Я дала по газам, и мы помчались следом за машиной Кнопина.
* * *
– Ну вот, мы все в сборе, – сказал Аркадий Валерьевич. – А вы что, всерьез думали, что отпущу вашего дружка без денег?
Ко мне подошел тот парень, что держал меня на мушке. Мы находились в каком-то подвале. Около меня был Андрей, в дальнем углу, рядом с коробками, привязанный к стулу сидел Альберт и таращился по очереди на всех присутствующих. Один глаз у него заплыл. Разбитая губа и синяк на скуле красноречиво говорили о том, что парень провел сегодняшний день далеко не лучшим образом.
– Мне все равно, у кого деньги, – начал кавказец. – У вас или у кого-то еще. Но если до завтрашнего вечера ты, – он ткнул в меня пальцем, – не принесешь сто штук баксов, вы все поедете со мной. Поработаете, пока ваши родные деньги не соберут. Рустам, – он повернулся ко второму бандиту, – пойдешь с ней. Смотри, глаз не спускай – она прыткая. – Бандит хищно усмехнулся. – А дружки тут посидят. Да, если вздумаешь в ментуру настучать, – он выразительно провел ладонью поперек горла и мотнул головой в сторону Андрея и Альберта, – кирдык им будет.
«Ну, гад, мы еще сквитаемся!» – со злостью подумала я, незаметно оглядывая помещение подвала. Крошечные зарешеченные окошки, тусклая лампочка – в общем, он соответствовал большинству подобных помещений. В углу, как я говорила, стояли заклеенные картонные коробки, наверное, с консервами.
– Ладно, пошли наверх, – старший из двух кавказцев продолжал в том же духе: спокойно и чуть иронично: – Пусть два твоих друга здесь подождут. Да развяжите вы его, а то он обделается прямо в штаны, – он кивнул на Алека.
После того, как его развязали, он упал сначала на четвереньки и глухо застонал. Потом попытался встать, ноги его держали плохо. Андрей пришел на помощь другу.
Старший кавказец осмотрел окна (если эти узкие зарешеченные проемы можно было назвать таковыми) и остался доволен.
– Закрывай этих голубей здесь, пусть твои орлы их охраняют, а мы пошли, – сказал он Кнопу.
Он первым пошел наверх. Рустам держался позади меня.
* * *
После тусклой подвальной лампочки свет солнечного заката резанул глаза. Я машинально прикрыла их ладонью. «Что же делать, черт побери?» – напряженно размышляла я над создавшейся ситуацией. Я бросила из-под руки внимательный взгляд на своего конвоира. «Да, нелегко с ним будет справиться», – подумала я. Это не те два бестолковых качка, которые и двигаться как следует не умеют, а кулаком хоть и могут быка свалить, но для человека тренированного и обученного не представляют серьезной угрозы: выучка и реакция не те. В Рустаме чувствовалась другая стать. Каждое его движение, легкая поступь выдавали хорошую школу, возможно, не уступающую моей. А заглянув в его спокойные глаза, профессионалу сразу станет ясно, что этот двадцатипятилетний мужчина не понаслышке знает, как убивать противника. Наверное, ему приходилось делать это не раз и не два, как с оружием в руках, так и без него.
Особенно удручало еще одно обстоятельство: когда мы выходили на свет божий, первый бандит успокаивающе мне улыбнулся. Дескать, все будет хорошо. И бросил Рустаму несколько фраз. Поскольку я немало времени провела на «горячем» юге, я сумела понять смысл сказанного, и он меня не обрадовал. Я вовремя сообразила улыбнуться в ответ, чтобы не раскрыть себя.
«Как только деньги будут у тебя, поедешь с ней за город и убьешь ее там. Обставишь все как самоубийство», – примерно так перевела я услышанное, и, согласитесь, оптимизма это не прибавляло.
Хотя я сразу поняла, что другого ждать и не приходится. По выговору, построению фраз я для себя определила, что бандиты скорее всего чеченцы. И по всей видимости, деньги предназначались для какой-то группы боевиков. Было ясно, что после того, как они получат деньги, свидетелей не должно остаться. Мы, то есть я и Андрей с Альбертом, были обречены.
«Ладно, – по дороге к машине я пыталась придать своим мыслям спокойный ход, – не в такие еще переделки попадала. Разберемся, что ты за фрукт».
Рустам держался на шаг сзади и чуть слева. Таким образом, он контролировал меня.
Открыв дверцу со стороны водителя, я вопросительно посмотрела на него. Он утвердительно кивнул головой, а сам обошел машину и сел рядом со мной на переднее сиденье. При этом, когда он садился, его рука как бы нечаянно попала на мое колено и тут же убралась.
