В лесу темно, и он не оборачивается. Но там нет никакого дома. Просто открытое место. Место, где нет деревьев и стоят люди в черных балахонах. Ее отец снимает одежду — тут она хихикает — надевает такой же балахон, как и у других. Они в масках, так что, может быть, это карнавал. Но это не был какой-то веселый праздник. Маски были страшные — быки, козлы и злые собаки. Но мама говорила ей, что маски — это понарошку, поэтому она не боялась.
Они становятся в круг, как в игре. Она улыбается— Ей смешно. Кажется что эти мужчины сейчас начнут танцевать, а затем упадут ничком. Но они стоят очень тихо, не говоря ни слова.
Звонит колокольчик.
Клер вскочила. С бьющимся сердцем стала озираться вокруг. Блокнот и карандаш валялись на полу, куда она их уронила. «Может быть, она слишком увлеклась воспоминаниями», — подумала Клер, прижимая ладонь ко лбу. Когда звонок зазвонил вновь, она слетела с дивана раньше, чем поняла, что за дверьми кто-то находился.
Перед тем, как открыть дверь, она сделала глубокий выдох. Раскрыв дверь, она увидела женщину, спускающуюся вниз по ступенькам крыльца. — Здравствуйте.
— О! — Под дождем с неуверенным видом стояла темноволосая женщина.
— Я думала, вас нет дома. Я только… я вас разбудила?
— Нет. — Клер внимательно посмотрела на лицо под намокшей шляпкой. Тридцати с лишним лет, предположила она, миловидная, с большими темными глазами. — Вы ведь хозяйка «Рокко», не так ли?
— Да. Я Джолин Баттс.
Обе женщины были бледны, но по разным причинам, и обе пытались улыбаться. — Не хотите войти?
— Не хочу вас беспокоить. Я только… Да, да, я хотела войти…
Вступив в дом, Джолин оглянулась вокруг. Прихожую Клер уже начала обставлять. Там теснились столы, на них вазы с цветами, на стенах эстампы и плакаты, купленные на распродажах домашнего скарба и блошиных рынках. Пол же, где стояла промокшая Джолин, был голым.
— Дайте мне ваше пальто.
— Извините, что беспокою вас в самый разгар дня. Вы, наверное, заняты работой.
— Этот дождь совсем меня выбил из колеи. — Взяв у Джолин пальто и шляпу, она повесила их на лестничный столбик. — Не хотите кофе или чая?
— Нет, нет, не беспокойтесь. — Джолин стала перебирать длинную нить разноцветных бус. — Я заметила, что вы работаете во дворе.
— Сейчас это кажется довольно странным занятием. — С ощущением, будто она ведет за собой ребенка, Клер провела женщину в гостиную. — Шум ведь вас не беспокоит?
— О нет, нет. Очень интересно посмотреть, что вы делаете. Боюсь, я мало что понимаю в искусстве.
— Ничего страшного, а я мало что понимаю в приго-тбвлении пиццы. У вас она здорово получается.
— Спасибо. — Джолин оглядела комнату, всей душой сожалея о том, что вообще пришла сюда. — Это старый семейный рецепт. Моя девичья фамилия Гримальди. — Так вот откуда у Эрни итальянские глаза. Садитесь, пожалуйста.
Джолин медленно опустилась на стул. — Так, вы, значит, знаете Эрни?
— Да, мы познакомились, когда он позировал для меня.
— Позировал? Позировал для вас?
— А он разве вам не говорил? — Клер почувствовала неловкость под пристальным молчаливым взглядом Джолин. Она взяла сигарету, зажгла ее и лишь затем продолжила. — Я вылепила его руку в глине.
— Его руку?
Клер выдохнула дым. — Да, мне понравилось выражение юности и энергии. Получилось хорошо.
— Я… Понимаю.
— Жаль, что он вам не сказал. Собственно, я даже удивлялась, почему вы не пришли взглянуть. У меня есть фотографии. Я всегда делаю снимки своих работ для архива, но это не совсем то, что смотреть на саму скульптуру.
— Мисс Кимболл, вы затеяли связь с моим сыном?
Задохнувшись, Клер закашлялась от дыма. — Что? — С расширившимися глазами она прижала руки к груди. — Что?
— Понимаю, что вы можете посчитать это не моим делом, но Эрни только семнадцать. В ноябре ему будет восемнадцать, но пока он не стал совершеннолетним, я считаю, что имею, право знать…
— Постойте, постойте. — Клер подняла руку. — Миссис Баттс, Джолин, я лепила руку Эрни, разговаривала с ним, пару раз угощала его содовой. Вот и все. Больше ничего абсолютно. Не понимаю, откуда вы взяли, что…
— От Эрни, — перебила Джолин.
Уставившись на нее, Клер откинулась на диван. — Это просто безумие. Вы говорите, что Эрни сказал вам, что он и…. что мы… о, Боже.
