Лос-Анджелес особенно трясся от страха.
Несколько дней назад корейцы с Севера вторглись в Южную Корею с советскими танками и с огромным количеством советских автоматов. Взрыв этой бомбы нарушил покой в Америке не сразу. Но когда оккупационные войска Соединенных Штатов устремились из Японии к Южной Корее и столкнулись с превосходящими силами, а в газетах стали печататься сводки о раненых и убитых агрессорами американцах, глаза разом открылись. Президент делал неприятные заявления, объявили мобилизацию резерва, Организация Объединенных Наций пребывала в смятении, цены на мясо и кофе взлетели до небес, немедленно поползли слухи о дефиците сахара и мыла, люди начали срочно запасаться продуктами и товарами, все твердили, что началась третья мировая война и Лос-Анджелес первым на Североамериканском континенте почувствует на себе испепеляющее дыхание атомной бомбы, — может быть, даже сегодня, кто знает? Сан-Диего, Сан-Франциско и Сиэтл тоже плохо спали, но Лос-Анджелес это не утешало.
Невозможно было не поддаться влиянию обшей нервозности. Вдобавок всегда оставалась возможность, что глупые страхи слишком хорошо обоснованы.
Новости захлебывались, кашляли, гнусавили. Эллери выключил радио, стараясь заглушить пророчества Судного дня, которые неслись с кухни пулеметным огнем с тягучим луизианским акцентом с восьми до пяти ежедневно. На память постоянно приходил парень с дерева. Больше Кроув Макгоуэн чудаком не казался.
От лейтенанта Китса вестей не было несколько дней.
Из усадьбы Прайама ни слова. Известно, что Делия вернулась из Монтечито, но ее не видно и не слышно.
Однажды позвонила Лорел, но не сообщала, а спрашивала о новостях, беспокоилась за Макгоуэна.
— Просто сидит и переживает. Можно было подумать, что при событиях в Корее начнет кругом расхаживать и заявлять — я же вам говорил. А вместо этого я из него не могу слова вытянуть.
— Кроув погружен в мир фантазии… Это, видимо, причиняет страдания. Что нового у Прайамов?
— Тихо. Как думаете, что значит такая тишь и гладь?
— Не знаю.
— Я в полной растерянности! — Лорел как-то слегка загнусавила. — Иногда думаю, что по сравнению с происходящим в мире наша проблема глупа и бессмысленна. Наверно, в каком-то смысле так оно и есть. А потом прихожу к заключению, что она не глупа и важна. Военная агрессия — тоже убийство, которого так нельзя оставлять. Надо драться на всех фронтах, начиная с самых маленьких, личных, иначе пропадешь.
— Да, — вздохнул Эллери, — разумно. Хотелось бы только, чтобы наш конкретный фронт не был таким… размытым. Генеральный штаб у нас, можно сказать, неплохой, а разведка слаба. Мы не имеем понятия, где и когда начнется следующая атака, в каком виде, какими силами, не знаем цели вражеской стратегии. Можем только упорно стоять и держаться настороже.
— Благослови вас Бог, — быстро бросила Лорел и бросила трубку.
* * *
Следующая вражеская атака началась в ночь с 6 на 7 июля. Оповестил о ней, как ни странно, Кроув Макгоуэн. Позвонил в самом начале второго, когда Эллери уже почти лег в постель.
— Квин, только что произошла какая-то пакость. Я решил поставить вас в известность. — Тон усталый, совсем на него не похожий.
— Какая, Мак?
— Кто-то забрался в библиотеку через окно. Похоже на обыкновенный взлом, только я сомневаюсь.
— В библиотеку? Что-нибудь украли?
— Нет, насколько я вижу.
— Ничего не трогайте. Буду через десять минут.
Эллери звякнул Китсу домой, услышал голос сонного детектива:
— Что, опять? — и помчался.
Юный Макгоуэн ждал на подъездной дороге. В доме наверху и внизу горел свет, но в застекленных дверях Роджера Прайама на террасе было темно.
— Прежде чем заходить, лучше я объясню ситуацию…
— Кто там сейчас?
— Делия и Альфред.
— Давайте. Только покороче.
— Я последнюю пару ночей сплю в своей старой комнате…
— Как? Уже не на дереве?
— Вы же покороче просили, — буркнул гигант. — Лег вчера рано, а заснуть не мог. Прошло довольно много времени — услыхал внизу шум. Вроде в библиотеке, моя комната прямо над ней. Думаю, наверно, дед, захотелось с ним поговорить. Поэтому я встал, пошел вниз, окликнул его с лестницы, не получил ответа. Внизу было тихо. Не знаю, зачем я вернулся наверх, заглянул к старику. Его не оказалось, постель не разобрана. Я опять вышел на лестницу и наткнулся на Уоллеса.
