Хорхе не заметил ни Радо, ни Ненада. Надо бы выяснить, где они.
Беспокоиться не о чем — больше сотни персон. Гости думают, что он охранник, охранники — что гость.
Задумчиво озирал помещение. Размышлял над следующим ходом. Вдруг услушал беседу двух гостей, стоявших возле него в баре.
Один: с блуждающим взором. Неотрывно пялился на девиц. Другой: спокойней, солидно посасывал толстую сигару. Кажется, добрые приятели.
— А что, раз от раза тут все веселее.
Второй, с сигарой, засмеялся:
— Да уж, чертовски здорово организовали.
— А какие женщины! С ума сойти.
— Так в этом весь сок. Ты к Кристоферу Сандбергу не ходил два месяца назад?
— Нет, я с ним незнаком. А что, там тоже здорово?
— Ну, брат. Еще как. Все честь по чести, Кристофер Свену под стать.
— Я слыхал, Кристофер у вас дом купил.
— Так и есть. На Валевеген. Видно, предприятие не бедствует, раз такие хоромы прикупил, — усмехнулся собеседник.
— У него отличная позиция в Германии, насколько я понял.
— Да уж, там рынок на подъеме. За год вырос на тридцать процентов.
— Ух ты ж какая! Нет, глянь на эту, с косичками. Черт, какие прелести!
— Так бери.
Гость с блуждающим взором впился в девицу глазами. Отпил из бокала. Повернулся к гостю с сигарой:
— Одно меня беспокоит. Тут вроде все шито-крыто, ну а вдруг кто в штатском заявится? Иногда дома лежу весь в холодном поту, думаю, что тут творили в прошлом году. Ну как Кристина моя узнает?!
— Пустое. У него в полиции связи. Да и те, кто помогает с организацией, надежные ребята. Полиция под их дудочку пляшет — сюда и не сунется. А сунется, так ей не поздоровится, насколько я осведомлен. Устроители позаботятся. У полицейских начальников тоже, знаешь ли, рыльце в пушку. Стоит только копнуть поглубже…
— Черт, ну тогда ладно. Это по мне.
Чокнулись.
Хорхе выпал в осадок. И Радован этим всем заправляет? Ну, сука, гений.
Сильные мира сего в связке с сербской мафией. Беспроигрышное сочетание.
Было — пока за вами не пришел Хорхе.
Постоял у бара. Смотрел, не покажется ли Радован или кто-то, кого он знает.
Музыка резко оборвалась. Кто-то покашлял в микрофон.
Гости, стоявшие рядом с Хорхе, смолкли.
Девицы бросили танцевать.
Пушки развернулись к бару.
На барную стойку взгромоздился какой-то папик. Осторожно стоял, опасаясь поскользнуться. Папик меньше всего походил на молодого гимнаста — толстый, в костюме, правда без галстука. Красиво уложенные волосы с проседью. Глаза: из-за специфического освещения они казались молочными, без зрачков.
— Всех приветствую. Рад, что вы пришли.
В одной руке папик держал микрофон, в другой шампанское.
— Как вы знаете, я устраиваю такое развлекалово раз в году. Считаю, это клево, когда есть возможность прийти на мальчишник.
На слове «мальчишник» папик выдержал театральную паузу. Дескать, можно смеяться.
— Надеюсь, все мы хорошенько оторвемся сегодня вечером. Я уже умолкаю, скоро снова дадут музыку, и мы будем колбасить всю ночь напролет. Но прежде чем выпить за нашу встречу, хочу выразить признательность тем, благодаря кому эта встреча состоялась. Радовану Краньичу и Карлу Мальмеру. Они оба организуют такие праздники. Похлопаем же им.
Гости захлопали. Причем, как отметил Хорхе, мужики хлопали охотнее девиц.
Папик на барной стойке осушил бокал.
После чего ему помогли слезть со стойки.
Музыка грянула с новой силой.
Старперы пошли колбасить с девицами на танцпол.
Прошел час.
Праздник был в самом разгаре. Шведский римейк фильма «С широко закрытыми глазами». Только там кино — а тут в реале. Старперам было уже не до разговоров. Им бы молодых пилоток. Девицы с готовностью предлагались. Очевидно, за все уже было «уплочено».
По всему дому старперы лапали малолеток. Кто шарился под лифчиком, кто совал пальцы между ног, кто слюнявил старым языком нежное ушко. Ни дать ни взять школьный дискач, правда с двумя отличиями: а) за удовольствие здесь платили только мальчики; б) мальчики были в среднем лет на тридцать старше девочек.
Все мокрощелки: кто там? Любому дам.
Все старперы: дикая похоть в глазах.
Хорхе ходил по дому, стараясь нигде не задерживаться. Чтоб не вызывать подозрений. С четверть часа подергался на танцполе с долговязой чиксой. У чиксы восточноевропейский выговор и зрачки величиной с иголочное ушко (балуется коксом или какими-нибудь спидами). Вспомнил рассказ Нади. Да, все сходится. Не сходится только одно: Радована нигде не видать.
