Ознакомительная версия.
Я тщетно искала в его маленьких, глубоко посаженных глазенках выражение ума или несказанной доброты, но ничего этого там не было и в помине.
Напротив — глазенки сверкали злостью, и где-то в их глубине таились жадность и похоть. Если прибавить к этому еще и высокомерие, то получится точный портрет Виталия Викторовича. Ничего себе красавчик, а?
Я ему, кстати, тоже не понравилась.
Заметив меня, он вылупился с таким тупым выражением, что я быстро определила — он пытается думать!
Так как это занятие, видимо, не входило у него в число привычных, он выглядел бесконечно удивленным.
— А это еще что такое? — наконец обрел он дар речи.
Если до этого во мне и были маленькие росточки жалости и слабенького сострадания к этой недоделанной личности, то после такого обращения они погибли.
Ни фига себе — «это что»!
— Это моя родственница, — вступилась Анастасия Михайловна.
Наверное, от сравнения с неодушевленным предметом мое лицо здорово перекосилось, раз она бросила на меня такой испуганный и немного жалостливый взгляд…
— Какая, на фиг, родственница? — вопросил дегенерат.
Сказал-то он совсем не «на фиг», а иное слово, но я не стану его повторять.
— Это Саша, дочка тети Иры, — робко взглянув на меня, словно я могла возмутиться причастностью неведомой тети Иры к моему появлению на свет божий, проговорила Анастасия Михайловна. — Она приехала ко мне в гости…
— А ей тут обязательно торчать? — неприязненно спросил он.
— Саша все знает, — сообщила Анастасия Михайловна.
Все это время Вика молчала, явно игнорируя своего супруга.
— И чего вы, мамаша, впутываете в наши дела посторонних? — рявкнул Виталий Викторович так оглушительно, что я едва сдержалась, чтобы не закричать в ответ: «А вот того, придурок, что нечего тут на женщин орать, а то одна из этих женщин так врежет тебе каблуком по яйцам, что забудешь о радостях секса лет на сто!»
Но я сдержалась. Муштра моего босса не должна же пропадать даром. И эмоции надо зажимать в кулак, даже если очень хочется выполнить легкий пируэт, благодаря которому у таких типов пропадает на какое-то время желание хамить!
— Саша менее посторонняя, чем ты, — неожиданно вступила в нашу задушевную беседу Вика. — Во всяком случае, я доверяю ей куда больше, чем тебе. Поэтому заткнись и веди себя прилично.
Она, наверное, работала раньше укротительницей диких вепрей.
Потому как этот «вепрь» сразу притих, испуганно посматривая на нее.
— А за «суку», дорогой, ты мне еще ответишь, — сурово пообещала Вика, и ее супруг окончательно был раздавлен, он тихо бормотал себе под нос какие-то проклятия.
Теперь я посмотрела на хрупкую Вику с невольным уважением.
Однако хорошо у нее это получилось!
* * *
Таня сидела возле телефона, сжав руки, будто в молитве.
Она не могла объяснить, почему она не отходит от телефонного аппарата. Словно ее приковали к этому чудовищу…
И ведь ничего подобного не было и в помине — Таня сама, по собственной воле, торчала возле аппарата, не смея отойти даже на секунду!
Вика просто просила ее посидеть дома, на всякий случай, пока она будет у матери. Вот Таня и сидела, ожидая неизвестно чего.
А еще к этому надо прибавить, что звонка от похитителей Таня боялась ужасно. Понятно, что состояние ее становилось все хуже и хуже.
Происходящее вокруг Таня воспринимала сквозь туман. Этот туман окружал ее, не давая сосредоточиться, воспринять реальность, и Таня была благодарна туману, потому что он не пускал боль и страх. Ужас происходящего до Тани если и доходил, то притупленно. Туман лишал его остроты.
«Господи, — думала Таня, раскачиваясь на стуле, — еще вчера я была счастливой и беззаботной! А сегодня…»
Она старалась не думать сейчас об Алисе. Это было слишком больно — даже туман не спасал. Но Алиса сама приходила к ней и смотрела так, что Тане хотелось скрыться от нее, убежать, раз уж она не могла помочь.
На диване валялся Алисин плюшевый тигр. На полочке у телевизора были разложены кассеты, которые Алиса смотрела. И все, независимо от Таниных желаний, напоминало ей о девочке, будто обвиняло именно ее, Таню, в происшедшем.
А Таня этого не хотела.
И вообще ей не хотелось думать. Она охотно бы сейчас заснула и проснулась бы тогда, когда все закончится.
Телефон зазвонил. Таня вздрогнула.
Осторожно подняв трубку, зачем-то сказала, словно опять хотела защититься на всякий случай от похитителей — вдруг они не пожелают разговаривать с ней:
— Алло, это Таня.
