Мэндрейк выпил один бокал и решил, что в коктейлях Джонатана шампанское и бренди смешаны чуть ли не в равных долях. Этим, возможно, и объясняются удивительные откровения Уильяма.
Видимо, чудесное действие напитков испытали на себе и остальные гости, потому что разговор в гостиной стал оживленным и шумным. Уильям вернулся с бокалом, который нес с чрезвычайной осторожностью, и тут же начал:
— К вашему сведению, после нашей помолвки мы с Клорис ни разу Николаса не видели. Я на следующий день отправился на фронт, а Николас до сих пор «воюет» в Чиппинге. Но если Джонатан думает, что его вечеринка может на что-то повлиять… — Уильям замолк и отпил треть бокала, затем посмотрел на Мэндрейка. — Так о чем шла речь?
— Что вечеринка ни на что не может повлиять, — напомнил Мэндрейк.
— Да, да, если Джонатан, а может, с ним заодно и Николас воображают, что я выйду из себя, то они ошибаются.
— Да что вы, — осторожно начал Мэндрейк, — если у Джонатана и были какие-то задумки, то он не предполагал ничего плохого. Разве только уладить отношения…
— О нет. — Уильям мотнул головой. — Это для него неинтересно. — Он искоса глянул на Мэндрейка. — К тому же Джонатан особой любви ко мне не питает.
— Неужели? — пробормотал Обри. Он и сам уже пришел к такому выводу.
— Да. Он хотел выдать за меня свою племянницу, бедную родственницу, в которой души не чаял. Дело шло к помолвке, но я вовремя осознал, что у меня нет к ней никаких чувств, и дал задний ход. А Джонатан не из тех, кто забывает. — Уильям нахмурился. — Потом она умерла. Что-то случилось с головой, я точно не знаю. Печальная история. — Мэндрейк промолчал. Уильям снова вернулся к Николасу: — Я не хочу иметь с ним никаких дел. Пусть завтра охладит свою страсть в бассейне. А у меня все будет порядке. В порядке, понимаете?
— Я на это надеюсь, — проговорил Мэндрейк, видя, что собеседник изрядно опьянел.
— Я тоже. — Старший Комплайн допил коктейль и задумчиво посмотрел в сторону камина, где Николас, стоя у стула мадам Лиссе, поглядывал на Клорис Уинн. — Он у нас большой любитель гоняться за двумя зайцами.
III
Прикрепив к темно-красному платью три орхидеи из букета Джонатана, мадам Лиссе залюбовалась в зеркале картиной, достойной художника эпохи Возрождения, на которой красиво сочетались черный, матово-белый и багряный цвета. Позади этого великолепия, в тени, отражалась дверь комнаты, которая сейчас медленно отворилась.
— Что-то случилось, Фрэнсис? — спросила она, не оборачиваясь.
Доктор Харт закрыл дверь и спустя мгновение возник в зеркале рядом с ней.
— Зачем было приходить сюда? — тихо спросила Элиза. — Тебе мало сплетен? Комната этой женщины рядом с твоей, а в следующей миссис Комплайн. И почему ты до сих пор не переоделся? Опоздаешь к обеду.
— Я пришел посоветоваться, Элиза. Мне нельзя оставаться в этом доме. Нужно найти какой-нибудь предлог, чтобы немедленно уехать.
Она повернулась.
— Что ты всполошился, Фрэнсис? Из-за Николаса? Так уверяю тебя, что…
— Дело не в нем. Вернее, не только в нем.
— Что же тогда?
— Его мать.
— Его мать? — повторила мадам Лиссе, не понимая. — Эта несчастная женщина? Я даже подумала, не пригласил ли мистер Ройал ее специально, чтобы познакомить с тобой. Чтобы ты попытался помочь ей с лицом.
— Я уже один раз пытался, и вот что получилось. Боже мой!
— Ты хочешь сказать, что она…
— Это было в Вене. Я только начинал практику. Работал с твердым парафином по методу Шмидта–Липмана. От него уже давно отказались, но тогда он широко применялся. Довольно часто неплохо получалось, но с ней мне не повезло.
— Это была именно она? Миссис Комплайн?
— Она записалась под другой фамилией. Так многие делали. Миссис Николас. Видимо, использовала имя своего любимого сыночка. Тогда разразился жуткий скандал. Что-то исправить у меня не получилось. Не было опыта, да и пластическая хирургия делала первые шаги. В общем, полный провал. Приехав в Англию, я все время боялся, что где-нибудь встречу миссис Николас. — Доктор Харт невесело рассмеялся. — Думаю, этот молодой человек мне сразу не понравился именно из-за имени.
— Но сейчас миссис Комплайн тебя не узнала.
— С чего ты взяла?
— Во всяком случае, вела она себя совершенно спокойно. А когда это было?
— Лет двадцать пять назад.
