Сержант пребывал в глубокой задумчивости и по пути к машине не произнес ни слова. Однако у самых ворот не выдержал:
– Я, шеф, не считаю себя умней вас, но, отпустив этого типа, вы сразили меня наповал.
– Ты же знаешь, у меня нет ордера на его арест, – заметил Ханнасайд.
– А вам не хотелось задать мистеру Мэтьюсу несколько вопросов? – не унимался сержант.
– Не в тот момент и не в их доме. Заеду к нему на квартиру, где нас не будут перебивать на каждом слове истеричные юнцы и досадные матроны, – с мрачным видом сообщил суперинтендант.
– Думаете, это он совершил оба убийства? – продолжал расспрашивать сержант.
– Нет, не думаю.
Хемингуэй остановился как вкопанный.
– Не он? – Сержант был окончательно сбит с толку. – А что это он нес о намерении избавиться от дядиных денег?
– Мне мистер Мэтьюс о своем желании не сообщал, – признался Ханнасайд, и его подчиненный в очередной раз удивился невозмутимости и выдержке шефа.
– А вот с девушкой он, похоже, своими планами поделился. – Сержант прибавил шаг, чтобы идти в ногу с Ханнасайдом.
– Это совсем другое дело.
– Да уж, – согласился Хемингуэй. – Должен признаться, что и сам не сразу сообразил.
– А как насчет психоаналитических способностей? В этом случае они бы тебе пригодились, – не без злорадства поддел сержанта Ханнасайд. – Рэндол Мэтьюс рассердился, когда мисс Стелла выдала его секрет.
Хемингуэй искоса бросил на шефа выразительный взгляд, но вслух сказал:
– Так, если учесть страсть мистера Мэтьюса к фиглярству и предположить, что он не замешан в убийствах, какую он в этом случае ведет игру? Чего добивается?
– Подозреваю, он всеми силами хочет помешать установить истину.
– Шеф, вы все темните и что-то скрываете! – упрекнул Хемингуэй.
– Похоже, я напал на верный след и тешу себя слабой надеждой узнать правду, – признался суперинтендант. – И потому хочу побеседовать с мистером Мэтьюсом с глазу на глаз. Надо, чтобы этот молодой человек наконец заговорил.
Однако дома у Рэндола они застали только Бенсона, который с довольным видом сообщил, что хозяин отсутствует и появится только вечером.
– Надо же! А он, случайно, не прихватил с собой «мерс»? – поинтересовался терзаемый мрачными подозрениями сержант.
– Если вы имеете в виду «мерседес-бенц», – с важным видом доложил Бенсон, – то должен вас разочаровать, сержант. Машина находится в гараже.
– Значит, мистер Мэтьюс час назад заезжал домой? – задал очередной вопрос суперинтендант.
– Разумеется, – подтвердил дворецкий и скрепя сердце добавил: – Более того, мистер Мэтьюс просил кое-что передать, на случай если вы здесь появитесь.
– Что именно?
– Мистер Мэтьюс будет отсутствовать весь день, но если вы выразите желание навестить его в девять вечера, он с радостью вас примет.
– Передайте мистеру Мэтьюсу, когда он вернется, что я принимаю приглашение, – сказал Ханнасайд, направляясь к лестнице.
– И что вы намерены предпринять, милорд, осмелюсь спросить? – поинтересовался сержант.
– Осмелься, только будь я проклят, если знаю ответ. Разве что Рэндол хочет поморочить мне голову еще несколько часов.
– Хорошо мы будем выглядеть, если вскоре услышим, что мистер Мэтьюс удрал на континент, – небрежно бросил сержант.
– Да что случилось с твоим психоаналитическим даром? – обеспокоился Ханнасайд.
– С моим даром все в полном порядке, – обиделся сержант. – А вот вы, шеф… Не будь вы моим начальством… повторяю, не будь вы моим начальством, я бы спросил, что с вами происходит. Почему потеряли контроль над ситуацией и ослабили хватку? Но в моем положении я не вправе задавать подобные вопросы.
– Не переживай! – утешил Ханнасайд. – Я пока ничего не потерял. А ты, для очистки совести, можешь установить наблюдение за квартирой Рэндола. Прикажи детективу сообщать в Скотленд-Ярд обо всем, что происходит рядом с домом. Пусть немедленно доложит, если вдруг вернется Рэндол.
– Все лучше, чем сидеть сложа руки, – крякнул сержант. – Думаете, это принесет плоды?
– Нет, так, на всякий случай, для очистки совести, – признался Ханнасайд.
В восемь часов вечера детектив, наблюдавший за домом Рэндола, связался с сержантом Хемингуэем в Скотленд-Ярде и сообщил, что мистер Мэтьюс вернулся домой пять минут назад.
Сержант передал полученную информацию шефу и стал ждать дальнейших распоряжений.
