этому любимому им образу? В отношениях нужно не только брать, но и давать. Но хочу предупредить: если я стану не в меру горяч, тебе с этим жить.
– Бертиль!..
Рита хлопнула его по плечу, рассмеялась и перестала плакать. Потом посмотрелась в зеркало. На левом виске, где выпал пучок волос, белела залысина.
– Так или иначе, это произойдет, – сказала она. – Давай сделаем это сами и сразу.
Бертиль осторожно провел бритвой в направлении от лба к затылку. Темные пряди упали на пол. Нижняя губа Риты задрожала, но слез больше не было.
Когда все было кончено, Бертиль долго обнимал жену и целовал ее в бритую голову. Потом опять включил бритву и поднес к своей голове.
– Что ты делаешь? – испугалась Рита.
– Думаешь, ты единственная в этой семье хочешь быть сексуальной?
– Ты сумасшедший, – она широко улыбнулась.
Через несколько минут Бертиль стоял рядом с ней такой же лысый. Они прижались друг к другу щека к щеке.
– Два сексуальных придурка…
Рита пристально посмотрела на мужа в зеркало, затем повернулась к нему, положила ладони на лысую макушку и, пригнув его к себе, поцеловала в губы.
– Я люблю тебя, Бертиль Мельберг. Помни об этом.
Бертиль ответил на поцелуй. Он будет помнить каждое мгновение, проведенное с Ритой.
* * *
Визит к Биргитте Эрика отложила напоследок. Попрощавшись с Элизабет и Хеннингом, она навестила бывшего соседа Лолы Оке и Юхана Ханссона в его удивительной квартире. Все оплакивали судьбу Лолы. Но визит к Биргитте означал нечто особенное.
Эрика не знала, насколько тщательно пожилая дама следит за новостями, и подумывала, не позвонить ли ей сначала, чтобы хоть немного подготовить. Но в конце концов решила высказать Биргитте все прямо в глаза.
Иисус смотрел на Эрику со всех стен, шкафов и полок. Эрика держала в руках коробку с фотографиями, которую ей одолжила Биргитта. Каждый снимок был отсканирован и сохранен в компьютере.
– Не знаю, слышали ли вы… – начала Эрика. – Вы следите за новостями?
Биргитта покачала головой.
– Нет-нет. Все новости, которые мне нужны, есть в Библии. Я впадаю в депрессию, когда слышу по телевизору о войне, голоде и страданиях людей.
– Так вы ничего не знаете? – Эрика нервно отряхнула брючину.
На какое-то мгновение она испугалась, что это ей придется рассказать историю, которая в глазах Биргитты вполне может выглядеть неправдоподобной.
– Я знаю, что случилось с Лолой и Пютте.
– О боже мой… – Биргитта схватилась за горло. – Тогда мне, наверное, нужно сесть, прежде чем вы начнете рассказывать. Я только посмотрю, всё ли в порядке с Виктором. Он учит цифры. Такой талантливый мальчик!
Биргитта исчезла на кухне, но быстро вернулась.
– С ним всё в порядке, можете начинать.
– Это длинная история, и вы ее услышите. Но мне хотелось бы начать с главного: дочь Моники, ваша внучка, жива.
Биргитта вскрикнула:
– Нет-нет… этого не может быть!
Эрика накрыла ее руку своей и рассказала все по порядку. Пока она говорила, по щекам Биргитты текли слезы.
– Бедная моя, маленькая Пютте… Как ей пришлось тяжело. Конечно, это не оправдывает того, что она сделала. Ей придется держать ответ перед Господом…
– Луиза симпатична мне во многих отношениях, – подхватила Эрика. – Она была ребенком, когда у нее отняли всё. Думаю, Луиза была бы рада, если б вы нашли в себе силы с ней связаться. Может, даже навестили бы ее. Как бы ни противоречило вашей вере то, что она сделала.
– Я верю в искупление, – тихо сказала Биргитта. – Если Иисус смог простить Иуду, который предал его за тридцать сребреников, то и я найду в себе силы не держать зла на девочку Моники.
Эрика похлопала старушку по руке, и некоторое время обе молчали. Повисшая тишина ощущалась как исцеляющая – Эрика сама не знала почему. Она потеряла счет времени, заблудившись в своих мыслях. А потом спросила, повернувшись к Биргитте:
– Могу я помочь Виктору с математикой?
– Да, конечно, – Биргитта вытерла мокрые щеки. – Последние несколько дней он часто говорил о вас. Идите, Виктор будет рад.
– Спасибо, – Эрика вышла на кухню.
Виктор просиял, увидев ее:
– Привет! Не помню только, как тебя зовут…
– Меня зовут Эрика. Можно сесть рядом с тобой? Говорят, ты силен в математике. А у меня с ней вечные проблемы…
– Я прекрасно разбираюсь в математике, – с готовностью отвечал Виктор и подвинул свой стул поближе к Эрике. – Вот, смотри… Это восьмерка. Нужно нарисовать два кольца, друг на друге… вот так. А можно и так… не отрывая ручки от бумаги. Смотри!
Виктор вывел восьмерку, и Эрика изобразила восторг.
– А если взять две четверки и сложить их, получится восемь.
– Да, ты действительно великий математик!
– Я знаю… – Виктор как будто немного смутился и вывел четверку. – Вообще я многое умею. Знаю все цифры, буквы и даже умею плавать.
– Фантастика! – воскликнула Эрика.
– Ты мне нравишься, – ответил Виктор и обнял ее.
Послесловие и благодарности автора
Как всегда, мне есть кого поблагодарить. Прежде всего моего мужа Симона, который всегда меня поддерживает. Остальные члены семьи тоже рядом, за что я им бесконечно благодарна. Издатель Юн Хэггблум – я рада, что есть человек, на которого я всегда могу положиться и с которым так приятно работать. То же относится к остальной команде издательства «Форум», прежде всего к Пие-Марии Фальк и Кларе Лундстрём. Не могу не упомянуть Лену Санфридссон и Ребекку Кронстен, с их зорким редакторским взглядом. А также агентство «Нордин агенси».
Работа с фактическим материалом, как всегда, требует участия консультантов. С подробностями о Фьельбаке мне помогли Андерс и Анника Тореви. Судебно-медицинским экспертом выступила Чельда Стагг, магистр наук, криминалист из Стокгольмского полицейского управления. Она помогла мне во всем разобраться и остаться настолько корректной, насколько это позволяет жанр детективного романа. Когда мне понадобилось навести ясность в истории трансгендерного мира, я получила неоценимую помощь от Сэма Хультина.
Элеонора фон Эссен и Лена Лэкберг прочитали рукопись и дали ценные советы.
Вокруг меня так много людей, которые дарят мне радость, вдохновение и мотивируют в работе! Здесь я имею в виду прежде всего Хенрика Фексеуса.
Иногда, несмотря на тщательные исследования и проверки, писатель вынужден отступать от правды факта в пользу правды художественной. За ошибки, проистекающие из злоупотребления творческой свободой, несу ответственной только я и никто другой.
Шелерё (шв. Skjälerö) по-шведски созвучно с själ («душа»).
Сэвил-роу – улица в Лондоне, на которой исторически
