Ознакомительная версия.
– Это не твой метод, – ворчал Карелин. – Ты ведешь себя, как полицейский оперативник. Так мы ничего не узнаем. Наружное наблюдение – своего рода искусство…
Он бубнил и бубнил, но Астра перестала его слушать. По дорожке шагала молодая женщина, одетая во все черное: жакет, юбка, туфли, платок, лицо закрывали огромные темные очки.
– Смотри!
– Что такое?
– Вот она, роковая соблазнительница… Подходящий наряд для свиданий на кладбище. Зловещий!
– С чего ты взяла? Женщина похоронила кого-то, у нее траур…
Он осекся и замолчал, потому что на некотором отдалении от женщины в трауре показался высокий плечистый мужчина в джинсах и ветровке.
– Это он, Евланов! – прошептала Астра. – Зуб даю!
Матвей улыбнулся. Она перенимает его выражения… А мужчина вправду похож на элегантного господина с фотографии. Только одет попроще.
* * *
Лера избегала темных переулков и пустынных улиц. Она перестала задерживаться на работе и убегала первая, едва стрелки часов добирались до заветных цифр. Ее нервозность и неуместную торопливость заметил даже администратор магазина.
– У тебя все нормально? – как-то спросил он, глядя на Леру из-под стильных очков в модной оправе. – Чего ты дергаешься? В торговый зал выходишь, как в клетку с тиграми! Так нельзя, дорогуша! Так ты нам всех покупателей распугаешь. У нас товар фирменный, дорогой, поэтому ты должна улыбаться и угождать каждому, кто заходит в магазин. Поняла?
Лера испугалась, что он сию минуту ее уволит, прикажет подписать заявление и убираться на все четыре стороны.
– И-извините… – давясь слезами, пробормотала она. – У меня… неприятности. Мама заболела!
Не говорить же, что ее любовника застрелили бандиты и теперь она боится за свою жизнь? Да, у нее развивается панический страх, которому нет толкового объяснения. Этот страх проникает в ее мозг и заставляет совершать глупости. Она ведет себя неадекватно. Неудивительно, что люди обращают на это внимание.
– Ты свои неприятности оставляй дома, дорогуша, – строго произнес администратор.
– Хорошо…
– Надеюсь, завтра ты будешь в порядке.
Лера как ошпаренная выскочила на улицу, понеслась к метро и уже у входа вспомнила о забытом в подсобке зонтике. Как назло, припустил холодный дождь.
Трясясь в переполненном вагоне, она старалась думать о чем-то приятном. О новой курточке, на которую она откладывает деньги, о родителях, которые обещают зимой взять ее с собой в Альпы: у них намечался отпуск, и они решили провести его с дочерью. В горах будет лежать снег ослепительной белизны, а в маленьком уютном шале[4] папа разведет огонь в камине, и они наконец наговорятся власть…
Лера едва не проехала свою остановку. Толпа пассажиров вынесла ее на платформу, повлекла к эскалатору. Под землей было тепло и сыро, на земле лил дождь. Лера постояла под навесом, замерзла и побежала к остановке троллейбуса. Втиснувшись в салон, она, мокрая, уткнулась в чью-то спину; чей-то локоть уперся ей в бок, а одну ногу девушке пришлось держать на весу, потому что поставить ее было решительно некуда. Зато Лера сразу согрелась.
Она с ужасом думала, как будет добираться до дома без зонтика. Между тем троллейбус остановился. Впереди тоже стояли троллейбусы: видимо, где-то произошла авария или образовался затор. Прошло полчаса, а они все еще стояли.
– Когда поедем? – нервничали пассажиры.
– Сколько еще торчать здесь?
– Что там случилось?
Никто не мог ответить на их вопросы. За окнами, залитыми дождем, сгущалась темнота.
Водитель открыл двери и выпустил несколько самых нетерпеливых. В салоне стало просторнее. Лера перевела дух, однако вскоре ее охватила новая тревога. Перспектива идти по улице в темноте в столь поздний час пугала.
У нее разболелась голова, ноги гудели. Хотелось сесть, но все места были заняты. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как троллейбус тронулся и медленно покатил вперед.
– Поехали! – радостно галдели пассажиры.
На остановках люди толкали Леру, но она даже не огрызалась. Хоть бы добраться до квартиры благополучно. Ей представлялось, как она входит в подъезд, а там ее поджидает киллер… Глухой хлопок, и она падает замертво прямо на лестнице, катится по ступенькам вниз…
– Девушка, вам плохо? Вы побледнели…
Пожилой мужчина с усами и бородой, похожий на священника, озабоченно тронул ее за плечо. Лера вздрогнула.
– Что с вами?