– Ровно восемь, – отметил Ханнасайд, глядя на часы. – Вероятно, приехал поужинать дома. Прикажи Джепсону продолжать наблюдение, и если Мэтьюс выйдет из дома, пусть немедленно сообщит и идет за ним следом.
Но Рэндол из дома не вышел, и когда Ханнасайд явился в назначенный час, его сразу же проводили в библиотеку. Рэндол ждал суперинтенданта, удобно расположившись в глубоком кресле. Рядом на низеньком столике стоял поднос с кофейным сервизом.
Рэндол выглядел усталым, а от его обычной насмешливой любезности не осталось и следа. Между черных бровей пролегла морщинка, а возле рта наметились придающие мрачный вид складки, которых прежде суперинтендант никогда не замечал. Рэндол поднялся навстречу Ханнасайду и впервые поприветствовал без язвительной улыбки на лице, так действующей на нервы Ханнасайду.
– Проходите, суперинтендант, – пригласил Рэндол. – А где же ваш спутник?
– Я приехал один, – сообщил Ханнасайд.
– Какая удача! Я хотел поговорить с вами с глазу на глаз, – признался Рэндол.
– Я догадался.
Некоторое время Рэндол внимательно разглядывал гостя, а потом, наклонившись над столом, взял кофейник.
– Так-таки и догадались? Знаете, суперинтендант, кажется, я начинаю по достоинству оценивать ваши умственные способности.
– А вот я о ваших всегда был высокого мнения, мистер Мэтьюс. Хотя и не одобряю, как вы ими распоряжаетесь, – парировал Ханнасайд.
В глазах Рэндола на мгновение промелькнули насмешливые искорки.
– Да будет вам, суперинтендант. – Он передал Ханнасайду изящную чашечку с блюдцем. – Что желаете: бренди или бенедиктин?
– Благодарю. Если можно, бренди.
– Знаменательный день, – отметил Рэндол, наполняя два больших стакана. – Суперинтендант Ханнасайд впервые принимает угощение под крышей моего дома.
– Да, – согласился Ханнасайд, принимая стакан. – День знаменателен еще и тем, что вы наконец решили поделиться сведениями, которые до сих пор так тщательно скрывали.
– Сигары рядом с вами, угощайтесь, – тихо прошелестел Рэндол. – Отвратительная история, суперинтендант. Между прочим, вскользь замечу, что мои воспоминания о покойной тетушке Харриет отнюдь не проникнуты любовью. – Он пригубил бренди. – Мне разговаривать с вами как с сотрудником Управления уголовных расследований или рассказать правду без прикрас?
– Будьте добры, правду без прикрас.
– Хорошо. Только не судите предвзято, суперинтендант, – попросил нараспев Рэндол.
– Не могу ничего обещать, – после минутного колебания ответил Ханнасайд. – Однако я должен раскрыть дело об убийстве, а не предъявлять вам обвинения в хищении бумаг Хайда с помощью чужого имени и пары солнцезащитных очков.
– Это было бы очень мелочно с вашей стороны, – кивнул Рэндол.
– Гораздо хуже. Я склоняюсь к мысли, что вы были вправе завладеть этими документами.
Рэндол в задумчивости изучал Ханнасайда.
– Ну и когда вас осенило, суперинтендант? – поинтересовался он.
– Когда ваш кузен сообщил, что вы намерены расстаться с дядиными деньгами, мистер Мэтьюс.
– А, вот оно что! Тут я, безусловно, допустил ошибку. – Он прошел в другой конец комнаты к столу и взял лежавший там вечерний выпуск газеты, а затем не спеша вернулся на прежнее место.
– Вот она, самая важная часть моей истории, касающаяся непосредственно вас. – Рэндол передал газету Ханнасайду. – Второй абзац.
Бросив на собеседника быстрый взгляд, Ханнасайд прочел столбец под тем местом, где была сложена газета.
Заголовок гласил: «Несчастный случай в метро на “Пиккадилли-серкус”». Под заголовком размещалось краткое сообщение о происшествии. В начале четвертого дня мужчина средних лет бросился под поезд на станции «Гайд-Парк-корнер». Им оказался некий мистер Эдвард Рамболд, проживавший на Холли-Лодж в Гринли-Хит. В деловых кругах Сити он известен как глава фирмы, экспортирующей шерсть.
Ханнасайд внимательно прочел заметку и отложил газету в сторону.
– Думаю, вам придется многое мне объяснить, мистер Мэтьюс. – Голос суперинтенданта был суровым. – Как прикажете это понимать?
Рэндол допил бренди и поставил стакан на каминную полку.
– Никакого судебного разбирательства не будет, суперинтендант.
– Это Рамболд убил вашего дядю?
– Верится с трудом, верно? Однако это правда. Только я бы не назвал это убийством. Дядя на протяжении многих лет шантажировал Рамболда.
– Значит, Джон Хайд – это ваш дядя? – поспешил сделать вывод Ханнасайд.
