– Верно. И убийца считает, что о тайнике больше никто не знает. Но как мы поступим в таком случае?
– Не предвижу никаких сложностей, – сказал я. – Мы спрячем завещание в тайнике, дадим преступнику знать об этом, и останется только поймать его, когда он явится, чтобы забрать документ.
– В своем рвении вы, к сожалению, забываете, – возразил Геддес с улыбкой, – что нам пока неизвестно, кто именно преступник или преступники, а потому представляется затруднительным поставить обо всем в известность именно нужного нам человека.
– Тогда пусть слух дойдет до каждого, – настаивал я. – Но слух мы пустим так, что он покажется совершенно бессмысленным невиновному, а его подлинное значение поймет только убийца. Это станет своего рода повторением моего первого психологического эксперимента, пусть он и не дал нужного результата.
– И как же нам сделать столь хитрый ход?
Фонтан моего вдохновения, казалось, совсем иссякнувший, ожил с новой силой.
– Меня осенила еще одна мысль! – возбужденно воскликнул я. – Мы можем опять-таки воспользоваться подсказкой нашего столь богатого на выдумки противника. Совершенно очевидно, что он использовал в своих целях Фенвика, подкинув ложное сообщение якобы от духов, которое ему нужно было распространить. Так почему бы и нам не придумать такое же послание? Если повезет, мы сумеем убедить Фенвика, что он услышал голос из астрального пространства, уведомивший о новом завещании, составленном Лариби и спрятанном в неком месте, связанном с музыкой. После этого будет совсем просто внушить Фенвику необходимость передать сообщение индивидуально каждому. Виновный сразу же бросится к указанному месту. А остальные припишут слова Фенвика к числу его обычных чудачеств.
– Ловко придумано, – согласился Геддес, – но такой фокус сработает только с пациентами. Если же человек, на которого мы охотимся, из числа сотрудников лечебницы, он сразу заподозрит ловушку. Для них нам нужно придумать нечто более тонкое. Послушайте, насколько я понял, они вам более или менее доверяют. Так почему бы не подкинуть им иную версию? Вы можете притвориться, что видели, как мисс Пауэлл тайком вытащила лист бумаги из кармана Лариби перед самым началом показа кинофильма и что-то пробормотала про музыкальный тайник. Вариант представляется хлипким, но в этом заведении они порой готовы принять на веру самые невероятные происшествия.
– Абсолютно блестяще придумано! – Я вскочил и начал беспокойно мерить комнату шагами. – Такая схема должна сработать безотказно. Я спрячу завещание в это самое музыкальное местечко. Потом мы с Фенвиком распространим каждый свое сообщение, и останется только… – я посмотрел на Геддеса с надеждой. – Вы сможете симулировать один из своих приступов?
– Настоящий приступ имитировать невозможно, но вот сделать вид, что я заснул, ничего не стоит.
– Прекрасно. Все знают, что вы способны впасть в сон в любой момент. И мы устроим так, чтобы вас, якобы глубоко спящего, положили где-то рядом с тайником. Преступник решит, что может действовать смело прямо у вас под носом, и даже не заподозрит опасности!
– Почти безукоризненный план, чтобы схватить самого хитроумного преступника. Но вот только… – он осекся, и я увидел грустную улыбку на его лице. – Мы с вами полные кретины, Дулут! Забыли одну крайне важную деталь. Ведь мы не знаем в точности, что имеется в виду под словами «музыкальное местечко».
Я почувствовал себе проколотым воздушным шариком.
– Вероятно, это радио или место где-то рядом с ним, – нерешительно сказал я.
– Или фортепьяно, или даже граммофон в дальнем углу зала, – стал перечислять Геддес. – Боюсь, мы уперлись в тупик, если только не сумеем разговорить мисс Пауэлл. Она может невольно выдать нам свой секрет.
– Сомневаюсь. – Я угрюмо покачал головой. – Я плохо разбираюсь в психиатрии, но уверен: она сама не знает, о каком музыкальном местечке идет речь. Это находится у нее где-то на подсознательном уровне. В нормальном состоянии она инстинктивно стремится обо всем подобном забыть.
Геддес тоже вскочил на ноги.
– Тогда почему бы не пуститься в еще одну авантюру и не уподобиться преступнику, успешно использующему подсознание мисс Пауэлл? У вас есть мало-мальски ценные ювелирные украшения, Дулут?
Я мог показать ему только золотое кольцо на пальце.
– Вы заметили, как она ворует вещи, пока беседует с людьми, – продолжал развивать свою мысль англичанин. – А потом прячет украденное в определенных местах. Тогда, если нам будет сопутствовать удача…
– …Мы соблазним ее на кражу кольца, а она положит его в свой музыкальный тайник, – закончил я за него. – Ничего лучше я бы придумать не смог!
