признание запротоколировали. Большой доктор послал за судьей или чиновником...
Тарлинг и Уайтсайд, оба напряженно слушали.
— Маленький старый человек, живший поблизости от госпиталя, пришел и жаловался, что его разбудили среди ночи. С ним был секретарь, он очень быстро все записывал в книгу. Когда тот человек умер, секретарь переписал все на машинке и дал мне эту копию для того, чтобы я передал ее моему господину. Господин желает получить?
Китаец полез за пазуху и вынул оттуда бумажную трубочку, развернул ее и передал Тарлингу. Тот взял в руки довольно объемистый протокол и с благодарностью посмотрел на китайца.
— Ты можешь сесть. И расскажи-ка мне все, что случилось.
Китаец с легким поклоном сел на почтительном расстоянии от стола. Тарлинг видел, что он выкурил почти всю сигарету и передал ему коробку со стола.
— Ты должен знать, господин, я против твоей воли и без твоего ведома доставил сюда и допросил человека с большим лицом. В вашей стране, я знаю, так не делают, но я думал, что лучше всего было бы, если правда выплывет на свет Божий. Я уже совсем приготовился к пытке, но он вдруг сказал, что маленькая молодая женщина находится в опасности, потому я оставил его одного — я не думал, что господин вернется раньше завтрашнего утра, — и пошел к дому, где лечили маленькую молодую женщину. Когда я вышел на перекресток улиц, он садился в машину и уехал раньше, чем я успел добраться до него. Но я побежал за ним очень быстро, догнал и мне удалось быстро взобраться на крышу лимузина и лечь там плашмя. Некоторые люди замечали меня и кричали шоферу, но он не обратил никакого внимания на эти крики.
Я долго лежал наверху. Машина выехала за город и потом снова развернулась в сторону города. Там он остановился в глухом месте, и я видел, как Сэм очень сердито разговаривал с маленькой женщиной. Я уже думал, что он нападет на нее и собрался было наброситься на него, но маленькая женщина потеряла сознание. Он поднял ее и снова положил в автомобиль. Потом он поехал дальше, к городу, и остановился у табачной лавки, где была вывеска телефонной связи. Пока он находился в лавке, я успел слезть с крыши, выпустил маленькую женщину из автомобиля, развязал ей руки, показал, куда встать, чтобы Сэм ее не заметил, а сам забрался в автомобиль и притаился на ее месте. Мы ехали довольно долго, потом остановились у высокой стены. И тогда, мой господин, началась между нами борьба. Прошло порядочно времени, пока я сумел справиться с ним, ну а потом мне пришлось тащить его на себе. Первый же полицейский на служебной машине доставил нас в госпиталь, куда я сдал полумертвого Сэма. Заодно и мне там перевязали раны. Потом подошли ко мне и сказали, что этот человек при смерти и просит записать его признание, потому что у него на совести нечто, что не дает ему покоя, а ему хочется перед смертью облегчить свою душу.
И он говорил, а чиновник записывал целый час. Потом этот человек, Сэм, отправился к своим предкам.
Линг Чу резко, как всегда, оборвал рассказ. Тарлинг взял бумаги, раскрыл их и просмотрел лист за листом. Уайтсайд терпеливо сидел рядом, не отвлекая его.
Когда Тарлинг дочитал, он взглянул на Уайтсайда и сказал:
— Торнтона Лайна убил Сэм Стей!
Уайтсайд не поверил своим ушам.
— Но... — начал он.
— Я уже давно предполагал это, но мне не хватало еще нескольких звеньев, чтобы замкнуть цепь доказательств. И эти звенья до сих пор ускользали от меня, а теперь я их получил. Я прочту вам, Уайтсайд, существенные места из предсмертного признания Сэма.
«...Когда я снова был выпущен из тюрьмы, Торнтон Лайн приехал меня встречать в красивом автомобиле. Он обращался со мной, будто я не преступник, взял меня с собой в свой дом и угостил лучшими кушаниями и вином. Он сказал мне, что был подло предан одной молодой девушкой, которой много помогал. Она служила у него, он взял ее в дело, когда она умирала с голоду. Он рассказал мне, что она оклеветала его. Наверное, это очень злая девушка, ее имя Одетта Райдер. Я прежде никогда ее не видел, но после того, что мистер Лайн мне рассказал о ней, я ее возненавидел. И чем больше он говорил, тем сильнее я хотел отомстить ей за него.
Он сказал, что она красива, и я вспомнил, что один из моих тюремных товарищей попал в тюрьму за то, что плеснул серной кислотой в лицо девушке, которая его обманула.
Жил я в доме одного старика, бывшего преступника, потому-то он и комнаты сдавал только преступникам. Платить приходилось много, но квартира того стоила, потому что, когда полиция наводила справки о ком-нибудь из жильцов, домохозяин и его жена давали неверные сведения.
Я сказал домовладельцу, что 14-го числа собираюсь кое-что предпринять и дал ему фунт. Вечером 14-го числа я сказал мистеру Л айну, когда пришел к нему, что я задумал сделать. Показал ему пузырек с купоросным маслом, который я купил на Ватерлоо-Роуд. Он сказал мне, чтобы я этого не делал. Но я подумал, что он запрещает мне это только потому, что у него доброе сердце. Он сказал, чтобы я предоставил ему самому разобраться с этой девушкой, а он решит, как ее наказать.
Я вышел из его дома в девять часов вечера, сказав, что иду к себе домой. Но я не пошел домой, а пошел в дом, где живет Одетта Райдер. Я раньше уже был там, когда мистер Лайн поручил мне тайно пробраться к ней в квартиру и незаметно оставить несколько колечек с бриллиантами из его магазина. Он хотел потом обвинить эту девушку в краже. В тот раз я внимательно осмотрел дом и знал, что с черного хода можно проникнуть в квартиру незамеченным, а с парадного — нельзя, там всегда сидит швейцар.
Я думал, что лучше пробраться в квартиру пораньше, пока ее нет дома, и спрятаться где-нибудь. Когда я вошел, там было темно. Это отлично подходило для выполнения моего плана. Пройдя через все помещения, я попал в спальню и нашел место, где можно спрятаться.
За кроватью сбоку находилась ниша, прикрытая занавеской, там висели платья, и я решил спрятаться за всей этой одеждой.
И вот я услышал, как снаружи отперли дверь. Я сразу
