретиться.
— Нет, извините, я сейчас не могу. Давайте завтра, дело в том, что…
— Нет, это очень важно, — перебила незнакомка, не пожелав выслушать его объяснений, почему он не может немедленно с ней встретиться. — Дело в том, что я видела убийцу.
Самым страшным был его взгляд — ничего не выражающий, абсолютно бесстрастный. Убийца смотрел сквозь нее, словно не видел Полины вовсе. Она попыталась отступить назад — ничего не вышло: комната не впускала, но и не выпускала ее. И тут послышался невыносимый грохот, Полина поняла, что это ломают входную дверь, но ведь она хорошо помнила, что дверь была открыта. Значит, ловушка захлопнулась, и отступать в любом случае некуда, даже если бы она и смогла. Грохот усилился. По лицу убийцы пробежала тень. Он сделал шаг к Полине, направил на нее пистолет и прицелился. Полина зажмурилась, ожидая выстрела, но ничего не произошло. Она долго не решалась открыть глаза, но когда наконец их открыла, увидела, что в комнате ничего не изменилось. Убийца так и стоял с пистолетом в руке, женщина была еще жива, образы ее воспоминаний, как кадры фильма, продолжали прокручиваться в голове. Вот только воспоминания эти перестали быть для Полины чужими, превратились в ее собственные. И жизнь этой умирающей женщины стала ее собственной жизнью. «Она» — сделалось «я». Оставалось лишь упорядочить кадры, понять, с чего все началось и когда, в какой момент подошло к катастрофе.
Все началось здесь, на этой улице. Нет, улица возникла позже. Все началось так обыденно…
Все началось с интервью. Один крупный бизнесмен, владелец сети супермаркетов «Купи» заказал его нашей газете. Собственно, это была самая настоящая имиджевая реклама. На задание с каких-то пряников послали меня. Главный сообщил об этом в такой форме, что любые возражения с моей стороны прозвучали бы неуместно. Я оскорбилась до глубины души и возражать все-таки стала.
— У меня материал по маньяку горит. Пошлите Васю Смирнитского, пошлите Леночку. Неужели в редакции народу уже не осталось?
— Что, — рассмеялся Главный, — не царское это дело — имиджевую статью писать? Да я тебя понимаю. Действительно не царское. Использовать тебя на таком задании — что из пушек по воробьям стрелять. Но видишь ли, тут какое дело. Клиент заказал именно тебя. А клиент, как известно, всегда прав. Тут уж кто деньги платит, тот и музыку заказывает.
— Да не один ему черт, — возмутилась я, — кто напишет о том, какой он весь из себя супер и какие замечательные у него магазины?
— Видимо, не один. Во всяком случае, выбрал он именно тебя.
— Но я криминальный журналист…
— Я пытался ему это объяснить, но он и слушать не захотел, поставил вполне определенное условие: либо ты, либо никого не надо, обратится в другую газету.
— Ну и обращался бы, — запальчиво начала я, но Главный посмотрел на меня таким взглядом, что я поняла: не мог он допустить этого, клиент платил сверх расценок.
— Но я вообще не умею писать рекламу, — предприняла я последнюю попытку.
— Ну что ты! — Главный подхалимски хихикнул. — Ты все умеешь, моя милая. Вот, просмотри, — он протянул мне скрепленные степлером листки, — тут кое-какой материал по нашему клиенту: биографические сведения, этапы его становления в бизнесе. Пригодится. Впрочем, на месте сама разберешься. Но помни: написать ты должна так, чтобы это не только не выглядело рекламой, но и создавалось впечатление, что нашей газете посчастливилось взять эксклюзивное интервью у такого человека, а другие остались с носом. Ты уж постарайся.
— Постараюсь, — злясь, сквозь зубы проговорила я и направилась к двери.
— Интервью пойдет в завтрашний номер, так что на столе у меня оно должно оказаться сегодня, — крикнул мне вслед Главный.
— Ясно! — уже не сдерживая бешенства, бросила я и вылетела из кабинета.
