до тридцати человек, половина из которых приносили стулья из дома. Кто-то постоянно выбывал, но каждую неделю Марцио продавал лишь членам клуба тридцать-сорок экземпляров выбранной ими книги. Появился даже лист ожидания для участия во встречах, потому что магазин физически не мог вместить всех желающих. Сработало сарафанное радио – и покупатели начали приходить в книжный не только по литературным вторникам, способствуя значительному росту прибыли.
Нунция стала душой клуба – и в каком-то смысле магазина. Она помнила имена всех участников и встречала их как самая гостеприимная хозяйка. Всем было уютно, и все чувствовали себя членами одной семьи.
Спустя месяц Марцио набрал пару кило и перестал ходить в супермаркет: после каждой встречи оставалось так много угощений, что ему даже приходилось дарить часть самым вежливым покупателям. Монтекристо прислушался к совету старушки и начал бриться каждый день, а раз в две недели посещал парикмахерскую. Эти мелкие перемены впечатлили посетителей. Они больше не кривились при виде Марцио, едва переступив порог, а здоровались с ним и частенько – еще совсем недавно это казалось невообразимым – заговаривали с ним и просили совета. Возможно, впервые с момента открытия Марцио почувствовал себя хозяином книжного, и это ощущение ему безумно нравилось.
Так продолжалось несколько лет. «Книжная лавка загадок» переживала расцвет.
А потом Нунция заболела.
Уже почти два года Нунция жила в доме престарелых в районе Флумини. Огромное одноэтажное здание находилось у моря и имело прямой выход к пляжу. Его окружали пальмы и великолепный пышный сад. Медицинский персонал был вежливым и услужливым: они работали с пациентами со старческой деменцией и другими нейродегенеративными расстройствами, которые часто появлялись с возрастом. Все в этом месте дышало спокойствием, красотой и умиротворением, но болезнь не давала многим пациентам оценить этот оазис гармонии в двух шагах от моря.
Хотя это причиняло огромную боль и портило настроение на несколько дней, Марцио часто навещал Нунцию. Старушка жила в одноместной палате – копии ее собственной спальни в квартире, в которой она провела не одно десятилетие. Такую практику рекомендовали врачи, чтобы пациенты не слишком нервничали. Комната Нунции была завалена книгами, хотя теперь она не могла читать, как раньше. Уже через несколько строк старушка теряла нить повествования.
– Привет, Марцио, – поздоровалась секретарша, завидев мужчину. – Председательница в палате.
– Как она сегодня? – спросил владелец книжного.
В последние месяцы у Нунции начались вспышки агрессии и приступы тревоги, которые подбивали ее к побегу – или, по крайней мере, к попытке побега. Врачи говорили, что в этом нет ничего странного: болезнь неумолимо прогрессировала, все больше повреждая мозг Нунции.
– Вела себя спокойно. Хорошо позавтракала и даже приняла участие в групповом занятии.
– Отлично. Надеюсь, я не испорчу ей настроение, – шутливо ответил Монтекристо.
Он постучал в дверь и вошел. Председательница смотрела в окно. В ее руках был роман Майкла Коннелли, которого она обожала. Нунция уже пять месяцев пыталась прочитать эту книгу, но ей не удавалось зайти дальше шестой страницы.
– Привет, Нунция, – произнес мужчина.
Старушка обернулась и улыбнулась.
– Уже время пить таблетки, доктор?
Марцио с грустью покачал головой.
– Нет, дорогая. Я не доктор. Я Марцио, владелец книжного. Помнишь меня?
– Ох, конечно. Прости, пожалуйста. Старость не в радость…
– Ничего. Я принес тебе новый роман Элизабет Джордж.
– Ого, как чудесно! Обожаю инспектора Ребуса.
«Линли, – мысленно поправил ее Монтекристо. – Инспектора звали Линли, дорогая».
– Положи его на эту стопку. Как видишь, мне предстоит многое прочитать.
– Как тебе эта? – спросил Марцио, указав на последнюю книгу о Гарри Босхе, которая лежала у женщины на коленях.
– Пока сложно сказать. Я только начала. Но автор отлично пишет. Никогда не слышала о нем.
Марцио с пониманием кивнул. Нунция поглощала книги Коннелли на протяжении почти тридцати лет, прочитала – и не один раз – все его работы. Но это было раньше.
– Тебе привет от всех, Нунция. По тебе скучают.
– Кто? – удивленно спросила старушка. – Клуб по игре в бридж?
Насколько Марцио знал, Председательница никогда не играла в бридж.
