— Непринципиально. Важно, чтобы всплыла сама идея и только.
«Что тут решать, — подумал Толик, — есть ведь Клевцов со своим «чертовым городищем»! Пусть покочевряжится с интервью в каком-нибудь известном интернет-издании. Он такие игрушки любит!»
31
Нателла встретила Воронова как родного, бросилась на грудь, затряслась в рыданиях, выдохнула прямо в грудь:
— Нет Ирки-то! Так и не появилась!
Отлепилась от груди, посмотрела в глаза:
— Лешенька, на тебя, родненький, вся моя надежда! Найди ты эту сволочь блудную, а!
— Ну, что ты сразу… «сволочь»…
Воронов оглянулся на Гридина и Скорнякова, молча стоявших у ворот.
— Вот… Люди со мной приехали… В сарайке нас разместишь, пока Ирму искать буду?
Нателла мигом пришла в себя, ладошками обтерла лицо, смахнула слезы.
— Дак, конечно…Чего там, места жалко, что ли!
Повернулась и сделала шаг к дому.
— Перекусите с дороги? Пока не жарко, а?
И, не услышав конкретного и безоговорочного отказа, засеменила к дому, махнув рукой в сторону стола дескать, рассаживай гостей.
Вроде и дорога от Города была недолгая, и позавтракали хорошо, а тут, на свежем воздухе, уминали за обе щеки, будто неделю в тайге плутали. Да и самогонка была настолько к месту, что поллитровка ушла незаметно.
За едой не очень разговаривали, делом были заняты, а потом, когда мужчины отсели от стола и закурили, разговор и начался.
И начал его Воронов.
— Так, она с того дня и не появлялась? — уточнил он у Нателлы.
— С того самого дня, Лешенька, и не видела я ее, — подтвердила бабка, сдерживая слезы. — Ни слуху ни духу.
— Тебе бы ведь сразу сказали, если бы она в другом месте ночевала, но тут же, в Балясной? — уточнил Воронов.
— Сказали бы, ироды, — согласилась Нателла. — Сплетничать-то люди любят.
— Стало быть, в Балясной ее нет? — скорее не спрашивал, а утверждал Воронов.
Нателла не выдержала, заплакала и торопливо зашагала в избу.
Заверещал мобильный Воронова.
— Старлей, ты где? — спросил он, показывая пальцем спутникам, что звонит тот самый полицейский, о котором он рассказывал. — Ну, правильно, сейчас открою. — Кашуба поздоровался со всеми одинаково вежливо, но, услышав вопрос Воронова «что нового?», замялся, посмотрел на Скорнякова и Гридина.
И Воронов понимающе предложил:
— Пойдем покурим, старлей!
Отошли они далеко, чтобы, в самом деле, их не подслушивали, но остались на виду.
Скорняков насмешливо отметил:
— Неужели мент не понимает, что Алеша нам все перескажет?
— Ну, во-первых, у меня нет уверенности, что он нам расскажет всё! — сразу же поправил Гридин. — Во-вторых, рассказать ему и рассказать всем нам — большая разница для этого сельского полицейского. Он, я вижу, парень сообразительный. Впрочем, это можно было понять уже из того обстоятельства, что его выделил Алексей. У него нюх на профессионалов. А в общем-то Михаил Иванович, вы слишком не переживайте. Нам с вами предстоит как можно больше извлечь из того, что оставил Иван Герасимович!
— Но это ведь только там, — махнул рукой в сторону Скорняков, — в его доме.
— Именно так, — согласился Гридин. — Но времени у нас будет немного, так что вы заранее намечайте точки наибольшей вероятности, а на месте уже только нам указания будете раздавать!
— Почему вы думаете, что мы будем лимитированы временем?
— Я уже не думаю, а вижу, — усмехнулся Гридин и кивнул в сторону приближающихся «собеседников».
— Так, дорогие товарищи, — решительно начал Воронов, — времени у нас немного, потому что в пятнадцать ноль-ноль нагрянет какая-то группа из областного УВД, и нам до этой поры надо все закончить…
— Да, пораньше надо будет, — перебил Кашуба. — Они же могут и раньше подъехать. Тем более, им еще назад ехать.
— Вряд ли сегодня-то назад, — со знанием дела возразил Гридин. — Всякие там «шашлыки-бани» у вас не приняты, что ли?
— Приняты, конечно, — согласился Кашуба, — но сами понимаете…
— Ладно, — перебил Воронов. — По дороге обсудите и баню, и шашлыки.
На оживленный разговор выглянула Нателла, и Кашуба, поздоровавшись с ней, двинулся со двора.
Все двинулись за ним, но Воронов остановился:
— Нателла, ты говорила, вы с Иваном часто бывали на заимке этой… Ты нас туда проводи завтра…
