Турецкий снял телефонную трубку и произнес всего два слова:
— Доставьте второго, — и обратился к тем, кто участвовал в процедуре опознания: — Благодарю вас за помощь, все, кроме подозреваемого Нелюбина, свободны. Нелюбин, вы можете пока сесть. Свидетель, вы свободны. Вот ваш пропуск, предъявите на выходе. Вас проводят. Благодарю, всего доброго.
В кабинет привели плотного невысокого кавказца лет тридцати. И при виде его — это не ускользнуло от взгляда Турецкого — Нелюбин заметно изменился в лице и нахмурился.
Исса Арсланов был приведен в кабинет не один. Рядом с ним стоял огромный конвоир, к руке которого было приковано наручниками запястье кавказца, густо поросшее черными волосами.
И Турецкий смог оценить свою предусмотрительность. Почти минуту Арсланов стоял, как бы отвернувшись и стараясь не смотреть на Нелюбина, но при этом губы его шевелились, а лицо и белки глаз наливались кровью. И вдруг, едва не повалив конвоира, что-то гортанно выкрикнув, он рванулся к Нелюбину, но дюжий надзиратель-контролер все же сумел остановить его. Арсланов метался, хрипел и тихо выл, а потом впился зубами в свободную руку так, что сразу выступила кровь.
— Проводится очная ставка, — объявил Данилов. — Подозреваемый Нелюбин! Знаете ли вы этого человека?
Нелюбин молча смотрел в сторону, как бы и не услышав вопроса.
Данилов выждал некоторое время и повернулся к Арсланову:
— Заключенный Арсланов! Прошу вас успокоиться! Обращаюсь к вам с тем же вопросом: знаете ли вы этого человека и если да, то где и при каких обстоятельствах вы встречались?
— Да, я знаю его, — справившись с собой и с резко усилившимся из-за волнения акцентом заговорил Арсланов. — Я видел его несколько раз в Чечне, еще до начала войны, осенью девяносто четвертого года. А потом — в Грозном. По-моему, он командовал отрядом спецназа. Потом пропал. А снова увидел его здесь.
— Как вы оказались в Степногорске? — спросил Данилов.
— Дядя позвал. Мы сюда три брата приехали. Дома работы нет, дядя сказал — будет работа. Мойка, шиномонтаж, то-се...
— Вы воспользовались предложением вашего дяди?
— Я — да, братья — нет.
— Почему так? — спросил Данилов. — Вы же старший брат, могли повлиять на них.
— Щенки были, дураки! — с болью сказал Исса Арсланов. — Работать не хотели, занялись наркотой. А вот он, этот шайтан, их поймал, ну и подбил одного человека тут заколоть. Очень большие деньги обещал.
— Вы знаете, кого именно? — спросил Данилов.
— Я не знал, — в отчаянии взмахнул свободной
рукой Арсланов. — Совсем не знал! Если б знал, разве пустил бы? Война кончилась, а это не война. Мне один парень сказал, что знает, где они.
— И где они были? — спросил Данилов.
— Где-то в области.
— И вы нашли их?
— Одного нашел, среднего, Ахмата. Я спросил, что за работу надо сделать. Он сказал — работа простая, а заплатят, как за десять лет.
— И сколько? — спросил Михаил.
— По тридцать тысяч обещали каждому. Зеленых... А какая работа может стоить столько? Только одна... Я все сразу понял. Я сказал, чтоб думать не смели, это вас шайтаны ловят, у них свои дела. А он сказал: «Нам задаток дали, по три тысячи на брата». Я сказал: «Отдайте задаток! Если нету, я отдам».
— А он?
— Сказал, ладно, подумаем.
— Ну а дальше? — спросил Данилов.
— Больше живыми я их не видел, — угрюмо сказал Исса. — Ну а дальше вы знаете.
— Я-то знаю, — вздохнул Данилов. — Но сейчас вы должны снова рассказать все по порядку.
— Что говорить? Пропали ребята. Мне сказали, есть человек, поможет найти. Ну и встретились мы вот с ним, — он кивнул в сторону Нелюбина, который сидел на стуле и не шевелясь смотрел в окно, спокойный, как изваяние. — Он сказал: у меня есть ход в МВД. Твои парни сидят.
— А за что их задержали, не сказал? — уточнил Данилов.
— Ничего не сказал. Мы же кавказцы. За что угодно могут.
— Продолжайте...
— Он сказал: парней можно освободить, а то им тут убийство шьют. В пресс-камере держат, менты бьют каждый день. А помочь нельзя — из Москвы следователь приехал, вот его уберешь, завтра братья твои с тобой будут. Дал винтовку с прицелом. Я два раза пытался. Один раз стрелял, думал — вышло, оказалось, нет.
— Ну и кто этот следователь? — спросил Данилов.
