Войти на участок можно было не с главной, а с боковой улицы, что тоже было очень удобно, так что вечерами никто не замечал, как подходят к дому люди или подъезжают, шурша, машины.
Не обратил никто внимание и на то, как дождливым ветреным днем, казалось, день толком так и не наступил, а над Москвой висели лить серые промозглые сумерки, к дому со стороны бокового проулка подъехали «Жигули» с частным номером старого образца. Из передней двери вышел человек в темном пальто, он открыл заднюю дверцу, и оттуда показался мужчина с бородой, а следом за ним сразу же появился еще один — в кожаной куртке.
Все трое двинулись по направлению к дому. Внезапно из-за сарая, стоявшего на соседнем участке у самого забора, раздались сухие щелчки — мужчина с бородой как-то странно дернулся и стал медленно оседать на землю. Двое других бросились к нему.
В тот же самый момент из гаража раздалась автоматная очередь, а через момент оттуда выскочили несколько дюжих парней в пятнистой форме и бросились через забор по направлению к сараю, откуда стреляли.
Человек с бородой по-прежнему лежал на земле. Двое других помогли ему встать.
— Ну что, жив, Петро? — спросил тот, что был в кожаной куртке.
— Да вроде жив, — отвечал Петро, поводя плечами, притопывая на месте, чтобы определить, действительно ли он отделался легким испугом. — А как стали в меня палить, уж я думал, прошьют насквозь.
— Броня-то держит, — сказал тот, что был в пальто, и похлопал товарища по плечу. — Вишь, какой ты — железобетонный.
— Тяжело только, и как это рыцари в доспехах ходили, — покачал головой Петро. — Ну давайте обратно в машину, делайте вид, что я не могу идти, может, они задумают сделать контрольный выстрел, будут проверять на выносливость.
— Ничего они не задумают, — ответил в кожаном, — их сейчас наши молодцы самих прощупают хорошенько.
«Значит, Шведов», — поняла Романова, услышав о нападении в Вострякове. Стрелявших было всего двое, но они оказались вооружены оружием с глушителями. Действовали наверняка, ведь предполагалось, что засады никто не ждет и Дегтяря доставят на секретную точку под обычным конвоем, одетым в штатское.
Один из нападавших скончался на месте, другому удалось уйти. «Догадался ли он, что это провокация?» — думала Романова. Это было очень важно. Ведь если Шведов поймет, что Романова просто устроила комедию с единственной целью вывести на чистую воду предателя, он сделает ответный ход. Поэтому Александра Ивановна решила пока молчать. Во всем МУРе о том, что похищение пейджера и устройство побега Бурмеевой было делом рук Шведова, знала только она одна.
Она задумалась. Трудно было поверить, что Толька Шведов, которого она знала не год и не два, продался. Это надо же — стрелять в своих же!
Романова вспомнила, что три месяца назад Шведов как будто переехал в новую квартиру. Он особенно не распространялся, что и как, да и Романова не слишком этим интересовалась — поменялся человек, что же в этом такого. Она тогда ни о чем его не расспрашивала — не до того было, дел, как всегда, по горло, записала только новый телефон и адрес. А вот теперь задумалась, что же это за обмен, интересно. Все прекрасно знали, что Шведов жил с семьей в небольшой однокомнатной квартирке на Кастанаевской улице в пятиэтажном панельном доме. Куда же он переехал, черт его дери? Романова подошла к шкафу, где стояла картотека с данными на сотрудников МУРа, нашла в ней Шведова и увидела его новый адрес: Рублевское шоссе, 27. Недолго думая, она набрала номер соответствующего РЭУ, где ей сообщили, что Шведов Анатолий Федорович с семьей прописан в квартире на третьем этаже я доме улучшенной планировки — квартира четырехкомнатная, общей площадью 95 квадратных метров.
«За квартиру продался, сука», — подумала Романова, в сердцах бросая трубку.
Теперь главная ее задача — отстранить Шведова от важных операций. Никаких оснований для того, чтобы снимать его с работы или тем более возбуждать против него уголовное дело, пока не было. Тем более Александра Ивановна понимала, что, решись она на такой шаг, еще неизвестно, кто будет на самом деле снят с работы — она или он. В сущности, такой поворот событий будет даже удобен власть предержащим — они получат полностью покорный им МУР, как уже получили послушных банкиров, войска спецохраны и, кто знает, что еще.
