больше факторов.
– Сейчас позвоню, – я достаю телефон, – кого тебе дать в помощь?
– Нет, без меня придётся. Возьмите шмотки Синегаровых и пройдитесь от места взрыва по дороге в оба конца. Шанс невелик, но дождей ещё не было. Не улетел же убийца с того поля.
– А ты чем займёшься?
– Мне нужно кое-что проверить. Я уверен, что нашёл в душевой осколок фарфорового зуба. У нашей Джейн челюсть разбита в пыль. Если у этого осколка и у того крошева одни происхождение и состав, то доказать это будет несложно.
– Сначала расскажи мне, как он это сделал?
– Я… Я не знаю. Меня смущает, что до сих пор никто не потерял нашу Джейн Доу. Допустим, что она и есть Светлана. Но я уверен, что она не была похищена. Она ехала в той машине добровольно. Иначе она бы подняла тревогу на бензоколонке и не покупала бы спокойно йогурты. Фарфоровые улыбки простым людям, которые ездят на старых «Ниссанах», не по карману. Если окажется, что она побывала в том доме, то у вас будет много вопросов к олигарху. Ведь он переехал туда всего около недели назад. Он может себе позволить оплатить дорогие зубы, но именно эту улику убийца тщательно пытался уничтожить, когда разбивал лицо несчастной.
Хорош… У меня нет слов. Умница. Молодец. Синегаров хитёр, но моего альбиноса не проведёшь.
* * *
В пять утра одетый для утренней пробежки молодой беловолосый человек стоит возле новенького «Лексуса», на открытую дверцу которого небрежно опирается мужчина в модных чёрных очках. Нам их неслышно с этого расстояния, но они наверняка разговаривают по-русски. Этот разговор будет переведён на английский спустя два часа, и мы услышим следующее:
– Спасибо, но подвозить меня не нужно. Я здесь побегать, а не покататься.
– Как хочешь, но поговорить нам необходимо.
– Приходите в отдел. Я же всё подготовил к полудню.
– Слишком долго ждать, а говорить я хочу именно с тобой, а не с англиками.
– И поэтому вы меня выследили?
– Да, мне это стоило почти два куска. Видишь, Мирон, как ты мне важен?
– Для вас это не деньги.
– Ты прав. У меня много денег. Я готов заплатить столько, что тебе больше никогда не придётся им прислуживать.
– Что вы от меня хотите?
– Скажи мне, что тебе удалось узнать.
– Всё будет в отчёте и…
– Пацан, ты не выпендривайся передо мной. Я к тебе как к своему.
– Анализ ДНК, взятый с волос вашей жены и с тела погибшей, показали, что они принадлежат двум разным женщинам. Наша Джейн Доу не Светлана.
– Я ужасно рад… Если бы ты знал…
– Если только у вас не было двух жён.
– Что? Ну и шуточки у тебя, альбинос.
– Я не шучу.
Здесь между ними зависает пауза. Очень нехорошая, но прерывает её именно Ронни:
– Сколько стоят фарфоровые зубы для красивой молодой женщины, чтобы она только этим и выделялась из толпы одинаковых красоток?
Очередная пауза. Нам видно, как Синегаров отпускает дверцу и делает несколько медленных шагов в сторону, запрокидывая голову на сцепленные пальцы поднятых рук. Затем он оборачивается в сторону Ронни, а я шепчу Берчу, притихшему рядом со мной за оградой:
– Если даже Янг не просигналит, всё равно будь готов.
– Понял, босс.
У меня ужасно чешется нос от пыльцы. Только бы не чихнуть. А олигарх усмехается и разводит руками.
– За каждый зуб для Светланы я заплатил по четыреста долларов. А её дублёрше – обошлись винирами подешевле.
Ронни кивает.
– Это объясняет, почему фарфора было немного.
– Как ты это расплёл?
– Скажите, как звали ту женщину?
– Неважно. Пусть будет и впредь Джейн Доу. Она была немного похожа на Светку, остальное мы подправляли в Германии, в Швейцарии и даже в Нью-Йорке. Эта дурёха делала всё, что прикажешь. Даже попёрлась в ваше графство на «Ниссане» в гольф играть на ночь глядя. Тундра!