— Он не говорил мне этого. — Джолин потерла заледеневшие руки. — Он это написал. Я убирала его комнату. — Отвернувшись, Джолин крепко сжала губы. Она не умела лгать. — И я нашла кое-какие его записи. Про вас.
— Я даже не знаю, что сказать. Действительно, не знаю. Кроме того, что я никогда… Она запустила руку в волосы, раздумывая, как бы пояснее выразиться. — Я понимаю, что вы меня совсем не знаете и, как мать Эрни, скорее поверите ему, чем мне. Но клянусь вам, никогда между мной и вашим сыном не было физической, романтической или сексуальной связи.
— Я вам верю. — Джолин уставилась на свои нервно дергающиеся руки. Она не могла управлять ими точно так же, и это ей стало теперь ясно, как не могла справиться со своим сыном.
— Я ведь знала это. Я говорила себе, что иду сюда, чтобы защитить своего сына, но я…. — Она подняла жалкие глаза, снова готовая расплакаться. — Мисс Кимболл.
— Клер, — слабым голосом проговорила она. — Зовите меня Клер.
— Я хочу извиниться.
— Нет. — Клер растерянно терла висок. — Пожалуйста, не делайте этого. Могу только представить себе, что вы должны были чувствовать, думая, что я…. Удивляюсь, как это вы не сломали дверь и не выцарапали мне глаза.
— Я не очень-то гожусь в бойцы. — Джолин вытерла мокрые щеки. — Боюсь, что и как мать, я не очень-то хороша.
— Нет, не говорите так. — Не зная, чем утешить ее, она погладила ее по плечу. — Эрни просто запутался.
— Могу я взять вашу сигарету? Я бросила курить, но…
— Конечно. — Клер вытащила сигарету и сама зажгла ее. При первой же затяжке Джолин вздрогнула. — Пять лет, как бросила курить. — Она снова с жадностью затянулась. — Клер, я вовсе не убиралась в комнате Эрни. Я обыскивала ее. — Она закрыла глаза. От сигареты у нее немного закружилась голова, но это помогло ей немного расслабиться. — Я давала себе клятву никогда не лезть в личную жизнь моего ребенка. Моя мать постоянно рылась в моем шкафу, под матрасом. Считала это своей обязанностью. Хотела убедиться, что я не затеваю чего-то недозволенного. Я поклялась, что, когда у меня самой появятся дети, я буду им доверять, дам им свободу. Тем не менее, на прошлой неделе я дважды ходила в его комнату и как вор рылась в его вещах. Я искала наркотики.
— О.
— Я их не нашла. — Джолин глубоко и жадно затянулась, — Я обнаружила другие вещи. — Вещи, о которых она не могла говорить. — То, что он писал о вас… Думаю, вы имеете право знать. Все было написано очень ясно.
Внутри у Клер все похолодело. — Думаю, что для юноши это обычное дело — воображать себе всякие фантазии по поводу более взрослой женщины.
— Возможно. Но если бы вы это прочитали, вам бы это не очень понравилось.
— Джолин, а вы не думали обратиться к семейному психологу?
— Да. Сегодня вечером я поговорю с Уиллом, моим мужем. Как только мы найдем подходящего врача, мы все пройдем курс у психолога. Если с Эрни или с нашей семьей что-то не так, все вместе мы это сможем исправить. Моя семья — это для меня все.
— А та пентаграмма, что носит Эрни? Вы знаете, что она означает?
Джолин сначала отвела глаза, затем посмотрела прямо на нее.
— Да. Мы займемся и этим тоже. Клер, я ни за что не допущу, чтобы он отдалился от меня. Как бы он ни старался.
Кэм с трудом дотащился до дома, когда уже стемнело. Он достаточно долго служил в полиции, чтобы понимать, что всякого рода однообразная, монотонная возня с бумагами зачастую была основной частью работы полицейского. Но ему очень трудно было сдерживать нетерпение, чувствуя, что он вот-вот узнает истину.
Он обрадовался, увидев у своего дома машину Клер и свет в окне.
Она прикорнула на его диване с книжкой на коленях и слишком громко включенной музыкой в радиоприемнике. Кэм коснулся губами ее волос и подумал, как было бы хорошо пристроиться рядом с ней и на час отключиться от всего.
Когда он сделал звук потише, она уселась прямо и огляделась вокруг с видом совы, разбуженной солнечным светом.
— Наверное, я сделал слишком тихо, — сказал он.
— Который час?
— Начало десятого.
— Мммм. — Она потерла глаза. — Ты ел?
— Такой вопрос задают жены. — Он сел рядом с ней, затем передумал и вытянулся, положив голову ей на плечо. — Кажется, съел сэндвич. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза. — Боже мой, как приятно ты пахнешь. Как прошел твой день?
— Сначала расскажи ты.
— Долго рассказывать. Пришли остальные анализы крови Карли Джеймисон. Она приняла, вернее, ей насильно дали барбитураты. Лумис передал ее тело родителям.
