— Куда же тебя отправить хотели? — спросила я по наитию, и он загрустил.
— Да, — ответил, — это плохо. Они захотели выдавить из меня сок. И выдавили бы. — Тимофей вдруг рассмеялся. — Мне, Татьяна, тридцать лет. От небольшого кровопускания не помер бы. Зато потом… Они меня побаиваются. Слишком много о них знаю. Это мои дела, личные.
— Не хочешь поделиться со мной своими зна — ниями?
Он посмотрел на меня удивленно и неприязненно.
— С какой стати?
— Смотри, Тим, не слишком ли много знаешь? Придавят. Не боишься?
— Нет пока. Потом когда-нибудь могут, конечно, но не сейчас. Я ведь им кое о чем, чего проверить сейчас нельзя, соврать могу перед смертью-то, и они потеряют много, а сами не найдут никогда.
— Тим, я тебя не выпущу, пока не поделишься со мной большей частью своих знаний.
— Вот поэтому они и захотели меня отправить — от тебя подальше, пока ты возле крутишься. А заодно и повоспитывать для порядка.
Отбросив осторожничанье, под визг тормозов я повернула машину, погнала ее к недалеким домам и остановила у первой же телефонной будки. Есть у меня хорошая привычка всегда иметь при себе несколько жетонов для ненасытной утробы автомата. Найти их в поясной сумке и в мирное-то время было проблемой, а сейчас, когда время в дефиците…
Крапов взял трубку сам. Будучи еще трезвым, он узнал меня, и это было просто великолепно!
— Да, помню, конечно, — ответил он мне. — Да, моя просьба… Да, она остается в силе. Согласен. Встретимся завтра, после вашего звонка. В любое время, пожалуйста. Ну, разумеется, и о гонораре тоже. Это меня не разорит, уверяю вас. Всего доброго!
Если б все вопросы решались с такой же легкостью, было бы неинтересно жить.
— Татьянка? — завопил в трубке Костин голос после положенной серии гудков. — Только ты одна можешь звонить ко мне в спортзал в такое время!
— Чекменев! — отчеканила я его фамилию. — Уймись и выслушай меня внимательно и без возражений. И запомни, если откажешь или перепутаешь что-то в моих инструкциях, не только совместной сауны, но и поцелуя от меня не дождешься никогда в жизни… Костенька! — сменила тон на более нежный. — Мне только что крупно повезло, ну просто привалила удача. В моих руках находится человек, от которого зависит так много хороших дел. Я его к тебе в спортзал привезу, ладно? Его караулить надо, он очень ценный… Да, как заключенного, только — почетного, а я не могу. Что? Нет, просто не в силах. Валюсь с ног от усталости. Да, с ног валюсь. Ну, спасибо дорогой, я знаю, что у тебя есть где упасть. Хватит, Костя, для таких падений помощи не требуется ни рукопашной, ни любовной. Поможешь?
— Как ты спрашивать-то смеешь? — ругал меня Константин. — Приезжай и привози своего арестованного, я над ним до утра пробуду в стойке «железного всадника». О'кей?
Договорившись с Костиком, подошла к машине:
— Как с ногами у тебя, Тимофей? — спросила Кторова, заглядывая в его окошко. — Идти сможешь?
— Смогу, — ответил он неуверенно и полез наружу, — а что такое?
— Эта машина стала нам не нужна, до твоего убежища придется добираться на троллейбусе. Денег на такси или частника у меня нет. Может, ты богатенький? Тогда все проще.
— Мои деньги в пиджаке остались.
— А мои дома. Делать нечего, пойдем, приятель. Буду пытаться тебя спасти от соковыжималки.
Как нехорошо он рассмеялся! Мне не понравилось.
Крепко обнявшись и покачиваясь из стороны в сторону, мы шли по тротуарчику вдоль дороги. Мимо проносились машины, и я завидовала сидящим в них людям. Тим сопел над ухом и временами то ли постанывал, то ли пытался напевать что-то заунывное. До остановки троллейбуса было неблизко, а я уже успела притомиться за целый день. Ох, какой усталой я себя чувствовала! Был момент, когда я даже пожалела, что затеяла это похищение. Но — нет. Этот человек был мне нужен. Не он, а его знания об Илоне и ее компании. Редкий случай — в начале расследования заполучить в руки члена группировки, хорошо осведомленного и не пользующегося любовью коллег. А сок из него и я выдавить смогу, если того потребует дело. Но это — в крайнем случае.
Но устала я до такой степени, что временами начинала сомневаться в реальности происходящего.
— Тим, чем тебя опоили?
— Немного выпить заставили, верно. Укололи, сволочи, чтобы возражать не вздумал.
— Какие нелюбезные у тебя друзья-приятели. Или ты любитель «дури»?
