ты была таким милым ребенком, вся из улыбок и золотых локонов, непритязательная и отзывчивая. – Он повернулся ко мне. – Конечно, она и сейчас все такая же. Не со мной, правда, если только речь не заходит о деньгах, но ты же сам видел, Люк, не так ли? Она умеет угодить, сделать, все, что нужно. У нее хорошо получается, правда?
Аликс обернулась ко мне, все в слезах, и я бросился на Бейна, попытался вырвать у него пистолет из рук, но он увернулся и сильно ударил меня пистолетом по лицу. Я отшатнулся, прижав руку к щеке, Аликс взвизгнула.
– Осторожней! – крикнул Бейн. – Не запачкай кровью мои картины!
Я посмотрел на свою руку: на пальцах была кровь. Вот чем он дорожит, подумал я. Своими картинами. Я вытер пальцы о морской пейзаж Эдуарда Мане.
– Перестань! – взревел Бейн.
Сорвав со стены картину, я бросил ее на пол и занес над ней ногу.
– Картина или Аликс, – вызывающе сказал я. Неужели он действительно готов убить свою дочь за подвал с картинами? Бейн ничего не ответил, и я опустил ногу, вдавив ее в холст. Лицо Бейна потемнело от муки, но он не убрал пистолет от груди Аликс.
– В мире есть еще Мане, – произнес он с наигранным спокойствием, хотя я видел, как дрожит его рука. – Ну, хватит. Мне нужен ответ, немедленно. Какая «Мона Лиза» настоящая?
Он так сильно ткнул пистолетом в тело Аликс, что она вскрикнула.
– Подождите, – сказал я. – Сейчас посмотрю.
Я быстро подошел к картинам-близнецам, демонстративно переводя взгляд с одной на другую. Бейн ждал с нетерпением, пистолет в его руке дергался.
– Дайте мне минутку, – говорил я. – Мне нужно здесь кое-что найти.
– Что? – Бейн подался вперед.
– То, что великий фальсификатор Ив Шодрон добавил в свои копии, – я наклонился, внимательно разглядывая поверхность нижней картины. – Вот оно.
– Что – оно? Где?
– Погодите. – Я перевел взгляд на верхнюю картину. – Черт! Здесь оно тоже есть!
Взгляд Бейна метался между двумя картинами.
– Мне неприятно говорить вам об этом, но обе ваши картины – подделки.
– Не может быть! Откуда ты знаешь? Покажи, что это и где?
– Вот на этой лучше видно, – я наклонился, указывая чуть пониже рук Лизы дель Джиокондо. – Смотрите сами.
Продолжая целиться в Аликс, Бейн наклонился, пытаясь разглядеть то, что я показывал. В то же мгновение я рванулся вверх, ударив головой его в челюсть. Бейн отшатнулся назад, и его пистолет выстрелил как раз в тот момент, когда вход в хранилище заполнил чей-то большой силуэт.
Силуэт входящего принял четкие очертания, и я узнал человека, который напал на нас со Смитом в парке. Теперь он был с пистолетом.
– Замок на воротах простенький, – сообщил он. – Надо бы предупредить ваших богатых соседей.
Бэйн, приходя в себя, потирал челюсть. «Эд браун компакт», выпав из его руки после выстрела, лежал в углу подвала, как притаившийся маленький зверек наподобие опоссума. Аликс, прислонившись к стене, прижимала к груди, как щит, помятую картину Мане.
– Ты в порядке? – спросил я, и она неуверенно кивнула, хотя лицо ее было очень бледным.
Незваный гость взглянул на двух одинаковых Джоконд, потом перевел взгляд на Бейна.
– Это я прислал вам вторую. Я работал на вас, или на вашего посредника – того дурака, которому вы велели убить меня.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите.
Верзила улыбнулся, обнажив мелкие пожелтевшие зубы.
– Ваш посредник мертв, а у меня его телефон с вашим номером. Не стоит изображать невинную овечку.
Бейн равнодушно пожал плечами.
– Сколько вам нужно?
– Я не за деньгами пришел.
– Что вам нужно? Картины?
– Твоя жизнь. – Верзила шагнул к Бейну и так сильно ткнул его пистолетом в живот, что тот согнулся пополам.
В тот же миг я бросился на пол, схватил «Эд Браун» и прицелился в верзилу.
– Ты стреляешь в меня – я стреляю в эту свинью, – сказал он, продолжая целить в Бейна. – Но я быстро стреляю, а ты нет. Я успею еще раз выстрелить, и ты тоже умрешь.
– Люк, нет! – закричала Аликс.
В этот момент Бейн, бросился, схватил верзилу за руку, но тот выстрелил один раз, второй, и Бейн упал. Я выстрелил в верзилу, потом еще и еще, и стрелял до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны.
Когда скорость движения времени нормализовалась, стало понятно, что в итоге произошло: Бейн лежит в углу, держась за плечо, бандит, распластавшись лежит на полу, из головы и груди его течет кровь, Аликс стоит у стены, зажмурившись. Спустя мгновение она выпустила картину Мане из рук и стала падать, и я бросился ее ловить.
Теперь стало видно, что у нее пулевое ранение: по свитеру расползалось темно-бордовое пятно.
– О, нет! Господи, нет! – воскликнул Бейн, ползя в ее сторону.
– Это была… твоя пуля, – с трудом проговорила она. – Это ты… убил меня, отец.
– Нет, нет… Я не мог этого сделать… Это была просто угроза… игра.
– Игра? – Аликс засмеялась, и на губах ее вырос кровавый пузырь. – Ступай… в ад.
Бейн скорчился в углу, держась за плечо, и заскулил.
Я обнял Аликс и только тут заметил, что тоже ранен: рукав моей голубой рубашки был залит кровью, но я почти не чувствовал боли, и мне было все равно. Я обнял Аликс, сказал, что с ней все будет в порядке, и попросил ничего не говорить.
– Люк, – прошептала она, – обними меня… скажи мне что-нибудь.
Я крепко обнял ее и начал говорить.
– Помнишь, как библиотекарша все время на нас шикала, а Кафедральный собор ночью был такой красивый в свете прожекторов и… – я остановился, в голову ничего не приходило, и спазм сдавил горло.
– Пожалуйста… не молчи, – она взяла меня за руку.
– Подожди, – попросил я. – С тобой все будет хорошо.
– Пожалуйста… продолжай… говорить.
– Сейчас, – я отпустил какую-то шутку о книге про чуму, которую она тогда читала, потом вытащил из кармана сотовый, набрал 911 и назвал адрес. В памяти всплыл образ: Винченцо на заднем сиденье такси прижимает к себе Симону и поет ей песенку, а она кашляет кровью и просит его не останавливаться.
Лицо Аликс побелело, а губы побагровели. Я стал говорить: о кафе, где мы впервые посидели и выпили кофе, о шикарном отеле, где мы провели свою первую ночь – но к этому времени рука Аликс ослабла, и сама она обмякла в моих объятьях, и я понял, что она уже не слышит меня.
День был прохладный, но весна вступала в свои права: начинали