– Нет, я говорю о книжном клубе. Мы собирались в моем магазине по вторникам.
– «Книжной лавке загадок»? – спросила Нунция, просияв.
– Да. Только теперь магазин называется по-другому.
– Жаль. Такое красивое название… Ты часто покупаешь там книги?
– Нет, Нунция. Я Марцио Монтекристо, владелец магазина. А еще я…
– Владелец? И ты работаешь в магазине с такой бородой и отросшими волосами? Я бы никогда больше не зашла, если бы меня так встречали.
– Ты права. Пора привести себя в порядок.
– Да уж, дерьмовый видок. Нельзя же ходить как чухан.
Марцио почувствовал унизительное смущение. До этого дня он не слышал от старушки ни одного грязного словечка. Плохой знак. Болезнь стремительно прогрессировала.
– Я с этим разберусь, обещаю.
– Смотри мне, – сердито ответила Нунция.
Марцио не ответил, все еще потрясенный услышанным. Он в тысячный раз проклял болезнь Альцгеймера и попытался найти хоть какие-то черты прежней Нунции. Хрупкая старушка растерянно смотрела на него, явно пытаясь понять, кто он. Мир вокруг нее тускнел с каждым днем. Казалось, тускнела и сама Нунция, словно превращалась в призрак женщины, которой когда-то была.
– Когда я смогу вернуться домой, доктор? – с мольбой в голосе спросила она.
Марцио знал, что ее не стоило пугать.
– Скоро, дорогая, – уверенно ответил он. – Очень скоро. Нам осталось сделать лишь несколько процедур, и потом вас выпишут. Скучаете по дому?
Старушка кивнула, и в ее глазах неожиданно блеснули слезы.
– Доктор, вы можете попросить кого-нибудь поливать мои орхидеи? Только не слишком много воды, молю. И не ставьте их под открытое солнце, иначе бедняжки погибнут.
– Конечно, – заверил ее Марцио. – Я обязательно передам.
– Вы выглядите расстроенным, доктор. Что-то случилось?
– Сегодня я встретил ребенка, который потерял родителей. Утро выдалось непростым.
– Какая трагедия. Мне очень жаль… Если бы здесь была духовка, я бы испекла для бедняжки торт. Как его зовут?
– Лоренцо.
Нунция записала имя в блокноте.
– Несчастный случай?
– Что-то вроде того, – ответил Марцио, вспомнив ужасную историю мальчика. Он дружелюбно улыбнулся старушке и сказал, что скоро навестит ее вновь.
– Не забудьте о моей герани.
«Минуту назад были орхидеи», – с горечью подумал Марцио.
– Будет сделано… А теперь отдыхайте. Через полчаса вас ждут прогулка и обед.
– Хоть бы не та дерьмовая похлебка для беззубых маразматиков… – пробормотала Нунция, нахмурив морщинистый лоб.
На этот раз Марцио не удержался от смеха.
– Скоро увидимся, дорогая.
Марцио вышел из дома престарелых с пронзительным пониманием, что Нунция снова его не узнала.
«Все хорошо в книжном?» – написал он Патрисии в WhatsApp.
«Когда тебя нет, дела идут отлично, босс. Можешь не возвращаться, если хочешь. Точнее, было бы лучше, если бы ты не возвращался».
Марцио решил ответить голосовым сообщением: «А тебе, Патрисия, нравится, когда тебя посылают в зад, да? Скоро буду… Напиши, что хочешь на обед. До скорого».
Пока он заводил «Гуцци», ему вспомнились потерянные взгляды Нунции и Лоренцо, и лишь тогда Марцио понял, насколько похожим было их горе.
Убийство Лючии Кастанджа стало поводом для праздника. Первым делом он купил телевизор последнего поколения. Тот занял большую часть стены в гостиной: сверхтонкий экран с революционным разрешением 4K анализировал каждый кадр и автоматически повышал яркость и контраст, делая картинку максимально реальной; встроенные динамики обрабатывали звук каждой сцены и усиливали малейшие шорохи настолько, что зритель словно оказывался в центре событий. Еще он купил специальное кресло с округлыми линиями и глубоким мягким сиденьем: кожаная обивка и высокая обтекаемая спинка гарантировали максимальный комфорт, возводя домашний просмотр на уровень лучших кинотеатров. В общем, на этот закрытый показ он потратил почти пять тысяч евро, но сделал это с легким сердцем: событие обязывало.
Он нажал кнопку на пульте – и на экране появилась выведенная с видеокамеры
