— Ты помнишь, что мы завтра едем на съезд волонтёров? — Илья поймал Арсения на первой перемене, взял его под локоть и повел вдоль коридора. Они учились в параллельных классах, потому что омега поступил в медицинский, а альфа в инженерный. Илья хотел стать врачом, а Арсений ещё не определился. Михаил мечтал, что сын пойдет по его стопам, а Игнат просил дать сыну шанс выбрать самому, хоть и расстроился, что Арсений категорически против медицинского направления, да и в профильный инженерный класс поступил на зло родителям.
— Я не смогу, — Арсений виновато посмотрел на друга.
— Курбатский, ты чего! Совсем обнаглел?! Сначала эта внезапная болезнь, потом ты скрываешься. Твой отец выгоняет меня, ты не отвечаешь! — омега надул губы, но Арсений выдохнул и потупил взгляд.
— Серёжу убили.
— Что? — глаза Ильи округлились. — Ты серьезно?
— Таким разве шутят? — Арсений возмутился. — Отец считает, что им с Глебом могут мстить за что-то, поэтому я теперь под конвоем от дома до школы и обратно, пока идёт следствие. Только никому не говори.
— Когда это случилось? — Илья вытер слезы, которые сами собой скатились по щекам. Сергея он хорошо знал. Они часто пересекались в квартире Курбатских, когда Илья приходил к Арсению, а Сергей в очередной раз уходил из дома к отцу-альфе.
— На День отца, — альфа завернул к кабинету, где у него должен был быть следующий урок.
— Это же ужасно! — воскликнул Илья, привлекая к себе внимание.
— Не кричи, — тихо рыкнул на омегу Арсений. — У отца паранойя на этой почве.
— Когда были похороны? — Илья решил завалить альфу неудобными вопросами.
— Ещё не было. Тело не отдают.
— И как все перенес его папа? — не унимался Илья, хоть уже и прозвенел предупредительный звонок.
— Отец говорит, что он кремень. Сам я Глеба не видел ещё.
Илья заправил за ухо вьющуюся прядь светлых волос и посмотрел на Арсения своими карими глазами. Омега был не то, чтобы красивый, но очень интересный. Особенно альфе в нем нравились веснушки и ямочки на щеках, когда тот улыбался.
Омега потянулся и поцеловал Арсения в щёку, нежно и аккуратно. Он все ещё был шокирован новостью, но хотел поддержать своего альфу. Илья был влюблен в Арсения. Он был его первым альфой, и омега очень надеялся, что останется единственным.
***
Новое тело ждало Глеба уже в морге. Это был не молодой паренёк, а вполне себе зрелый альфа — скрипач и музыкант. Тело обнаружили на трассе. Убитым оказался брат Аркадьевского, что сводило почти все следствие на нет или… открывало новые горизонты. Первая версия — месть. Кто-то отомстил Аркадьевскому, но родственные связи преступника нигде не афишировались, да и фамилии у альф разные. Нужно было постараться, чтобы без связей и зацепок найти сводного брата опасного маньяка. Значит, круг сужался. Проблема была только в одном. Убийства могли быть не связаны между собой. Но если Матвей Горин стал жертвой подражателя, то определенно знал его в лицо, скорее всего, угрожал сдать следствию, за что и поплатился. А ещё Орлов точно знал, что сам Горин не убийца, в чем первое время сомневался. Если бы кто-то хотел остановить мужчину, то скорее всего сдал бы в полицию или убил, но не по сценарию, а просто. Здесь же работали также хладнокровно и выверено, полностью скопировав все увечья, позу и место с предыдущего убийства. Это наводило на мысль, что новый маньяк для альф и омег имел разный план мучений.
— Твой сын чем-нибудь занимался, кроме того, что ходил в школу? — в этот раз Аркадьевский начал разговор сам, едва Глеб сел за стол и разложил формы для протоколов.
— Баскетболом.
— Такая же шпала, как и ты? — посмеялся альфа.
— Почти.
— Ты какой-то не такой сегодня, — альфа прищурился и повернул голову на бок.
Красавчик. Глеб смотрел на Аркадьевского и понимал, что тому не место в тюрьме, его быстро пустят в расход не только потому, что он насильник, но и потому, что слишком хорошенький. За время пребывания в СИЗО Евгений, конечно, сильно сдал, но, как когда-то говорил отец-омега Глеба, аристократизма во внешности не утратил.