— Но тогда тебя звали доктор Франц Хартц. Ты не носил бороду и усы. Разве не так? И в те времена ты был стройный, не то что сейчас. Как же она могла тебя узнать?
— Ну, во-первых, Франц Хартц мало чем отличается от Фрэнсиса Харта, а во-вторых, всем известно, что я австриец и пластический хирург. Так что, наверное, надо поговорить с Ройалом. Извиниться и сказать, что мне нужно срочно ехать к пациенту.
— И тем самым вызвать у нее подозрения? Нет, мой друг, ты останешься и не будешь сторониться миссис Комплайн. Увидев твою любезность, она, если даже что-то и заподозрила, подумает, что ошиблась. Ведь тот хирург не посмел бы с ней встретиться. — Мадам Лиссе притянула его лицо к своему. — Ладно, Фрэнсис, возьми себя в руки. Все будет в порядке. Ой, не надо, ты испортишь мне прическу. Иди переоденься и ни о чем не думай.
Доктор Харт остановился у двери.
— Элиза, а если это все запланировано?
— Что?
— Может, Джонатан Ройал все знает и намеренно устроил нам встречу?
— Вот еще. Зачем ему это делать?
— Я чувствую в нем какое-то стремление к скверным шуткам.
— Что за нелепые мысли лезут тебе в голову? Лучше иди переоденься.
IV
В дверь постучали.
— Херси, мне надо с вами поговорить.
— Сандра, дорогая, входите. — Херси натянула на себя платье с пышными складками и выпрямилась. — Я рада буду с вами поболтать. Садитесь. — Она вгляделась в миссис Комплайн. — Боже, Сандра, что случилось? У вас на глазах слезы.
— Помогите мне найти предлог, чтобы уехать. Я не могу здесь оставаться.
— Но почему, Сандра? — Херси подошла к ней вплотную. Из-за сплетен о Нике и этой мадам, будь она неладна?
— Каких сплетен, не понимаю? И при чем тут Николас?
— Так что же случилось? — Херси взяла руки миссис Комплайн в свои, пытаясь ее успокоить. Но та не разжимала ладони.
— Херси, этот человек, новый знакомый Джонатана, я не могу с ним встречаться.
— Обри Мэндрейк?
— Нет, нет, другой.
— Доктор Харт?
— Я не могу с ним встречаться, — повторила миссис Комплайн.
— Почему?
— Не смотрите на меня, Херси. Я знаю, это глупо, но не могу говорить, когда вы смотрите. Пожалуйста, продолжайте одеваться, а я вам все расскажу.
Херси вернулась к туалетному столику, и вскоре Сандра заговорила. Усталым, но достаточно твердым голосом она поведала о своей погубленной красоте. О том, как, измучившись от измен мужа, в отчаянии решилась на поездку в Вену, о том, какое там случилось несчастье.
Слушая ее, Херси подкрасилась и причесалась. Затем повернулась к миссис Комплайн.
— Вы уверены, что это он?
— Голос его. Я как только узнала, что он практикует в Грейт Чиппинге, сразу подумала, что это он. Не знаю почему. Даже сказала Дайане, моей горничной, которая была со мной тогда в Вене.
— Но это было больше двадцати пяти лет назад. И его фамилия…
— Здесь он мог ее изменить.
— И он похож на того, с кем вы встречались в Вене?
— Нет. Доктор сильно изменился.
— Но тогда…
— Я в этом почти уверена, Херси. И видеться с ним выше моих сил.
— Нет, Сандра, вам нужно взять себя в руки. Вы сможете с ним встречаться. Просто обязаны.
V
Тишину в гостиной нарушал лишь треск поленьев в пылающем камине. Парчовые шторы на окнах переливались бликами. И за окнами было тихо, лишь время от времени Джонатан слышал короткие вздохи северного ветра, который крепчал. Неожиданно дверь в глубине комнаты скрипнула, впуская Херси Амблингтон.
— Херси, как ты чудесно выглядишь! Думаю, ты так оделась, чтобы порадовать меня. Мех в сочетании с мягким зеленым цветом — что может быть элегантнее? Как это мило с твоей стороны, дорогая!
— Боюсь, услышав то, что я пришла тебе сказать, ты не сочтешь это милым, — улыбнулась его кузина. — Я пришла тебя разоблачить.
— Ой, что за слова? — Ройал изобразил испуг. — Кстати, хочешь выпить?
— Спасибо, не хочу. Сандра Комплайн собирается уехать.
— Неужели? Какая досада. Надеюсь, ты ее отговорила?
— Да, отговорила.
— Замечательно. Я тебе очень признателен. Ведь ее отъезд испортил бы нам праздник.
— Я сказала, чтобы она не доставляла тебе такого удовольствия.
— О чем ты? — воскликнул Джонатан. — Какое удовольствие?
— А такое. Ты же знал, что сотворил с ней твой приятель.
— Мэндрейк?
