— Если этот, такой-сякой, знает хотя бы половину того, о чем говорит, мне придется смыться первым же поездом. Ридер блефует. Он до какой-то степени умен, но это можно сказать о любом пугале.
— Ты мог бы его кое-чему научить, — подхалимски заметил Лео.
Равини улыбнулся и погладил свои усы.
— Не удивлюсь, если узнаю, что старый дурень без ума от этой девицы. Май и декабрь!
— Как она выглядит? — спросил Лео. — Я не рассмотрел ее лица.
Мистер Равини восхищенно поцеловал кончики пальцев и послал воздушный поцелуй вверх, к потолку.
— Но он не испугает меня, Лео, ты меня знаешь: если мне что-то нравится, я добьюсь своего. Я не встречал похожих на нее. У нее все есть. Не пойму, что она находит в таком-сяком Ридере!
— Женщины бывают странными, — размышлял Лео. — Трудно представить, чтобы машинистка пренебрегла таким парнем, как ты.
— Она не пренебрегла, — сухо заметил Равини, — просто мы не познакомились. Но знакомство состоится. Куда она отправилась?
— В Силтбери, — сказал Лео. Он достал из кармана лист бумаги и прочитал написанное карандашом. — Замок Лармес, станция Силтбери, на юге. Я проследил за ней до вокзала, ее провожал старик Ридер, вид у него был, как у мокрого кота.
— Пансионат, — размышлял Равини, — странное место для работы.
— Она работает секретарем, — доложил Лео (он говорил об этом уже раза четыре, но мистер Равини принадлежал к тем людям, которые воспринимают известные факты как сенсацию). — Место шикарное, это не простой пансионат, там только тузы. Дерут двадцать фунтов в неделю за номер, да еще принимают не каждого.
Равини размышлял, поглаживая подбородок.
— Мы живем в свободной стране, — сказал он. — Кто помешает мне пожить в этом… замке Лармес? Я не слышал «нет» ни от одной женщины. Даже говоря «нет», они наполовину согласны. Во всяком случае, мне дадут номер, если я могу оплатить его.
— А если она напишет Ридеру?
— Пусть пишет! — Тон Равини был вызывающим. — Что у него против меня? Проживание в пансионате не является преступлением.
— Предложи ей одно из своих колец, — ухмыльнулся Лео.
Равини любовно посмотрел на кольца.
— Они не снимаются. Я с ними не расстанусь, в них моя удача. Девица будет податливей, когда узнает меня поближе.
А на следующий день, выходя из дома на Лунной улице, Равини встретил именно того, кого ему меньше всего хотелось бы видеть. К счастью, Лео уехал на вокзал с чемоданом раньше, и во внешнем виде Равини не было ничего такого, что говорило бы о цели его путешествия.
Мистер Ридер посмотрел на сверкающие на солнце бриллианты. Казалось, они производили на следователя чарующее действие.
— Удача все еще с вами, Джордж? — спросил он самодовольно улыбающегося Равини. — И куда вы направляетесь в это прекрасное сентябрьское утро? Положить в банк нечистые доходы или получить визу?
— Гуляю, — небрежно ответил Равини, — моцион. Кстати, где тот сыщик, которого вы приставили ко мне? Что-то его не видно.
Мистер Ридер посмотрел вдаль.
— Он не расстается с вами, Джордж, — мягко сказал он. — Мой человек шел за вами от «Поплавка» до дома, где вчера была вечеринка, и он сопровождал вас домой сегодня в 2.15.
У Равини отвалилась челюсть.
— Вы хотите сказать… — Он оглянулся. Вблизи был только безобидный человек, сюртуком и шляпой напоминавший врача. — Это его?
— Он, — поправил мистер Ридер. — Ваш английский еще не безупречен.
Равини выехал в Силтбери не сразу. Он избавился от «хвоста» только к двум часам и вскоре уже сидел в Южном экспрессе. Все тот же извозчик, привезший сюда и Маргарет Белман, доставил его по длинной извилистой дороге к замку Лармес и оставил на крыльце. Пожилой привратник в аккуратной, хорошо сшитой форме встретил незнакомого господина.
— Мистер?..
— Равини, — ответил джентльмен, — я не заказывал номер.
Привратник покачал головой.
— Боюсь, у нас нет мест. Мистер Давер принимает только тех, кто заказывает номера заранее. Я доложу секретарю.
Равини последовал за ним в просторный холл и сел на один из красивых стульев. Да, это не походило на обычный пансионат, это было шикарнее отеля. Постояльцев не было видно.