— Чего тебе не хватало в жизни, что ты решил убивать? — вдруг задал компрометирующий вопрос Глеб.
— Я могу сказать, чего мне не хватает здесь. Мне не хватает простых земных радостей. Сходить в кино, например, покататься на коньках, уединиться с омегой, вкусно поесть…
— Вчера ночью убитым был найден Матвей Горин, — перебил Орлов, поняв, что альфа честно ему не ответит.
Аркадьевский замер. Он смотрел куда-то перед собой, но мимо Глеба.
— Матвей мёртв? — почти шепотом произнес альфа.
— Его нашли на трассе….
— Замолчи! — Аркадьевский нервно потёр виски.
— Зачем тебе это? Скажи, кто убийца. Прекратим это все.
— Кто-то просто мне отомстил. Ты же представляешь, сколько человек я убил! Я! Один!
— Если сейчас все расскажешь, как было, то выйдешь лет через двадцать, будет тебе примерно столько же сколько и мне сейчас. Ещё вся жизнь впереди. Зачем тебе брать чужую вину? Зачем? Ты сядешь на пожизненное.
— Я убийца, — без единой эмоции произнес Аркадьевский.
Альфа посыпался. Орлов внутренне ликовал, но показывать свою радость было нельзя, ещё немного и Аркадьевский расколется. Глеб был уверен, что альфа знал нового убийцу, потому что покрывал его все это время.
— Повезло твоему сыну познать альфу до смерти, некоторые такого шанса не имели, — произнес Аркадьевский, но только лишь, чтобы взбодрить себя, разозлить Глеба и подпитаться отрицательной энергией.
Орлов решил на провокацию не отвечать.
***
Глеб удерживал сигарету зажжённой, не делая при этом ни одной затяжки. Это была уже четвертая за полчаса, он внимательно слушал одного из соседей Горина по лестничной площадке, который к тому же вызвался побыть понятым. Орлов прибыл на обыск в квартиру альфы вместе с оперативниками и был неприятно удивлен тому, что дверь оказалась незапертой, а внутри почти все перевёрнуто. Выяснить, было ли что-то похищено, не предоставлялось возможным. Горин жил один. Но беспорядок мог свидетельствовать не только о краже, возможно, кто-то заметал свои следы или прятал улики.
— Они орали ночью. Омега кричал на весь двор, потом бросил камнем в его машину.
— Это та, что стоит с разбитым стеклом? — Глеб обратил внимание, что у самого подъезда на бордюре стоял автомобиль без окна со стороны водителя.
— Да. Я много раз говорил Матюхе, чтобы он так не ставил свою машину. Хороший был мальчик, не то, что его братец, — посмурнел мужчина. — Когда отец Матвея съезжался с отцом этого подонка, последний был беременным. Черт его знает, кстати, от кого. Не хочется верить, что Степан Петрович, царствие ему небесное, породил такое чудовище.
— Вы видели раньше омегу, который приходил к Горину? — Глеб умело откинул лишнюю информацию из потока речи альфы.
— Нет.
— Вы уверены? Может быть вы просто не обращали внимания.
— Матвей водил разных омег, — улыбнулся мужчина. — Ну вы понимаете, о чем я. Каждую неделю — разные омеги. Запомнить кого-то — невозможно. Этот вел себя вызывающе. Может быть, Матвей мало заплатил ему или попросил вытворить в койке что-нибудь этакое, не знаю. Слов его я не разобрал, да и кто-то выкрикнул в окно, что вызовет полицию.
Глеб покачал головой и затушил сигарету в пепельнице. Один из оперативников подошёл к нему и положил на стол сейф-пакет с серёжкой. Точно такую же Глеб видел в ухе омеги, чьего брата-альфу убили. Золото. Глебу она запомнилась тем, что странно оттягивала ухо из-за своей тяжести. На сережке были следы крови, будто ее выдернули из уха, с внутренней стороны кольца гравировка, практически нечитаемая.
Глеб быстро достал телефон, долго и напряжённо копался в поисках нужной информации, наконец он с облегчением выдохнул, повернул экран к мужчине, сидящему на против.
— Этот омега был у Горина?
— Похож, — альфа почесал лоб. — Не могу утверждать точно.
Орлов кивнул и повернул экран обратно к себе. Он был рад, что у Вадима Скворцова оказался открытый профиль в одной из социальных сетей и фотографии. Глеб ещё раз внимательно всмотреться в лицо омеги: «боевой» макияж, хитрый прищур и заветная сережка в ухе.
