Чарли вернулся из Эшвилла в свою квартиру. Последний раз он был здесь пару месяцев назад. Ему удалось поспать несколько часов, и сейчас он был готов действовать. Смит услышал мягкую мелодию, доносившуюся из кухни. Он посмотрел на экран телефона и не узнал номер, хотя звонили из Вашингтона или его окрестностей. Возможно, это был Рэмси; он иногда так делал, поскольку страдал паранойей.
Чарли поднял трубку.
— Могу я поговорить с Чарли Смитом? — сказал женский голос.
Эти слова не на шутку встревожили Чарли — так его называл только Лэнгфорд Рэмси.
— Вы ошиблись номером.
— Нет, это не так.
— Боюсь, что именно так и вышло.
— Я не повешу трубку, — сказала она. — То, что я должна вам сообщить, может спасти вашу жизнь.
— Как я уже и сказал, леди, вы ошиблись номером.
— Вы убили Дугласа Скофилда.
Мороз пробежал по коже, когда до Чарли дошел смысл этих слов.
— Вы там были, с тем парнем? — спросил он.
— Не я, но они работают на меня. Я все про вас знаю, Чарли.
Смит ничего не ответил, пытаясь сообразить, что со всем этим делать. У неизвестной женщины был номер его телефона, она знала его вымышленное имя… Фактически это была катастрофа.
— Что вы хотите?
— Твою задницу.
Он только нервно захихикал.
— Но я хочу обменять ее на другую.
— Дайте угадаю. Рэмси?
— Ты отличный парень, мы можем сработаться.
— Я не думаю, что вы собираетесь сказать мне, кто вы?
— Конечно. В отличие от тебя, я не живу фальшивой жизнью.
— Тогда, черт возьми, кто вы?
— Диана Маккой. Заместитель советника по национальной безопасности при президенте Соединенных Штатов.
Малоун разговаривал с пилотами, когда услышал резкий женский крик. Он тут же бросился к приоткрытой двери и увидел в похожем на короткую серую кишку салоне «LC-130» Доротею, спокойно стоящую рядом со своей сестрой. Кристл пронзительно кричала и пыталась расстегнуть ремень безопасности. Из ее носа текла кровь и капала на куртку. Вернер и Хенн проснулись и пытались отстегнуться от неудобных сидений.
Малоун, увидев эту сцену, съехал по перилам и ринулся к Доротее. Но его уже опередил Хенн, безуспешно пытавшийся оттащить Доротею от визжащей сестры.
— Ты безумная стерва! — закричала Кристл. — Что ты делаешь?
Вернер схватил Доротею. Малоуну оставалось только отойти назад и наблюдать за спектаклем со стороны.
— Она сильно ударила меня кулаком, — пожаловалась Кристл, осторожно касаясь рукавом куртки разбитого носа.
Коттон нашел полотенце на одной из стальных полок и бросил ей.
— Мне следовало тебя убить, — прохрипела Доротея. — Ты не заслуживаешь того, чтобы жить.
— Вы видите! — заорала в ответ Кристл. — Вот что я имею в виду. Она безумна. Абсолютно безумна. Чертовски безумна!
— Что ты делаешь? — спросил Вернер у своей жены. — Чем это вызвано?
— Она ненавидит Георга, — ответила Доротея, пытаясь вырваться из жесткой хватки Вернера.
Кристл наконец смогла подняться со своего места. Вернер освободил Доротею, и две сестры встали лицом к лицу. Ни одна не отводила взгляда; они были похожи на двух разъяренных львиц, и каждая пыталась понять, что задумала другая. Малоун смотрел на женщин в одинаковой мешковатой одежде, с одинаковыми лицами; но он также осознавал все их отличия и понимал, что их было гораздо больше, чем он предполагал в самом начале.
— Тебя там даже не было, когда мы опустили гроб в землю, — проговорила Доротея сквозь сдерживаемые злые слезы. — Все остались, но не ты.
— Я ненавижу похороны.
— А я ненавижу тебя!
Кристл повернулась к Малоуну, будто ища его защиты. Она была бледна, в крови, с плотно прижатым к разбитому носу полотенцем. И, несмотря на этот довольно жалкий вид, Коттон заметил в ее глазах угрозу. Прежде чем он смог среагировать, она бросила полотенце ему в лицо, крутанулась и сильно ударила Доротею, отправив свою сестру обратно в объятия Вернера. Затем снова занесла кулак.
Малоуну удалось поймать ее за запястье.
— Ты была должна ей только один удар. На этом все.
Лицо Кристл исказила яростная гримаса, а ее глаза, потемневшие от гнева, говорили Малоуну, что это не его дело. Коттон проигнорировал ее взгляд. Она смогла высвободить одну руку и подняла с пола полотенце.
Вернер помог Доротее сесть на место, а Хенн только наблюдал за происходящим, как всегда не говоря ни слова.