«Ну вот, родной, теперь понятно, в какую сеть тебя ловить можно, – подумала я с облегчением, – хоть какое-то оружие у меня против тебя есть».
Я повернулась к Рустаму и улыбнулась самой обворожительной улыбкой, на какую только была способна.
– Рустамчик, – проворковала я, – давай ко мне заедем, мне переодеться надо, и тем козлам позвоним заодно, у которых ваши деньги.
Он внимательно посмотрел на меня. Потом опять утвердительно кивнул головой. Ему явно нравилось, что в его власти находится молодая красивая женщина, которая вынуждена спрашивать у него разрешение на каждое движение.
– А зачем им звонить? – вдруг спросил он.
– Мы не им, мы в фирму их позвоним, и если никого там нет, нанесем визит вежливости, может, что и найдем, – я старалась говорить как можно убедительней.
В принципе у меня уже выработался план, как повернуть все эти события в такое русло, чтобы извлечь максимум выгоды из создавшейся ситуации. Под максимумом выгоды я понимала спасение парней и нейтрализацию противника. Конечно, я могла попытаться воспользоваться каким-нибудь удобным случаем, вырубить или даже убить Рустама, потом позвонить в милицию и устроить на складе Кнопа небольшой театр военных действий. Но, во-первых, была реальная угроза жизни Андрея и Альберта – кто знает, что эти отморозки предпримут в случае милицейской облавы. А, во-вторых, было задето мое достоинство профессионала-телохранителя. Реабилитироваться, во всяком случае, в собственных глазах я должна была обязательно.
Мой «Фольксваген» плавно тронулся с места, и через арку мы выехали на улицу Первомайскую. Через два квартала я повернула на центральную улицу и не спеша покатила к своему дому. Переодеваться в третий раз мне не хотелось.
* * *
Гусейнов Тарлан, а именно так звали старшего из двоих чеченцев, не спеша потягивал кока-колу из жестяной банки.
– Послушай, – обратился он к Кнопу, который по своей привычке мерил комнату из угла в угол быстрыми шагами, – а ты точно уверен, что эта баба сможет твои деньги вернуть? Мне все равно, я тебе помог, чем мог. Может, лучше бы наших ребят поднять, а?
«Как же, – подумал про себя Кнопин, – держи карман шире, доверил я твоим ребятам мои бабки возвращать. Я-то еще нужен тебе живой, вернее, мой московский канал, а вот твои „братья по оружию“ быстро меня приговорят». Но вслух он сказал другое:
– Нет, я навел справки. Она профессионал. Ее нанимали для охраны (он назвал ряд известных фамилий в городе Тарасове), и никогда по ее вине не было проколов.
– Но ведь сегодня вышел? – весело сказал Тарлан и поставил пустую банку на столик.
Он сидел на диване, положив ногу на ногу, и с иронией смотрел на хозяина офиса. Сегодня днем тот передал ему причитающиеся сто тысяч и, не выдержав, рассказал о вчерашних событиях. После встречи с Женей Кноп решил подключить Тарлана к поиску денег, пообещав ему проценты с суммы. Он рассчитал все четко: ему возвращаются деньги, хотя часть он отдаст. Но в кейсе еще лежит дискета, про которую вообще никто не знает. Она-то и покроет все расходы.
Потом, может быть, и с пацанов этих сопливых что-нибудь сдерет.
Тарлан же рассуждал иначе. «Итак, – глядя на Аркадия Валерьевича, цинично думал он. – Завалил дело, чуть не влетел к ментам и хочет, чтобы я для него бабки вытаскивал. Интересно, много таких дураков еще на свете? Ничего, пусть только Рустам мне позвонит, что деньги у него, а эта шустрая бабенка – в могиле», – зловеще размышлял он.
В свои тридцать один год Гусейнов привык смотреть на смерть и опасность, как на неотъемлемую часть своей жизни. В самом начале войны в Чечне он свято верил всему тому, чему учили мулла и полевые командиры. Однако вскоре он понял, что война – это прекрасное средство заработать, причем очень быстро и много. Надо только расторопней смотреть по сторонам и успевать ловить рыбку в мутной воде боевых действий и бандитских нападений. Через пару месяцев он был уже командиром группы в двадцать человек и доверенным лицом своего начальника.
Когда федеральные войска основательно потеснили бандитов, бригада, в которой сражались Тарлан и Рустам, была разгромлена, а сами они чудом избежали плена и суда. Но жизнь на этом не остановилась. Для последующей борьбы нужны были средства, и Тарлану предложили участие в поставке наркотиков в столицу. Гусейнов быстро согласился: это соответствовало его интересам. Заработок денег он видел для себя возможным в основном криминальным способом. К этому делу он подключил своего друга и соратника, бывшего подчиненного Рустама.