Прежде чем начнется кампания по освобождению Президента, нужно непременно отделаться от Шведова.
«Ведь это он пустил Сашку тогда по ложному пути — с этими кавказцами, — с досадой вспомнила Романова. — А что если..., — пришла ей в голову остроумная мысль.
— Любочка! — позвала она секретаршу. — Соедини меня со Шведовым. Он должен быть у себя.
Глава семнадцатая «ФОНД ДЕМОКРАТИЗАЦИИ ЭКОНОМИКИ»
— Александра Ивановна, звала меня? — в дверях появился Шведов.
Он довольно улыбался, и вдруг показался начальнице МУРа таким противным, даже скользким, что ей стоило больших усилий удержаться и не выложить ему все, что она о нем думала. Александра Ивановна Романова была человеком прямодушным, и всякая игра, притворство, интриги были ей невероятно противны. Но сейчас другого выхода не было.
— Садись, Анатолий Федорович, — буркнула она, стараясь даже не смотреть на Шведова.
— Шура, что-то еще случилось? — участливо осведомился тот.
— Да, — Романова махнула рукой, — опять тут ерунда какая-то. Не будем об этом. Я тебя вызвала по совершенно другому делу. Из Питера звонили. Там у них какой-то наемник разошелся. Говорят, что некоторые ниточки ведут в Москву. В общем, тебе задание — срочно выезжаешь туда и выясняешь, кто там и что. Сегодня же.
— Но, Александра Иванна,— растерялся Шведов, — я как-то не готов...
— Милиционер должен быть каждую минуту готов идти и выполнять задание! — в сердцах рявкнула Романова. — Если мы все будем заниматься делами, когда нам это удобно или когда есть время, знаешь, что тогда начнется... Это приказ. Понял?
— Понял, — пожал плечами Шведов.
— Будешь постоянно держать связь со мной, — добавила Романова, и внезапно, как по вдохновению, добавила: — Есть версия, что этот питерский наемник связан с убийством Дегтяря.
— А его убили? — притворно удивился Шведов.
— Да, — мрачно процедила сквозь зубы Романова, — устроили засаду у конспиративной квартиры, куда его вели, и расстреляли из автоматов. Наши там тоже дежурили, но зевнули. Вот так всегда и бывает...
— А ведь такой был свидетель... — покачал головой Шведов.
Его присутствие стало для Романовой невыносимым. Чтобы закончить как можно скорее, она сказала:
— В общем, так, Анатолий Федорович. Я тебя отпускаю. Едешь домой, собираешься и дуешь в аэропорт. Лету здесь сорок минут, так что сегодня под вечер будешь в Питере. Все время держи меня в курсе. Понял?
— Понял, — кивнул Шведов, — хотя Ленинград поздней осенью не лучшее место.
— А ты хотел бы куда? — мрачно поинтересовалась Романова. — В Сочи бархатный сезон тоже кончился. Так что дуй-ка давай.
Когда Шведов выходил, она не удержалась и спросила:
— Слушай, ты, когда в школе учился, артистом случайно не мечтал стать?
— Нет... — удивился Шведов, — а чего это ты спрашиваешь?
— Так, ничего, — махнула рукой Романова.
Когда дверь за Шведовым закрылась, Александра Ивановна подняла трубку и связалась с Питером — там должны быть готовы к приему московского гостя.
«Фонд содействия демократизации в экономике» был солидной организацей, занимавшей красивый особняк в стиле модерн на улице Воровского неподалеку от Дома литераторов. Раньше это здание принадлежало какому-то посольству, но около года назад оно получило другой особняк, более просторный, хотя, пожалуй, и не такой красивый, этот же занял фонд. За его витой чугунной оградой стояли красивые машины, вперемешку с русской речью слышалась иностранная. Внутри все было оборудовано по последнему слову техники — компьютеры, факсы, модемы, радиотелефоны. Многие знали, что «Фонд содействия демократизации в экономике» находится под опекой правительства, и не только высших чиновников из министерств, но и самого Президента России. Особенно это стало очевидно после посещения фонда Президентом.
Влияние этой организации на российскую экономику отмечали и зарубежные обозреватели. Так, «Файненшиал Таймс» в большой статье, посвященной развитию рыночных отношений в России и других республиках бывшего СССР, специально указывала важную роль, которую играет этот фонд в развитии здоровых экономических связей.