Вероятно, если бы я создал подобную схему один, основываясь на шатких предположениях и попытках разобраться в особенностях психологии других людей, все это представлялось бы мне совершенно безнадежной затеей, фантазией не совсем здорового ума. Но я так долго находился в обществе душевнобольных людей, что мне уже ничто не могло казаться совершенно невероятным или безумным. А кроме того, было в личности Геддеса нечто сугубо позитивное. От него исходил здравый смысл. И любой план, получивший его одобрение, начинал выглядеть логичным и осуществимым.
– Думаю, нужно осуществить наш маленький фокус сегодня же вечером, Дулут, – рассудительно сказал он. – Мы отправимся в главный зал к восьми, что даст нам два часа до приезда государственного эксперта. Вы сможете начать обрабатывать мисс Пауэлл, а я сделаю так, чтобы Фенвик приступил к распространению якобы услышанного гласа духов среди пациентов. Затем мы спрячем завещание, и я сделаю вид, что заснул. Вам останется только поделиться своим слухом с сотрудниками, и ловушка будет расставлена.
– Но даже если кто-то заберет завещание, – спросил я, внезапно охваченный сомнениями, – вы считаете, этого будет достаточно для вмешательства полиции?
– По крайней мере им придется всерьез рассмотреть такую версию, – ответил Геддес. – А рассчитывать на большее нам пока не приходится.
Он снова посмотрел на свои исполосованные запястья и осторожно ощупал их пальцами.
– Между прочим, как вы думаете, мне следует рассказать о случившемся врачам?
После недолгого обсуждения мы сошлись во мнении, что лучше пока сохранить покушение на Геддеса в секрете. Хотя ему предстояли дополнительные объяснения с полицейскими после того, как будет приведен в исполнение наш план.
Когда мы собирали с пола бинты, чтобы временно спрятать под матрац, я обратил внимание на платок, который использовали в качестве кляпа. Он тоже валялся на полу рядом с кроватью. Подобрав его, я невольно издал удивленное восклицание. Белый хлопок был запятнан кровью.
– У вас развилось кровотечение, – заметил я.
Геддес подошел ко мне, взял платок и осмотрел его, после чего в недоумении наморщил лоб.
– Это не мой носовой платок, – сказал он тихо. – Я всегда пользуюсь платками из коричневого шелка. Купил их в Индии примерно по десять центов за штуку.
– Так или иначе, но он весь в крови.
– Интересно… – Геддес повернулся ко мне. – Проверьте очень внимательно, Дулут. Поищите на мне источник возможного кровотечения.
Я тщательно осмотрел его. Горло обвивал красный рубец, но ни на нем, ни во рту не виднелось пореза или ссадины. Мы невольно переглянулись.
– Он не мог совершить столь вопиющей ошибки! – воскликнул Геддес после долгой паузы. – Преступник не стал бы затыкать мне рот собственным носовым платком.
– И все же такая вероятность существует, – возразил я. – Он очень торопился, и потому…
– Да, но это не объясняет пятен крови!
– Верно, – воскликнул я. – Кажется, мы получили столь необходимую нам улику. Понимаете, о чем я? Скорее всего, это кровь Лариби. Платок сначала использовали, чтобы стереть отпечатки пальцев со скальпеля.
Мы снова посмотрели друг на друга, как два подростка, нашедших клад.
– Нам необходимо информировать полицию, – сказал Геддес. – Слишком важное вещественное доказательство, чтобы утаить его.
– Ладно. Мы обо всем расскажем Кларку. Он отличный малый, и к тому же мы давно знакомы. Сегодня вечером нам очень понадобится его помощь, если из нашего спектакля выйдет хоть какой-то толк. Я передам ему платок и попрошу выяснить, кому он принадлежит.
– Отлично. – Геддес повернулся к зеркалу и принялся с обеспокоенным видом изучать свою, мягко говоря, неординарную сейчас внешность. – Тогда все вопросы решены, кроме моих безнадежно помятых брюк. Не может ваш приятель Кларк заодно их погладить?
Уже почти наступило время ужина, когда мы закончили обсуждение заговорщицких планов и я вернулся в свою комнату. Порядок и дисциплина в лечебнице, как казалось, были окончательно восстановлены. Мисс Браш и миссис Фогарти, обычно надзиравшие за нами порознь, теперь объединили усилия, чтобы развеять все тревоги пациентов. А пациенты, однако, не унимались, по-прежнему живо обсуждая предполагаемый пожар. Кто-то даже пустил слух, что от кинотеатра остались одни головешки. Но аппетит у всех оставался вполне здоровым, и к вечерней трапезе все явились на редкость пунктуально.