– Вы подложили мне зубную щётку и расчёску Светланы, а в душе волосы были не её. Кроме них и кусочка фарфора, ваша прислуга смыла все следы потерпевшей. Вы даже заменили её одежду. А как вам удалось побывать и в Москве и в Хартфордшире одновременно?
– С чего ты взял, что я тут у вас был?
– Собака по вашему запаху нашла молоток. Вы сами разрешили нам взять вашу майку из дома.
– Тут я прокололся… признаю. Но как доверить такое удовольствие кому-то другому? Люблю важные дела делать сам. Мирон, запомни, деньги всё могут. Если я захочу, у меня будет алиби в любом городе мира.
– А где же настоящая Светлана?
– А эту мерзавку ты даже с твоим талантом не найдёшь. Её уже год как нет.
– Я проверил старые новости. Между вами случился публичный скандал. Она «передумала» разводиться, именно когда вы оба исчезли на Карибах со вторым медовым месяцем. После него в семье был мир да лад. Вы убили её, чтобы не терять деньги при разводе?
– А ты и впрямь не глуп. Ну ничего, Мирон. В этом лесочке тебя тоже не скоро найдут. Зуб даю…
Янг уже стоит в той позе, по которой мы знаем – пора действовать. Он выигрывает пару секунд, удивив Синегарова почти акробатическим прыжком назад, в лавровые кусты. Синегаров выхватывает из-за пазухи пистолет с глушителем, я чихаю, но поднимает стаю каких-то птиц громкий выстрел. Это Берч стреляет в воздух. Я кричу в громкоговоритель про полицию и про «не двигаться». Но Синегаров лезет в машину и уезжает.
Ничего. Его уже ждут у всех ворот загородного парка.
* * *
Суббота. Я чуть не засыпаю в кресле… трудная неделя, но какой успех! Приятно. А личность несчастной убитой мы ещё установим. Я подскакиваю и смотрю на часы.
– Лора, дорогая, уже без пяти минут семь. Кейли никогда не опаздывает.
Слышу, как моя жена открывает и закрывает духовку, звенит вилками.
– А она сегодня гот или кто? – спрашивает она из кухни.
– Да вроде нормальная за ним поехала. В синем платье и без чёрной краски.
Дверной звонок длинно поёт, и Лора идёт со мной открывать, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Ну давай посмотрим, что за счастливчик уводит от нас дочь.
На пороге стоит Кейли. Улыбка до ушей, в глазах волнение.
– Вот… без грима, как и обещала.
А рядом стоит и хлопает белобрысыми ресницами Ронни Лиам Янг собственной персоной. Без очков, но с теми же фиолетовыми линзами. «Ещё не известно, кто из них счастливчик», – думаю я и протягиваю ему руку.
– Лора, у нас есть шампанское?
Анна Тищенко.
Кровавый фарфор
Её искалечили, как и других. Кисти рук, изящная головка, ноги в кружевных чулках – всё было разбито, а потом бережно упаковано в розовую папиросную бумагу. И она всё ещё улыбалась. Ведь фарфоровые танцовщицы не умеют огорчаться. Мистер Лоу закрыл коробку и отправил её к двум другим в ящик стола.
– Уже третья за две недели, сэр. Много.
– Много, – согласился Лоу.
К своеобразной манере выражать мысли своего китайского слуги он давно привык. А вот получать с утренней почтой посылки с угрозами – не очень. Какие бы цели ни преследовал таинственный недоброжелатель, благими их не назовёшь. И Лоу собирался положить этому конец. Он взглянул на слугу.
– Ван, пригласи ко мне частного детектива. Мне удобно встретиться с ним уже сегодня. Надо выяснить, кто и с какой целью шлёт мне эти подарки.
– Почему не полиция?
– Полицию впутывать не станем. Только сплетен нам не хватало. К тому же я думаю… – Лоу в задумчивости забарабанил пальцами по столу. – Что это кто-то из членов семьи. И мне нужен человек умный, осторожный и с хорошими манерами. Чтобы сошёл за своего. Как ты понимаешь, Ван, это не про нашу британскую полицию.
* * *
Бенедикт Солт и сам не мог объяснить, почему он принял это приглашение. Обычно клиенты приходили к нему, а не наоборот. И когда он получил письмо, которое не подразумевало возможности отказа, первым его желанием было отправить его туда, где ему самое место – в мусорную корзину. Но любопытство пересилило. К нему обратился