Послышались шаги по каменному полу. Равини поднял глаза и увидел Маргарет Белман. Девушка никак не показала, что они встречались раньше, для нее Равини был самым обычным посетителем.
— Хозяин, как правило, принимает постояльцев только после предварительного согласования, — сказала мисс Белман. — Боюсь, что мы не сможем принять вас.
— Я писал вам, — ловко соврал Равини, — узнайте, юная леди, могу ли я получить номер.
Маргарет колебалась. Лично она хотела бы приказать выкинуть чемодан приезжего за порог, но девушка была на службе и была вынуждена отделять свои чувства от служебных обязанностей.
— Подождите, пожалуйста, — сказала мисс Белман и пошла искать мистера Давера.
Великий криминолог сидел над большой книгой. Он посмотрел поверх очков.
— Равини? Иностранный джентльмен? Конечно же. Странник у наших дверей, так сказать. Это против правил, но в данном случае — да, пожалуй.
— Это не самый лучший постоялец, мистер Давер, — твердо сказала Маргарет. — Мой знакомый, который знает подобных типов, утверждает, что он из уголовного мира.
Мистер Давер поднял брови.
— Из уголовного мира! Какая замечательная возможность получить информацию из первых рук! Вы согласны? Вижу, что согласны. Пусть поселяется. Если он надоест мне, я выгоню его.
Маргарет была обескуражена, если не сказать одурачена. Равини ждал, поглаживая усы, слегка обеспокоенный.
— Мистер Давер приветствует вас. Экономка покажет вам номер.
И Маргарет пошла искать миссис Бертон, чтобы дать ей необходимые инструкции. Девушка сердилась на себя за то, что не высказала своего мнения мистеру Даверу. Она могла объяснить причину своей антипатии к итальянцу. Во всяком случае, у нее было преимущество — она обязана была встречаться с постояльцами только по их просьбе, а Равини был достаточно умен, чтобы понимать это.
Вечером того же дня Маргарет написала длинное письмо мистеру Ридеру, но затем передумала и порвала его. Не годилось беспокоить Д. Г. Ридера всякий раз, когда она была не в духе. У следователя хватает забот и без нее, решила девушка и была права. Именно в то время, когда Маргарет писала письмо, мистер Ридер с большим интересом рассматривал то самое ружье.
Надо отдать должное Равини — он не пытался приставать к девушке, хотя они и периодически виделись. На следующий день после приезда Равини встретил Маргарет на лужайке, кивнул и улыбнулся. Было похоже, что у него появился новый интерес, вернее, новая цель, поскольку он почти не отходил от Ольги Крю. Маргарет видела их по вечерам, когда они любовались видами с берега, причем у Равини был очень довольный вид. Он демонстрировал Ольге свои знаменитые кольца. Девушка, осмотрев их, сделала какое-то замечание, вызвавшее у него припадок смеха.
Итальянец заговорил с Маргарет на третий день после приезда, когда они встретились в большом зале. Девушка хотела пройти мимо, но Равини преградил ей путь.
— Надеюсь, мы будем неплохими друзьями, мисс Белман, — сказал он. — Я не буду вас беспокоить и готов извиниться за прошлое. Я поступаю по-джентльменски, не так ли?
— Вам не за что извиняться, мистер Равини, — ответила Маргарет, довольная его тоном и немного склонная проявить любезность. — У вас появился новый интерес в жизни, и вы, наверное, довольны своим пребыванием у нас.
— Жизнь чрезвычайно замечательна, — сказал итальянец, проявляя склонность к превосходной степени. — Мисс Белман, кем является юная леди по имени мисс Ольга Крю?
— Она живет у нас, больше я ничего не знаю.
— Это не девушка, а персик! — воскликнул Равини, чем рассмешил Маргарет. — Она леди с головы до пят! Между прочим, в руках настоящей леди я становлюсь мягким как воск. В них есть что-то такое, что отличает их от продавщиц и машинисток. Я не к тому, что вы машинистка, — поспешно добавил он, — вы для меня тоже леди. Я хочу послать за моей машиной, чтобы покатать ее по окрестностям. Вы не будете ревновать?
Маргарет не знала, рассердиться ей или рассмеяться. Выручило чувство юмора, и всю дорогу до кабинета она веселилась про себя.
Вскоре после этого Равини и Ольга исчезли. Маргарет увидела их снова в холле около одиннадцати часов. Ольга была бледнее обычного, прошла мимо молча и скрылась у себя в комнате. Маргарет с любопытством посмотрела на Равини. На его лице играл необычный румянец, глаза блестели.
— Завтра я еду в город, — сказал он, — утренним поездом. Мне не понадобится машина, я пойду пешком.
Он с трудом подбирал слова.