Еще пятнадцать минут Хорхе, расположившись в кресле, беседовал с одним из гостей, который оказался экспертом по финансовым инструментам. Чилиец слабо въезжал в сабж, но кое-как вырулил.
Следующие пятнадцать минут сидел на очке.
Потом выяснил имя хозяина вечеринки — Свен Болиндер. Кто он?
Между тем папики с девицами как-то подрассосались. Хорхе испугался: по домам, что ль, разбредаются? Спросил ту долговязую. Когда та ответила, он чуть не воскликнул от изумления — он, конечно, предполагал, но чтобы такое!..
— Они наверху, в номерах. Хочешь, вместе пойдем посмотрим?
Ходер!
Номера!
Так хозяин не только шалав организовал, еще и номера.
Вот это уровень! Шик! Самая примитивная, грязная и распространенная форма проституции типа «пришел в бордель, заплатил, пошел со шмарой в номер, присунул» теперь подается под благовидным соусом «пришел в гости без супруги, увидел жгучую чаровницу, не устоял, отыскал с ней укромный уголок, слегка развлекся».
Долговязая получила от ворот поворот. В номер Хорхе не захотел.
Прикинул: ну и что мы имеем? Да ни фига. Ни одной улики против Радована. Надо что-то придумать. Покуда не все слиняли в номера.
Придумал.
Подкатил к бармену. Притворился, будто лыка не вяжет:
— Из-звини, командир. Тут есть телефон?
— Боюсь, что нет. Вам такси вызвать? Я вызову.
— Не, мне позвонить. А мобилу в гардеробе забыл. Дай свою на пару сек, а? — И Хорхе помахал у бармена перед носом тысячной купюрой. — Р-ручку позолочу.
Бармен даже не посмотрел на бумажку. Занялся коктейлем: смешал клубнику со льдом в миксере.
Хорхе играл по-крупному. Либо они страхуются — забирают мобильники на входе. Либо из вежливости просят. Вдруг получится.
— Все путем, — сказал бармен, протягивая чилийцу телефон.
— Я звякнуть отойду. Где потише. Лады?
— Лады.
Шаришь, Хорхелито.
Взял мобильник. Перевернул. Так и знал. Есть у южков и мажоров одна общая черта: и те и другие повернуты на гаджетах. К кому из них относился мажор — не важно. Важно, что Хорхе угадал. Мобильник был со встроенной фотокамерой.
К делу. Бдительность гостей к тому времени притупилась до предела. Секьюрити тоже подрасслабились, когда гости начали рассасываться из зала по номерам.
Хорхе притворился, что звонит. Трубу не прижимал, держал на расстоянии. А сам снимал, снимал, снимал. Беспрерывно отщелкивал кадр за кадром. Даже если бармен засек — по барабану. Глянул, что получилось. Фотки вышли галимые, со вспышкой снимать не решался. Света мало, расстояние большое — темные и расплывчатые пятна. И не скажешь, что это люди.
Забраковал. Стер снимки.
Подобрался поближе к креслам.
Мудрено.
Решил рискнуть. Вытянул трубу перед собой. Нащелкал новых фоток. Глянул. Получше, но резкость все равно отстойная.
Для верности. Отыскал в меню «mms». Выбрал пункт «передать изображение». Скинул первую фотку на свой почтовый ящик в «Хотмейле». Следом еще две.
Поднял глаза. К нему бежал бармен. С ним — охранник со входа.
Блядь.
Скинул еще две фотки.
Улыбнулся.
Вернулся в основное меню. Отдал мобильник.
Бармен заорал, пытаясь перекричать музыку:
— Ты ж сказал, что выйдешь! Ты чё творишь?
Хорхе включил дурака:
— Да нормально все. Я ж так, потрещать чуток. Я ж здесь все время был.
Охранник напрягся:
— Вы же знаете, что с мобильником нельзя.
Хорхе повторил:
— Да говорю же, потрещал чуть-чуть с компаньоном. В чем проблема? — И с понтом, чтобы развеять последние подозрения, сказал: — Хочешь, решим ее вместе со Свеном Болиндером?
Охранник замялся.
А Хорхе брал нахрапом — там, у ворот, ведь выгорело.
— Пойдем-пойдем. Спросим Свенчика. Скажем ему, что ты не разрешаешь мне звонить по делам.
И Хорхе махнул рукой в сторону кресел. На одном из них валялся Болиндер, слившись в жарких объятиях с какой-то соской лет семнадцати, а то и помоложе.
Охранник стушевался пуще прежнего.
Хорхе добил его:
— А то ему скучно сейчас, то-то нам обрадуется.
В воздухе запахло жареным.
Бармен уставился на охранника.
Тот струхнул. Извинился. Удалился.
Хорхе виду не подал. На самом деле душа ушла в пятки.