— На Уоллеса? — переспросил Эллери.
— Он был в халате, сказал, что тоже слышал шум, и решил посмотреть. — Юноша говорил странным тоном, с твердым взглядом в лунном свете. — Только знаете, Квин… Когда я его встретил… не понял, то ли он собрался спускаться, то ли только что поднялся по лестнице. — Кроув вызывающе посмотрел на него.
По дороге летела машина.
— Жизнь полна непонятных вопросов, Мак. Вы нашли деда?
— Нет. Может, лучше в лесу поискать, — небрежно предположил он. — Дед часто по ночам гуляет. Знаете, старческие причуды.
— Да. — Эллери посмотрел вслед уходившему сыну Делии, который на ходу вытаскивал из кармана фонарик.
Автомобиль Китса тормознул в футе у него за спиной.
— Привет.
— Что на сей раз? — страдальчески спросил лейтенант в кожаном пиджаке поверх пижамы.
Эллери рассказал, и они пошли в дом.
Делия Прайам озабоченно рылась в письменном столе. Она была в коричневом балахоне из какого-то плотного материала, подвязанном массивной медной цепью. Волосы распущены, под глазами темные круги. Альфред Уоллес в халате удобно устроился в глубоком кресле, куря сигарету.
Когда мужчины вошли в библиотеку, она оглянулась, он встал, но никто не произнес ни слова.
Китc направился прямо к единственному открытому окну. Осмотрел раму у шпингалета, ни до чего не дотрагиваясь.
— Взломано. Кто-нибудь прикасался к окну?
— Боюсь, практически все, кто тут был, — ответил Уоллес.
Китc что-то грубо проворчал и вышел. Через несколько секунд послышались его шаги под открытым окном, замелькал луч фонарика.
Эллери огляделся вокруг. Славная библиотека, единственная комната, лишенная преобладающей в доме Прайама мрачности. Мягкая блестящая кожа, панели из черного дуба служат приятным фоном для книг. Книги от пола до потолка по всем четырем стенам, уютный камин из песчаника. Просторно, хорошее освещение.
— Ничего не пропало, Делия?
— Не могу понять. — Делия покачала головой, отвернулась, плотней запахнулась в свое одеяние.
— Мы с Кроувом, наверно, спугнули воришку. — Альфред Уоллес снова сел, выпустил клуб дыма.
— Альбомы вашего отца с марками целы? — обратился Эллери к спине Делии, почему-то вспомнив о сокровищах старика Кольера, возможно из-за их предположительной ценности.
— Целы, насколько можно судить.
Эллери прошелся по комнате.
— Кстати, по словам Кроува, мистер Кольер не ложился в постель. Не знаете, где он может быть, Делия?
— Нет. — Делия резко на него оглянулась, сверкнула глазами. — Мы с отцом не следим друг за другом. Не помню, кстати, мистер Квин, чтоб я когда-нибудь разрешала вам называть меня по имени. Прекратите, пожалуйста.
Он с улыбкой посмотрел на нее. Она вновь отвернулась. Уоллес спокойно курил. Эллери побрел дальше. Вернувшийся Китc коротко доложил:
— Снаружи ничего. У вас что-нибудь есть?
— По-моему, есть. — Эллери присел перед камином. — Посмотрите-ка.
Делия Прайам и Уоллес тоже присмотрелись.
В топке камина лежал тонкий пепел сгоревших дров, а на нем — съежившийся в огне, сильно обуглившийся предмет неузнаваемой формы.
— Потрогайте пепел сбоку, Китc.
— Холодный, как камень.
— А здесь, под обгоревшим предметом? Детектив отдернул руку:
— Еще горячий!
— Камин топили нынче вечером… миссис Прайам? — спросил Эллери.
— Нет. Утром разжигали, к полудню дрова догорели.
— Этот предмет сожжен здесь недавно, Китc. Поверх остывших углей.
Лейтенант вытащил носовой платок, осторожно выудил обгоревшие остатки, положил на каминную полку.
— Что это?
— Книга.
— Книга? — Китc окинул взглядом стены. — Интересно…
— Больше ничего не могу добавить. Страницы полностью сгорели, остатки обложки ничего не скажут.
— Видно, обложка особенная. — Почти все тома на полках были в кожаных переплетах. — Разве на таких роскошных одежках не тиснятся названия? — Китc пошевелил, перевернул сгоревшую книгу. — Должно что-то остаться.
— Осталось бы, если бы поджигатель не пошел на небольшой вандализм, прежде чем бросать книгу в огонь. Видите разрезы… тут… тут… Ее искромсали острым инструментом и отправили в топку.
Китc взглянул на Делию с Уоллесом, склонившихся к ним.
— Не догадываетесь, что это была за книга?
