не представляет, чем хочет заниматься, знает только то, что очень ждет возможности сменить школу после девятого класса.
– Как интересно, – радуется Линда. – Не забудь про нас, когда станешь мультимиллионером.
Альбин пытается улыбнуться.
– А что решила Лу? – спрашивает мама.
– Она хочет стать актрисой, – усмехается Линда. – Конечно, она ведь королева драмы, а этого более чем достаточно.
Звучит заученно, и Альбин понимает, что она уже не раз это говорила. Некрасиво по отношению к Лу, но мама с улыбкой кивает.
– Я удивляюсь, как ты позволяешь ей так одеваться, – вставляет папа.
– «Так» – это как? – удивляется Линда.
– Она выглядит очень взрослой с макияжем и всеми делами. Не уверен, что она транслирует правильные сигналы.
Мама начинает нервничать:
– Я считаю, что Лу очень красивая. Наверное, так сейчас одевается вся молодежь.
– Ты не боишься, что Лу слишком быстро повзрослеет? – Папа не спускает с Линды пристального взгляда. – У вас ведь дома нет сильной мужской руки.
За столом повисает тишина. То, что не высказано вслух, сгущается в воздухе и давит на Альбина так сильно, что он не может сидеть на стуле прямо. Он снова смотрит в окно. На улице уже почти стемнело.
– Я просто хочу сказать, что в мире полно негодяев, – оправдывается папа.
– Спасибо, – отвечает Линда. – Я в курсе.
Мама слегка откашливается:
– Как странно она стала разговаривать. Так говорят в Эскильстуне или…
– Нет, – закатывает глаза Линда, делаясь похожей на Лу, – так говорят она и ее друзья, с которыми она проводит время. Я просто бешусь от этого.
Папа встает, и Альбин провожает его взглядом. Он идет к бару и наливает себе из крана вина до краев бокала.
– Как он себя чувствует? – спрашивает Линда.
– Хорошо, – отвечает мама, косясь взглядом на Альбина.
Как будто можно хранить в секрете то, что знают все.
Линда вздыхает и смотрит на часы, когда папа садится на место.
– Я сейчас позвоню Лу, – говорит она. – Она должна поторопиться, если хочет успеть поесть.
– Пунктуальность она явно унаследовала от матери. – Лицо папы принимает особое выражение, которое всегда появляется, если он делает вид, что шутит, но на самом деле говорит всерьез.
– Я схожу за ней. – Альбин встает из-за стола, не давая никому времени на возражения.
Только бы уйти отсюда.
Он бежит вниз на седьмую палубу по окрашенной в белый цвет стальной лестнице, расположенной в отсеке для персонала. Проходит через мрачный, без окна офис старшего администратора. Стены конторы украшают старые морские карты, на полках стоит бесчисленное множество папок с документами. Сам старший администратор Андреас выглядит не менее мрачно. Он едва смотрит на проходящего мимо Дана. Как только Дан выходит из отсека для персонала в общее пространство, его сразу оглушают шум и музыка. Он пристально смотрит на ковровое покрытие под ногами, преодолевая последние ступеньки лестницы, ведущей к стойке информации. Одновременно он старается придать себе озабоченный и важный вид, словно повесил на себя табличку: Просьба: не беспокоить.
Кто-то трогает его за локоть:
– Неужели вы Дан Аппельгрен?
Он надевает на лицо широкую улыбку и оборачивается к женщине с короткой стрижкой. Она одета в полосатую кофточку под тельняшку. Интересно, эти тетки всегда одеты в тельняшки или это в честь круиза? Наверное, им хочется проникнуться морским духом.
– Виноват, – признается он, посмеиваясь.
– Я знала! – Женщина произносит это с таким выражением лица, словно ожидает продолжительной овации стоя.
Она примерно его возраста, но позволила себе потерять форму. Над верхней губой залегли морщины курильщицы. Седые волосы. Свитер облегает складки на боках.
– Мы с мужем обожали «Как лихорадка в сердце моем».
– Приятно слышать.
– Сейчас он, правда, мой бывший муж. Но песня мне до сих пор очень нравится.
Дан вежливо улыбается. Наверняка бывший супруг ни разу не пожалел о том, что сбежал.
– Жаль, что песня не победила на фестивале. Но вы, наверное, часто слышите эти слова.
– Слышать эти слова мне по-прежнему очень приятно. – Дан подмигивает собеседнице.
«Конечно, – думает он, – просто чудесно, когда напоминают о неудаче. И о том, что, даже оказавшись победителем, я все равно остался бы в проигрыше».
– Я только это хотела сказать.
Но женщина не уходит. Она явно чего-то ждет.
– Спасибо, – говорит Дан. – Ваша поддержка важна для меня.
Наконец она кивает на прощание и идет по направлению к магазину беспошлинной торговли. Дан подходит к стойке информации, и Мики без слов протягивает ему микрофон. На его лице, как всегда, страдание. Кажется, он единственный, кто ненавидит «Харизму» не меньше, чем Дан.
Дан откашливается и включает микрофон:
– Уважаемые пассажиры! С вами говорит Дан Аппельгрен, и я с удовольствием приглашаю всех желающих сегодня вечером в караоке-бар!
Некоторые останавливаются и смотрят с любопытством. Маленький мальчик азиатской внешности достает мобильный телефон. Дан выжимает из себя улыбку и держит ее на лице, пока не раздается щелчок камеры.
Он снова обращается к микрофону и с невероятным усилием проговаривает обычную скороговорку с восклицательной интонацией в конце каждого предложения:
– У нас есть всевозможные песни – от классики до лучших современных хитов! Каждый найдет что-нибудь любимое! И конечно же у нас низкие цены на пиво, вино и коктейли! Вечеринка в караоке-баре начинается в девять часов. Бар располагается на седьмой палубе! Ждем вас! До скорой встречи!
Судно скользит между шхерами со скоростью пятнадцать узлов. В темной воде отражается свет прожекторов и многочисленных окон.
На капитанском мостике тихо. Командир корабля Берггрен ушел в свою каюту отдохнуть. Вахтенный матрос наблюдает за обстановкой в бинокль, высматривая малые суда, которые могли не попасть на радар, а дежурный штурман следит за тем, чтобы паром не превышал установленные ограничения.
На кухне на восьмой палубе сейчас самое оживленное время суток. Повара и официанты перекрикиваются. Плиты и фритюрницы кипят, шипят и шкворчат, посуда звенит в передвижных стойках для подносов и решетках посудомоечных машин. Ножи быстро шинкуют что-то на разделочных досках, издавая то пчелиное жужжание, то стук дятла.
В спа-центре в гидромассажной ванне сидит пожилая пара. Под водой они держатся за руки. Смотрят в огромные панорамные окна на улицу. Под ними располагается прогулочная палуба, где еще стоят некоторые пассажиры и провожают взглядами последние шхеры перед тем, как паром выйдет в открытое море. Солнце зашло, но небо еще не совсем потемнело.
Пия и Филип только что поставили ведерко со льдом и бутылкой шампанского на втором этаже двухэтажной