На другом конце провода немного помолчали, а потом она услышала его голос:
— Как ты там, Танюшка?
— Все нормально, — ответила она бесцветным голосом.
Несмотря на его появление, она не испытывала радости. Сейчас и он был размыт туманом.
— Я хотел спросить, когда ты освободишься? Я бы за тобой подъехал…
— Не знаю, — все так же равнодушно сказала Таня. — У нас проблемы. Я не знаю, когда я освобожусь.
Он не стал спрашивать, какие проблемы, а Таня не стала распространяться по этому поводу.
— Тогда до завтра?
— До завтра, — уронила слова в беспросветность тумана Таня и повесила трубку.
Притихший монстр устроился на диване, вытянув свои ножки потрясающей кривизны, и, озабоченно скривив губы, пыхтел, как сломанный паровоз.
— Значит, вот оно как… — пробормотал он, выслушав рассказ Анастасии Михайловны.
Вика, высказав свое мнение на его счет, снова погрузилась в презрительное молчание.
Монстр буравил меня недобрым взглядом, словно я вошла у него в число первых подозреваемых.
А может, ему просто не понравилась моя куртка, хотя грязные разводы на ней теперь напоминали узор на форме десантника, и я не видела в этом ничего предосудительного.
В конце концов, неодобрительно подумала я, рассматривая фигуру «безутешного папеньки», его носки с золотыми шнурками тоже не отвечают моему эстетическому вкусу.
— Ну, и что будете делать? — осведомился папаша.
С ума сойти!
Поистине — этот тип потрясал меня так, как никому досель не удавалось!
«Что будете делать…»
— А что будете делать вы? — нахально спросила я, глядя в его злобные глазенки.
О, как много эмоций вызвал у него мой ответ!
Сначала его глаза округлились, потом выпучились, потом вернулись назад, а из ноздрей его вырвалось оглушительное сопение. То есть, как я поняла, сопение у него было вместо огня. Мог бы — выпустил на меня струю дыма, ей-богу!
Весь его вид теперь выражал безграничное потрясение. Как? Она умеет говорить?
— То есть? — свирепо пропыхтел он. — Что вы имеете в виду?
— Ну, я так думаю, мужчина-то тут все-таки вы, вам и надо действовать, — ласково пропела я.
Конечно, я так не думала. Вряд ли его можно было обозначить мужчиной! Скорее уж ему подходило звание племенного самца с единственным недостатком — отсутствием всякой породы.
— Мы решили отдать им деньги, — вступила Анастасия Михайловна, опасливо посмотрев на Лямина, как будто она боялась, что, осознав свою принадлежность к сильному полу, этот новоявленный мужчина выкинет что-нибудь не очень-то пристойное.
— Это хорошо, — кивнул он. — Деньги у вас есть?
И тут Вику прорвало! И как — черт возьми!
До этого момента мне еще не доводилось слышать такого совершенного владения нашим трехэтажным! Высказав все, что она думала о нем, Вика тут же перевоплотилась из «биндюжницы» в величественную Афродиту и, указав рукой на дверь, холодно закончила свою речь коротким, но весомым словом:
— Вон!
Он с покорной поспешностью вскочил и бросился к дверям, бурча себе под нос всяческие непотребности в наш адрес. Большинство непотребностей адресовалось Вике.
Но Вику это нимало не взволновало. Она стояла, гордо выпрямившись, и ее лицо пылало.
Дверь захлопнулась. Мы услышали быстрые шаги.
Я посмотрела в окно и увидела нашего «супружника» уже влезающим в машину, причем — я была готова в этом поклясться — в машине находилась какая-то дама приличных размеров.
— Видите, Саша, — привлекла к себе мое внимание Вика. — Нам не на кого рассчитывать, кроме как на самих себя! И что могут сделать три женщины, скажите мне?
Да много, хотела сказать я, но не стала разворачивать перед ними всю картину моих былых подвигов.
— Ну, двое мужчин у нас есть, — успокоила я их. — А если постараться, можно привлечь и третьего. Так что, я думаю, мы сможем справиться!
Хотя и без них вполне смогли бы, самонадеянно подумала я. Женщины в состоянии сами справиться с проблемами, но…
Я себя не обманывала. Положение было настолько сложное, что могла понадобиться и сила, а…
С сомнением оглядев хрупкие фигуры обеих дам, я вздохнула. У меня тоже нет крутых бицепсов, и дерусь я из рук вон плохо. В основном выезжаю на психической атаке. Работаю же больше головой, но драться головой опасно — можно получить сотрясение мозга, который мне иногда бывает необходим. Так что придется нам все-таки взять в компанию Ларчика и Пенса!
Ознакомительная версия.