– Ой, мне выходить…
Она выскочила в холодную, хлещущую водяными струями ночь и, не разбирая дороги, побежала по лужам. Краем глаза она увидела автомобиль, который прижался к бордюру и притормозил. От страха свело внутренности… и Лера бросилась вперед. Шум дождя заглушал все звуки, но она обостренным слухом уловила щелчок дверцы. Сильные руки схватили ее, оторвали от земли… Она попыталась вырваться, позвать на помощь… но горло судорожно сжалось, и вместо крика раздалось нечленораздельное сипение. Ненастная темнота ночи слилась с мутной тьмой в ее сознании…
Загадочная незнакомка и мужчина, похожий на Дмитрия Евланова, привели Астру и Матвея на Бабушкинское кладбище.
Женщина вышла из такси и направилась покупать цветы. Она пугливо оглядывалась по сторонам. Мужчина, который ехал следом в другом такси, остался сидеть в машине.
– Я пойду за ней, а ты оставайся здесь и наблюдай за Евлановым, – распорядилась Астра.
– Слушаюсь, командир. А если он тоже куда-нибудь пойдет?
– Тогда… действуй по обстоятельствам.
Астра, как обычная посетительница кладбища, торопливо зашагала по главной аллее. Впереди маячил черный силуэт. Она понимала: если женщина что-нибудь заподозрит, то свернет на любую дорожку и без труда скроется между памятниками и густой растительностью. Поэтому Астра сама свернула и, стараясь не выпускать «объект» из виду, двигалась параллельно, но все-таки вскоре потеряла женщину в трауре – в какой-то момент та будто сквозь землю провалилась.
Астра побродила среди могил в надежде, что отыщет пропавшую даму, – напрасно. Ей попадались согбенные старушки, и один раз мимо прошел рабочий в спецовке с лопатой наперевес. От него веяло грубой силой и перегаром.
Она положила белые гвоздики, которые захватила с собой, на приглянувшееся надгробие и решила вернуться к «Пассату». Матвей, наверное, злится. Сидеть в машине, уставившись на припаркованное такси, занятие не из веселых. Она достала сотовый, чтобы позвонить ему, но передумала. И вовремя.
– Не смейте ходить за мной! – донеслось до нее из-за раскидистого куста жасмина. – Что вы себе позволяете?
– Я просто гуляю… – пророкотал мужской голос.
– Кладбище – не место для прогулок.
– Напротив. Здесь приходят в голову дельные мысли. О тщете всяческих устремлений и бренности нашей скоротечной жизни. Я писатель… и для меня важно каждое мгновение бытия. Даже горе и страдание имеют свою эстетику, свою скорбную красоту. Ваш со вкусом подобранный наряд тому подтверждение.
– По какому праву вы преследуете меня? – в женском голосе звенел страх. – Я заявлю в полицию!
– Вы не сделаете этого… Вам ни к чему огласка. Вы ведь скрываетесь от людей, так же как и я.
– Я не скрываюсь… я…
Женщина в замешательстве замолчала.
Астра пригнулась и раздвинула ветки жасмина. В лицо ударил запах зелени и осенних цветов за оградой. На посыпанной песком дорожке, рядом со стелой из белого мрамора стояла незнакомка в трауре и «писатель» Евланов. Похоже, его никто никуда не тянет. Он сам горит желанием отправиться в геенну огненную вместе с этой молодой привлекательной дамой. Черный жакет и юбка подчеркивали ее стройную фигуру, а через платок и очки легко угадывалась ее красота. Когда женщина хороша собой, этого не спрячешь.
– Оставьте меня в покое, – устало вымолвила она. – Вы ничего обо мне не знаете. И слава богу! Вам лучше не знать…
– Почему же? Я узнал вас. Вы… блистали, ваша слава гремела по всей стране… ваш дом осаждали сотни поклонников. Вы слишком рано ушли! Не удивительно, что вы вернулись… Но вас встретил совершенно иной мир, иные люди, которые забыли вас… ваш дивный талант, вашу мистическую притягательность… Вы не исчерпали себя, не познали великой любви – только великий триумф. Вам было этого мало… ваш собственный неистраченный огонь жег вас…
Она попятилась.
– Что вы несете?
– Вы впитываете каждое мое слово – не отпирайтесь! Иначе бы вы давно прогнали меня, вместо того, чтобы выслушивать мои бредни.
Он загородил ей дорогу, встал так, чтобы она не могла пройти.
– Подите прочь! Пропустите меня!
– Вы были покладистой и покорной женой. Но верной ли? Неужели ни один из знаменитых ухажеров не сумел разбудить ваше сердце? Ваш муж не сделал вас счастливой! Вы играли супружескую любовь… и продолжаете играть…
Она замахнулась, как будто хотела ударить его по щеке. Он перехватил ее руку в черной кружевной перчатке и поднес к губам. Вся эта сцена на фоне мрачных надгробий напоминала дешевую чувствительную мелодраму.
Ознакомительная версия.
