на Рил:
– А вы могли бы нарядиться Малефисентой.
– Спасибо, – ответила Рил сухо.
Элеонор состроила обиженную гримасу:
– Эй, я думала, Дарт Вейдер – мой.
Томми отложил вилку и сказал:
– Вы одевайтесь кем хотите, но я буду Росомахой. Он самый крутой.
– А кем будешь ты? – спросила Рил у Клэр.
– О, я слишком взрослая для такой ерунды. Думаю, просто надену парик и буду изображать телеведущую из далеких двухтысячных.
Элеонор в притворном ужасе покосилась на Рил:
– Из далеких двухтысячных? Никогда еще не чувствовала себя такой старой.
– Во сколько сегодня все начинается? – спросила Клэр.
– Сначала мы пойдем в городскую ратушу. Нас пригласили в качестве распорядителей парада. Так что у нас будет небольшое собрание, а потом прием у мэра. Он еще кого-то пригласил – пару человек.
– Значит, будет смертельно скучно, – фыркнула Клэр.
– Значит, это продлится недолго, но будет много значить для местных жителей, – резко ответила ее мать.
Роби поглядел на Рил:
– Что насчет Малефисенты?
– У меня нет костюма.
– Я привезла их с собой, – сказала Элеонор. – Я знала, что мы будем праздновать Хэллоуин здесь. Надеялась, что президент сможет приехать, но этого, очевидно, не произойдет.
– А кем будешь ты, мам? – спросил Томми.
– Думаю, в этом году я вернусь в прошлое. В семидесятые. Буду Шер.
Она наклонилась к Рил, сидевшей рядом с ней:
– Она всегда мне нравилась, все эти годы. Особенно ее волосы.
– Шер? Кто это? – спросил Томми, сбитый с толку. Он явно никогда не слышал о такой певице.
Элеонор вздохнула:
– Не знаешь, а должен бы знать.
* * *
После ланча Роби и Рил вышли на улицу.
– Городской парад на Хэллоуин?
– Да уж, звучит потрясающе, – протянула Рил без всякого энтузиазма.
– Я так понимаю, ты никогда не ходила собирать сладости?
– Правильно понимаешь.
– Значит, компенсируешь за пропущенные годы.
– Я рада, что мы скоро уезжаем, у меня начинается клаустрофобия.
– То есть в будущем никаких островов?
– Я скорее городская девушка.
– У тебя был коттедж на Восточном побережье, в жуткой глуши, – напомнил Роби.
– Поэтому я и стала городской девушкой. Он мне надоел.
– Думаю, секретная служба прочешет весь город – особенно маршруты парада.
– Наверняка. Подозреваю, они не в восторге. Куча народу, все в костюмах. Легко спрятать что угодно, включая оружие и взрывчатку.
– Хотя бы президента здесь нет. Если бы он приехал, парад вряд ли состоялся бы.
– Ты серьезно собираешься нарядиться в костюм? – спросила она.
– Почему нет?
– И что, мне переодеваться Малефисентой?
– По-моему, тебе подходит, – ухмыльнулся Роби.
Она толкнула его локтем.
– Итак, скоро мы вернемся на континент. Что потом? – спросил он.
– Будем ждать следующего задания.
– Сомневаюсь, что нас отправят вместе. Как правило, мы работаем поодиночке.
– Я это знаю, Роби.
– Думаю, я останусь в конторе еще на годик, а потом завершу карьеру.
Рил удивилась:
– Когда ты это решил?
– Может показаться, что прямо сейчас, но на самом деле я уже какое-то время думаю об этом. – Он вытянул вперед руку со следами ожога. – Твоя небольшая засада на Восточном побережье напомнила мне, что жизнь дается только раз.
Он улыбнулся, показывая, что шутит, но Рил осталась серьезной.
– Ты не представляешь, как жутко я себя чувствую из-за того, что едва тебя не убила.
– Тогда мы были на разных сторонах. Что произошло, то произошло. Я же выбрался. Все нормально.
Она поглядела на его руку и ногу, где – ей было известно – остались ожоги.
– Я постараюсь искупить это, Роби.
– Уже искупила.
– Как?
– Недавно, в Северной Корее.
– Этого недостаточно.
– Достаточно, можешь мне поверить, – ответил он.
– Ты серьезно собираешься уходить?
– Еще как серьезно.
– И что будешь делать?
Он пожал плечами:
– Кто сказал, что я должен что-то делать? У меня отложено достаточно денег. Живу я скромно. Я повидал мир, по крайней мере самые худшие его части. Так что я просто… не буду делать ничего.
– Ты сам в это не веришь, Роби. Ни на йоту.
– На самом деле я правда собираюсь ничего не делать. Ну а потом что-нибудь решу. – Он всмотрелся в лицо Рил: – А что насчет тебя? Ты ведь тоже собиралась заканчивать карьеру.
– Да, но потом ты сказал, что мы можем продолжать работать и жить нормальной жизнью. Ты заставил меня поверить, что это возможно.
– Я до сих пор так думаю.
– Но теперь ты уходишь. – Тон у Рил был такой, будто он ее предает.
– Я сказал, через год. На нашей работе год – это целая жизнь. А ты что?
– В смысле я что?
– Я знаю, что у вас с Такером был разговор наедине. Что он сказал? Что приложит все усилия, чтобы избавиться от тебя?
Она испустила долгий вздох и покачала головой:
– На самом деле он извинился за все, что натворил.
– Что? – воскликнул Роби, ошеломленный.
– Он сказал, что я была права, а он ошибался.
– Он что, был пьян? Зрачки у него были нормальные?
– Уверена, он прекрасно сознавал, что говорит, Роби.
– Поверить не могу! Что должно было с ним случиться, чтобы он вдруг сменил гнев на милость?
– Он сказал, что заново изучил улики и как следует все обдумал. Потом, мы едва не погибли, пытаясь остановить заговор, в котором участвовали Гелдер и Джейкобс. Мы с тобой рисковали жизнью в Сирии и Северной Корее. Думаю, это добавило нам очков в его глазах.
– И что это меняет для тебя? – спросил он.
– Меняет? – не поняла Рил.
– Ты останешься еще на какое-то время?
– Я не знаю. Вероятно, нет. Особенно если тебя не будет рядом.
Он обнял ее за плечи:
– Так или иначе, у тебя есть год на раздумья.
– Да, если я проживу так долго.
Мин никогда не слышала про Хэллоуин.
И никогда не надевала карнавального костюма.
Она так и не поняла, что это за традиция, хотя Чун-Ча и пыталась ей объяснить. Но теперь она была в костюме и с кучей конфет. Они пришли в небольшое кафе на главной улице в центре города, где для всех детей устроили праздник перед началом парада.
Чун-Ча привела туда Мин, переодетую лягушкой. Ее лицо закрывала маска, оставлявшая на виду только глаза и рот. Сама Чун-Ча нарядилась пиратом. В кафе было полно детей в разных костюмах. Сначала Мин боялась надевать свой, но потом Чун-Ча показала ей, что это просто ткань и пластмасса, что костюм ничего ей не сделает, и Мин позволила себя переодеть.
Прямо в кафе семья Кэссион раздавала детям сладости. Увидев это, Чун-Ча на мгновение запаниковала. Она видела, что вокруг
