ими мозги.
– Цифры – это жизнь, свет и правда.
Через час, когда цифры прыгали в мозгу, Эдриен направилась к соседнему дому. Держись небрежно, уверенно, легко, говорила она себе. Ты ж забегаешь на минутку, чтобы Сэди пообщалась с Джаспером. А сам Райлан почти наверняка по уши в работе.
Но еще до того, как постучать, она услышала громовую музыку, увидела вспыхивающие огни на фоне оконных стекол. Никогда не знала, что он работает в таком шуме. Может быть, прогоняет какую-то сцену.
Она совсем собралась постучать, но Джаспер взвыл, и Сэди ответила ему троекратным гавканьем.
Райлан открыл дверь, и музыка хлынула в проем потопом, а цветные огни кружились по стенам комнаты, где дети (Эдриен думала, что они в школе) кружились в танце как бешеные.
Райлан был в солнечных очках с радужными стеклами, в бейсболке козырьком назад и лиловом жилете с блестками поверх футболки.
– Надо же, – сумел он сказать. – Не ожидал.
С парой фейских крыльев за спиной, в балетной пачке и с пластиковой тиарой на голове подлетела Мария:
– У нас танцы! Пошли танцевать!
– Танцы?
– Праздник окончания учебного года, – пояснил Райлан. – Брэдли, сделай потише.
– Нет-нет, не надо!
Но Брэдли в зеленом парике, бэтменской рубашке и кошачьей маске вывел громкость на едва слышный уровень.
– Это все папа сделал! Мы только из автобуса вышли, а у него все готово! Бал-маскарад!
Райлан сдвинул в комнате всю мебель к стенам, создав, видимо, танцпол, и поставил что-то вроде светомузыки, полосовавшей стены цветными пятнами. С потолка свисали ленты и воздушные шары.
И все тревоги Эдриен растаяли в потоке восторга.
– Нельзя устраивать маскарад, не одевшись как следует, – добавил Райлан.
– Ты же умеешь танцевать! – тянула ее за руку Мария. – Умеешь!
– Боюсь, я не приоделась для маскарада.
– А у нас есть! – Мария кинулась к комоду, распахнула его и вытащила еще одну тиару и розовое боа.
– Вау! Такая тиара кому не понравится? Но я не хочу встревать в ваш семейный праздник, – начала она.
– Бал-маскарад открыт для всех, – сказал Райлан, пока Брэдли мерил Эдриен задумчивым взглядом.
Она стала было придумывать новую отговорку, но мальчик шагнул к ней.
– Вы умеете ходить на руках. А танцевать на них вы умеете?
– Танцевать на руках?
– А на шпагат сесть можете? – спросила с интересом Мария.
– Да, понимаю. – Она кивнула, приладила тиару, закинула боа вокруг шеи. – Это проба. Брэдли, врубай.
– Что врубать?
– Она хочет сказать, чтобы ты музыку включил погромче.
Когда Брэдли так и сделал, Эдриен, радуясь, что надела легинсы, сбросила туфли.
Она пару раз вильнула бедрами, повела плечами, потом опустилась на пол, поставила руки, плавно подняла ноги. В ритме музыки прошлась взад-вперед, из стороны в сторону. Сделала ножницы ногами, обошла круг, перетекла в мостик, оценила расстояние для прыжка и упала в шпагат. Радостно взбросила руки вверх.
Дети зааплодировали, а Эдриен забросила через плечо свободный конец боа.
– Я прошла пробу?
– Суперкруто, – сказал Брэдли.
– С наивысшей оценкой. – Райлан протянул руку. – Кажется, мы танцуем.
Пока Эдриен танцевала, Рейчел сидела в прибранной гостиной стильного таунхауса Трейси Портер в центре Ричмонда.
Она изучила материал и знала, что Трейси поступила в Джорджтаун на год позже Лины, заработала диплом по журналистике и коммуникациям. Потом доросла до ведущего в местном филиале Эн-би-си и сейчас вела шестичасовую и одиннадцатичасовую передачу.
Став местной знаменитостью, она в возрасте под тридцать вышла замуж, родила двоих детей, где-то в тридцать пять развелась. И снова вышла замуж в сорок, за девелопера.
У нее сейчас было трое внуков – один от старшей дочери и двое от пасынка.
Они с мужем состояли в кантри-клубе, любили играть в гольф и имели второй дом в Сан-Симеоне.
Даже на близком расстоянии Рейчел видела, что женщина выглядит лет на сорок, а это означало чью-то высококлассную работу, пусть даже на нее работали отличные гены. Волосы, густые и профессионально покрашенные в светло-золотистый цвет, обрамляли белизну лица с пронзительными синими глазами и идеальным ртом, подведенным темно-розовой помадой. Женщина сидела прямо, закинув ногу на ногу, в белых облегающих джинсах, и держала в руках веджвудскую чашку с кофе.
– Могу вам уделить порядка тридцати минут, – начала она. – Мне хотелось провести этот разговор здесь, а не у меня в офисе. Это все уже дела давно минувших дней, но мне не хотелось подбрасывать топлива в костер сплетен.
– Благодарю за то, что согласились увидеться.
– Это все любопытство. Как мой давний, неосмотрительный и краткий роман с Джоном Беннеттом может быть связан хоть с чем-нибудь из сегодняшнего дня?
– Вам известно, что профессор Беннетт погиб при своем нападении на Лину Риццо, ее малолетнюю дочь и ее подругу в Джорджтауне лет двадцать тому назад.
– Да, это сообщали в новостях, а я репортер. И даже если бы я не спала с ним за десять лет до этого, я бы все равно знала. Мне также известно, что эта девочка – его биологическая дочь. Мне известно, что он напал на этих женщин и на ребенка. Я упоминала свой неосмотрительный роман?
– Да. Можно ли мне спросить, считали ли вы свой роман неосмотрительным до этого инцидента?
– Я сочла его неосмотрительным, когда увидела, как Джон налетел с кулаками на Лину Риццо – хотя я тогда не знала, кто она такая, – у себя в кабинете. Я тогда забежала быстренько потрахаться.
Женщина отпила кофе.
– Меня потрясло – хотя и не должно было, признаюсь, – когда я увидела, как он схватил ее за горло и прижал к стене. В этот миг у него в глазах я увидела ярость и насилие. Решила не рисковать, что эти чувства обратятся на меня, и отношения прекратила. Хотя это были не отношения.
Она замолчала, Рейчел ждала.
– Мне было девятнадцать, я была глупа, но не до такой степени. То есть достаточно глупа для секса с женатым мужчиной – как он утверждал, в процессе сложного развода, хотя это и было враньем, – но не настолько глупа, чтобы рисковать избиением ради заводящего беззаконного секса. А почему Лина Риццо вам назвала мое имя, хотя прошло столько времени?
– Она не называла. Я полагаю, она его либо не знала, либо не помнит. Но вы в списке, миз Поттер.
– Что за список?
– Список женщин, которые, как и вы, спали с Джонатаном Беннеттом. В нем тридцать четыре фамилии. Четыре женщины из списка мертвы – их убили. – Трейси поставила чашку. Рейчел должна была отдать ей должное – не вздрогнула, не ахнула. Просто посмотрела пристальным долгим взглядом.
– Давайте проясним, но не