— Что ты. Я и выпиваю-то только по праздникам да в особых случаях. И еще когда в архиве копаться приходится, материалы для скандалов разыскивать.
— Ты что, архивариусом служишь?
— Собачки служат!
Он отвернулся, обиделся. Но язык у него уже хорошо развязался, а в таком состоянии контролировать себя трудно. Осторожности, по причине нетрезвости, он не имел, и свежие уши — мои — были рядом, поэтому обиженным пробыл недолго.
— Часть архива у меня, да. Копии. И только от меня зависит, сможет ли Нестор в очередной раз оседлать Илону. А она баба хоть и мягкая, но иногда проявит характер, справляться с ней трудно. Ну да тебе это знать необязательно. Вот и выпью, бывает, когда фотографии ворошить приходится. Муторно мне от них.
Я почувствовала себя бодрее.
— Что за фотографии, Тим?
— А знаешь, зачем я с тобой сейчас иду? — спросил он, хитро прищурившись. — Чтобы нервы им потрепать. Ничего серьезного они мне сделать не могут. Не такой я дурак! Пусть попробуют. Много всякого сразу у ментов окажется. На них хватит и еще останется. Вот так. Я же говорил, у меня с ними в последнее время разногласия пошли.
Язык зачесался спросить о Самопрядове. Такая глупость может произойти только с большой усталости, когда голова начинает работать с перерывами. Прозвучи фамилия фотографа и вырвись Тим из моих рук, уже завтра бы Самопрядов был подставлен под удар, а я лишилась бы вещественных доказательств, на которые сильно рассчитывала. Слава богу, этого не произошло, потому что сзади, совсем рядом, раздался визг тормозов, от которого спине стало холоднее прежнего, и противный голос громко приказал нам остановиться.
— Господи, да что за день такой, да когда же настанет конец сегодняшним приключениям! — пролепетала я жалостно, разворачивая тяжело опиравшегося на меня Тима лицом к стражам правопорядка.
Энергично и дружно милиционеры повыскакивали из служебного «уазика» и быстро подошли к нам вплотную.
— Давай в машину, ребята, давай по-хорошему, — скомандовал один из них, решительно берясь за предплечье Кторова.
Двое немолодых, бывалых, смена у них, наверное, только началась. От таких, горящих служебным рвением, отплеваться трудно.
— Давай, давай! — подтолкнул меня, замешкавшуюся, в спину второй.
Только не возмущаться!
— Подождите, командиры, я и капли не выпила, вы же видите, трезвая! Дружка своего из компании домой провожаю. Недалеко и осталось…
— Хо-ро-шо! В машину! Разберемся. Трезвая — пойдешь домой. Ну мне что, руки вам крутить? В машину, сказано!
Плохо, черт! Придется слушаться.
— И я не пьяный, — попытался помочь мне Тим, — не пьющий я.
— Я и смотрю — запаха нет. Значит, обкуренный или обколотый. Еще лучше.
— Молчи, Тимофей, ничего мы им не докажем. Придется ехать.
— Давно бы так!
Замок задней, грузовой двери сработал не сразу. Они по очереди повозились с ним, сдерживая матерок, чертыхаясь только. А когда справились и открыли, то толкнули нас в спины уже без слов. Пришлось залезать первой, чтобы подать Тимофею руку. Но менты помогли ему по-своему, так, что он влетел в тесное пространство отсека и упал на колени. И в этот момент к «УАЗу» почти вплотную подшелестела «Ауди». Та самая! Из нее по-молодому резво выскочил Нестор и с ходу воскликнул громко и радостно:
— Тим, эй, в плен попал? Я же говорил тебе: не торопись уходить! — И совсем другим голосом обратился к опешившим от неожиданности ментам. — Товарищи, это недоразумение. Не спешите. Вот паспорт Тимофея Кторова, а дама рядом с ним всем нам давно и хорошо известна. Я хочу поговорить с вами, отойдем в сторону, пожалуйста, сейчас вы все поймете…
Служивые спешить перестали и пошли за ним, говорить и разбираться, прикрыв на всякий случай дверь к нам. Я смотрела на Тима, взглядом спрашивая у него совета. Он только вздохнул, но, как показалось, с облегчением. Нестор, мне видно было из окошка, уже шелестел денежными бумажками.
— Может, лучше с ментами?..
— Нет! — перебил он решительно. — Наши мне ничего плохого не сделают.
— Так ведь сок давить будут! — напомнила я.
— Ничего, ничего, — заверил он.
— Смотри, тебе видней.
Ну, не получилось у меня похищение. Случайность помешала, происшедшая по моей же неосторожности. Расслабилась я. Надо было от дороги в сторону уйти, к домам, там тоже пройти можно, а теперь — куда деваться! Попробую не отдавать Тима, если он мне поможет. Хотя по его настрою на это вряд ли можно рассчитывать.