— Хорошо, довольно сражаться до победного конца, — сказал Малоун. — Я предлагаю всем успокоиться и немного поспать. У нас осталось около пяти часов полета, и я не планирую долго задерживаться на базе. Любой, кто будет ныть или не сможет идти в быстром темпе, останется на месте.
* * *
Чарли Смит сидел на кухне и смотрел на телефон, лежавший на столе. Он так и не смог поверить последним словам этой женщины, хотя перед тем, как повесить трубку, она оставила контактный телефон. Чарли взял в руки телефон и набрал номер. Три гудка — и приятный голос сообщил ему, что он позвонил в Белый дом, и поинтересовался, куда направить его звонок.
— Офис советника по национальной безопасности, — сказал Смит слабым голосом.
Телефонистка тут же соединила его.
— Это заняло у тебя довольно много времени, Чарли, — мягко сказала женщина. — Ты проверил? Голос тот же? Теперь ты должен быть полностью удовлетворен, не так ли?
— Чего вы хотите?
— Сказать тебе кое-что.
— Я слушаю.
— Рэмси планирует завершить ваш контракт. У него большие, даже великие планы, и ты в них совершенно не вписываешься, а точнее, ты станешь ему помехой.
— Вы лаете не на то дерево.
— Это именно то, что я хотела сказать, Чарли. Но я постараюсь облегчить тебе задачу. Ты слушаешь, а я говорю. В том случае, если ты думаешь, что я записываю наш разговор на пленку, это не будет иметь никакого значения. Как тебе такой план?
— Если у вас есть время, выкладывайте.
— Ты помогаешь Рэмси решать его личные проблемы. Он использовал тебя годами, хорошо тебе платил. В последние несколько дней у тебя было слишком много работы. Джексонвилль, Шарлотт, Эшвилл… Я подобралась очень близко, Чарли? Хочешь, чтобы я назвала имена?
— Вы можете говорить все, что угодно.
— Теперь Рэмси дал тебе новое задание. — Она сделала короткую паузу. — Это я. И дай-ка угадаю: ты обязан сработать меня сегодня. Это имеет определенный смысл, поскольку я шантажировала его вчера. Он сказал тебе об этом, Чарли?
Смит не ответил.
— Нет, я так не думаю. Видишь, он строит планы, а тебя в них нет. Но я не планирую закончить так же, как другие. Вот почему мы сейчас с тобой разговариваем. Да, кстати, если бы я была твоим врагом, то секретная служба прямо сейчас торчала бы у тебя под окнами и мы вели бы этот разговор совсем в другом месте.
— Эта мысль уже приходила мне в голову.
— Я знала, что ты достаточно разумен. Я просто хочу, чтобы ты понял: я очень хорошо информирована не только о твоей чрезвычайно активной работе в последнее время, но и о трех твоих счетах в оффшорных банках, на которые Рэмси перечисляет деньги.
И она на одном дыхании выложила ему банки, номера счетов, даже пароли, два из которых он поменял только неделю назад.
— Ни один из этих счетов не является на самом деле частным. Просто нужно знать, где и как искать. К твоему сожалению, я могу стать хозяйкой этих счетов в мгновение ока. Но, чтобы продемонстрировать тебе мое доброе отношение, я их не тронула.
Хорошо. Смит понял, что она говорила о реальной сделке, и сдался.
— Чего вы хотите?
— Как я уже говорила, Рэмси решил, что ты должен уйти. Он заключил сделку с сенатором, а в ней ты не участвуешь никоим образом. Поскольку тебе уже подписали смертный приговор, подумай хорошенько. Тебя очень легко устранить. У тебя нет семьи, имена твоих родителей никому не известны. По документам ты уже не существуешь. Тебя никто не будет искать, никто не заявит в полицию о твоем внезапном исчезновении. Это печально, Чарли.
Это была правда, и Смит знал об этом, продолжая хранить молчание.
— Поэтому у меня есть идея получше, — сказала Диана Маккой.
* * *
Рэмси был близок к своей цели. Все шло именно так, как он и планировал. Оставалось только одно препятствие. Диана Маккой.
Он все еще сидел за столом, рядом стоял стакан с холодным виски. И он вернулся к разговору с Изабель Оберхаузер о подводной лодке и о том, что он достал с «НР-1А» и с тех пор бережно хранил.
О журнале капитана Форреста Малоуна.
За прошедшие годы Лэнгфорд время от времени заглядывал в исписанные от руки страницы скорее из праздного любопытства, чем движимый подлинным интересом. Но журнал для адмирала был памятной вещью, вещественным доказательством того давнего невероятного путешествия, которое так сильно изменило всю его дальнейшую судьбу. Он не был сентиментален, но и для него существовало несколько вещей, способных вернуть его в далекое прошлое. Несмотря на всю практичность и рациональность, адмирал Рэмси хранил и берег их. Несколько моментов его долгой жизни были особенно цены. Один из таких моментов имел место подо льдом Антарктиды. Когда он последовал за тюленем.