Бизнесмен жил в элитном поселке «Лесной массив», у черта на куличках. Добиралась я почти два часа. Пробки, жара. Я жутко вспотела, жутко раздражилась. Отросшая челка все время падала на глаза, закрывая видимость, и доводила меня до белого каления. Давно нужно было пойти в парикмахерскую, да все времени нет. Материал я бегло просмотрела в редакции и теперь, готовясь к интервью, всей душой ненавидела этого бизнесмена и желала на его голову всяческих напастей. Судя по тому, с какой неправдоподобной скоростью раскрутился его бизнес, секрет успеха был вполне очевиден: финансовую основу его дела составили грязные деньги. Но он, конечно, в этом не признается, начнет втирать, какой он талантливый предприниматель, какое у него невероятное чутье на торговлю и какой он вообще удачливый парень. И при этом будет прямо-таки светиться самодовольством. Мне представлялась этакая бандитская рожа, качок лет двадцати восьми с ограниченными умственными способностями.
Я ошиблась по всем статьям. Борис Сергеевич Кирюхин оказался вполне интеллигентным немолодым мужчиной, худощавым, невысоким, с какой-то совсем не славянской скорбью в глазах, и вообще мне очень понравился. На удачливого бизнесмена он нисколько не походил. Из всех многочисленных форм моего имени он выбрал самую неприемлемую — Нюрочка, объяснив, что так звали его покойную жену. Но даже это почему-то не вывело меня из себя. В его устах это звучало нежно и как-то трагически невесомо.
Он провел меня в небольшую комнату, назначение которой определить было трудно: ни на гостиную, ни на кабинет она совсем не походила. Мебели было немного: два кресла, обитых натуральной кремовой кожей, небольшой столик между ними, бар и диван. Мы устроились в креслах, напротив друг друга. Разговор прошел легко и непринужденно: я задавала обычные в таких случаях вопросы, Борис Сергеевич давал толковые простые ответы. Но меня не покидало ощущение, что интервью — не главное, интервью — это только повод для встречи, а на самом деле ему нужно от меня что-то другое, да только он все не решается об этом прямо сказать.
Когда я собралась уходить, Борис Сергеевич вдруг предложил выпить с ним коньяку.
— Нет, спасибо, я за рулем, — пришлось отказаться, хотя я с удовольствием бы с ним выпила. Не знаю почему, мне его было жалко.
— Ах, ну да, конечно. А я, с вашего позволения, налью себе немного.
Он достал из бара бутылку, бокал и тарелку с нарезанным киви, отступая и в этом от всех традиций.
— Вам приходилось бывать в каком-нибудь из моих супермаркетов? — спросил Борис Сергеевич, наливая себе коньяк.
— Не знаю, — я пожала плечами. — Может быть. Не помню. Вообще-то я не очень обращаю внимание на названия магазинов…
— Значит, не были, — он с какой-то грустной усмешкой покачал головой. — Иначе, вы бы и обратили внимание, и запомнили.
— А что, там какой-то особый дизайн или…
— Да нет, дизайн самый обыкновенный, дело не в этом. Жаль, вам было бы легче понять. А, впрочем, это не важно, поймете и так, когда все увидите.
— Что увижу?
Он странно на меня посмотрел. Встал, потом снова сел, явно на что-то решаясь, но никак не в силах решиться. Налил себе еще коньяку, залпом выпил, не торопясь закусил кружочком киви.
— Ну ладно. — Борис Сергеевич снова и на этот раз уже решительно поднялся, подошел к декоративной панели в стене, повозился с ней немного. Панель оказалась замаскированной дверцей сейфа. Набрал код, достал диск в пластиковом конверте и протянул его мне.
— Вот, посмотрите дома. Если вас заинтересует, позвоните, и мы договоримся о новой встрече.
— Что это? — Я понимала, что ему что-то от меня нужно, помимо интервью, но ожидала не этого. — Компромат на ваших конкурентов? — Борис Сергеевич моментально перестал мне нравиться.
Ознакомительная версия.