— Вы же знаете, — сказал Исса Арсланов. — Вот он, — и показал на Турецкого.
— А потом?
— Я его ранил только, сказали по телевизору, где лежит, мы опять вот с ним встретились, он сказал: работа не сделана. Хочешь братьев увидеть — доведи до конца. Привез за город, дал мне два пистолета системы Стечкина, двадцатизарядные. А потом оказалось, это он из тех пистолетов моих братьев убил!
Данилов выдвинул ящик стола и один за другим с тяжелым приглушенным стуком выложил на стол несколько пистолетов.
— Заключенный Арсланов, подойдите к столу. Вы могли бы показать пистолеты, которые вам передал этот человек?
— Но вы же взяли меня с ними? — удивился Исса.
— Все равно покажите!
Исса уверенно показал на два длинноствольных пистолета. И тогда Данилов выложил на стол еще один, третий пистолет.
— Подозреваемый Нелюбин! Перед вами три пистолета системы Стечкина одного года выпуска. На всех трех образцах оружия спилены заводские номера. Однако при помощи криминалистической экспертизы эти номера удалось определить. Вот с этим и этим пистолетом при попытке покушения на старшего следователя прокуратуры Турецкого был задержан гражданин Арсланов. Вот с этим были задержаны вы при новой попытке убийства того же человека. В телах убитых Ахмата и Руслана Арслановых обнаружены пули, выпущенные из всех этих трех пистолетов. Но и это не все. Точно так же установлено, что стволы всех трех пистолетов приспособлены для стрельбы с глушителем, причем нарезка под глушители на всех трех пистолетах выполнена на одном станке. Как вы можете это объяснить?
— Это ваше дело — объяснять, — мрачно улыбнулся Нелюбин. — А я, знаете ли, по другой части...
— Арестованный Арсланов, — сказал Данилов, — ознакомьтесь с протоколом очной ставки и поставьте свою подпись в указанных местах.
Арсланова увели.
— Ну что? — спросил Турецкий. — Вы намерены по-прежнему молчать, Нелюбин? Или вы считаете, что мы больше ничего не знаем? Например, историю этих пистолетов, как они оказались у вас, или почему с этими тремя стволами в том дворе дома семнадцать по улице Юности оказались трое ваших подручных, и почему из них были убиты Ахмат и Руслан Арслановы, и почему, наконец, именно чеченцев вы подрядили на убийство Владимира Русакова, заранее приговорив обоих убийц к смерти, точно так же, как приговорил вас к смерти, послав убивать меня, ваш старый подельник и друг.
— Может, вы даже знаете, что это за друг? — даже с какой-то иронией спросил Нелюбин. — Ну так приведите его сюда!
— Всему свое время, — сказал Турецкий. — Не станем опережать события. Вы мне лучше скажите другое: а вот фамилия Михеев вам что-нибудь говорит?
Нелюбин, по обыкновению, вновь не ответил. Казалось бы, ничто не изменилось в лице человека, сидящего в лучах лампы, но по каким-то едва приметным, едва уловимым признакам Турецкий понял: тот дрогнул. Дрогнул, несомненно! И точно крыса, загнанная в лабиринт, суется и мечется во все углы, но вновь и вновь забегает в тупики и вновь бросается отыскивать единственный выход.
Турецкий снова снял трубку:
— Доставить третьего!
— Может быть, вы устали? — обратился к Нелюбину Турецкий. — А то мы можем передохнуть.
Но тот все так же гордо молчал и смотрел на них даже как будто бы свысока, как на каких-то ничтожных пигмеев, напрасно пытающихся нарушить его олимпийское спокойствие.
В кабинет ввели сухопарого загорелого человека с большими залысинами и поредевшими седовато- русыми волосами.
— Знаком ли вам, арестованный Михеев, находящийся перед вами гражданин и если да, назовите его имя, а также где, когда и при каких обстоятельствах вы встречались с ним.
— Да, я знаю этого человека, — сказал Михеев, и Нелюбин впервые за все это время нервно вздрогнул и быстро повернул к нему не то возмущенное, не то удивленное лицо. И даже губы его, кажется, беззвучно вышептали какое-то слово.
— Итак, Михеев, что вы можете сообщить?
— Это капитан запаса Нелюбин Павел Петрович. Он появился в Степногорске весной восемьдесят восьмого года в связи с выводом наших войск из Афганистана, где он проходил службу в войсках специального назначения. Мы познакомились с ним по роду службы во время соревнований между бойцами и офицерами армейского спецназа и спецназа МВД.
— Вы подружились? — спросил Данилов.
— Не знаю, как сказать, — пожал плечами Михеев. — Может, и так... Хотя, наверное, дружбой это не назовешь. Встречались изредка, раз-другой в месяц. Он проходил службу в области, а я в городе. Приятельствовали, в общем.
