Кларк стоял у двери столовой в белом халате санитара. Заметив меня, он подмигнул и чуть слышно прошептал:
– Босс приказал и сегодня продолжать играть роль.
– Есть новости?
– Никаких. Они все еще обыскивают зал и провели проверку ножа. Грин оказался прав. На нем не оказалось ничьих отпечатков пальцев, кроме мисс Браш и мисс Пэттисон, которые едва различимы.
– А что с мисс Пэттисон? – озабоченно спросил я.
– Полный порядок. – Кларк взглянул на меня с сочувствием. – Она у себя в палате, а Ленц не допускает к ней пока нашего шефа.
Я порылся в кармане и достал запятнанный кровью носовой платок.
– Я тут тоже кое-что нашел, – мы продолжали разговаривать шепотом.
Он взял платок и осмотрел его.
– У меня в квартире стоят три непочатых ящика «Джонни Уокера», – продолжал я. – Когда выйду отсюда, мне они уже не понадобятся. Можете забирать их себе, но при условии, что установите, кому принадлежит этот платочек.
Он с сомнением посмотрел на меня.
– Вам ничего не придется скрывать от Грина, – заверил его я. – Только чуть придержите вещицу до того, как я подам сигнал.
Кларк кивнул и убрал платок в брючный карман.
– Хорошо. Сделаю сегодня же вечером. Есть что-нибудь еще?
– Да. Позже я планирую провести сеанс разоблачения, как говорят фокусники. И если я попрошу, вы сможете прилипнуть к определенному человеку как пиявка, пока я схожу к Грину, чтобы все ему рассказать?
– За три ящика доброго шотландского виски, – сказал Кларк с широкой улыбкой, – я готов весь вечер не спускать глаз с самого Ленца.
Он уже готов был отойти от меня, когда ему, видимо, пришло в голову, что мне лучше будет узнать еще одну подробность.
– Послушайте, мистер Дулут, – сказал он. – Вам бы лучше поторопиться со своим сеансом. Доктор Эйсман приедет в десять, и они заберут мисс Пэттисон с собой.
– Вы имеете в виду, что ее увезут из лечебницы?
– По крайней мере таков нынешний план Грина.
По всей вероятности, меня выдало выражение лица, потому что он, слегка смутившись, добавил:
– Быть может, мне удастся устроить для вас краткую встречу с ней прямо сейчас.
Кларк принадлежал к тому редкому типу людей в нашем безумном мире, которые, как казалось порой, уже окончательно вывелись. Они восстанавливали твою веру в то, что здравый смысл и доброта все-таки еще не полностью утрачены человечеством в целом и полицейскими в частности.
– Это противоречит всем установленным правилам, – признал он, – но, как я понял, у миссис Делл добрая душа.
– Послушайте, – сказал я растроганно, – вы достойны золотого нимба над головой.
Кларк усмехнулся.
– Три ящика виски вполне его заменят.
Он велел мне следовать за ним на некотором отдалении и повел вдоль длинного заднего коридора, о существовании которого я прежде даже не подозревал.
Женщины тоже ужинали, а потому их жилое помещение выглядело совершенно опустевшим. Но мое воспаленное воображение и чувство вины населили его чудовищами в женском обличии, готовыми наброситься на меня из-за любого угла, чтобы наказать за самое страшное прегрешение, какое только можно было совершить в стенах лечебницы. Потом из дальнего конца коридора действительно донесся какой-то звук. Кларк мгновенно впихнул меня за дверь туалета, где я и прятался, затаив дыхание, пока стук каблуков одной из санитарок не стих в противоположном направлении. Никогда в жизни не испытывал я такого страха и стыда одновременно.
Но потом мы все же добрались до своей цели. Теперь уже больше изображая опасность шутки ради, Кларк заставил меня снова скрыться в небольшой нише, а сам отправился на поиски миссис Делл. Понятно, что Айрис держали под замком, и Кларку было не обойтись без ключа.
Ожидание показалось мне угнетающе долгим, но через какое-то время он вернулся.
– У вас ровно три минуты, – прошептал Кларк. – Если вдруг услышите шаги Морено, немедленно прячьтесь под кровать, или, как выразилась миссис Делл, у нас сегодня прибавится еще два трупа.
Он отпер дверь, а потом снова закрыл ее за мной.
Айрис сидела у окна, глядя на раскинувшийся перед ней сумрачный вечерний парк. Увидев меня, она поднялась, импульсивно шагнула навстречу, но затем замерла на месте.
– Это вы! – чуть слышно воскликнула она.
Мое сердце билось так сильно, что возникло ощущение, словно его стук глухо отдается в стенах по всему зданию и его может услышать каждый. Я пытался что-то сказать, но не мог сложить ни единой связной фразы. Я понимал лишь, что люблю ее, и вот она – стоит передо мной.
Затем она все же бросилась ко мне и оказалась в моих объятиях. Мы оба молчали. Лишь прижимались друг к другу, как пара влюбленных глухонемых.
Так прошла первая из отведенных мне драгоценных трех минут.
Потом Айрис немного отстранилась, и я смог рассмотреть ее лицо. С удивлением и радостью я заметил, что мучительная тоска не читалась больше в ее глазах. Они сияли ярким и вполне здоровым негодованием.
– Вы знаете, какие у полиции планы относительно меня? – прямо спросила она.
Я колебался с ответом, и она стиснула мои руки.
– Вы должны мне все рассказать. Больше никто не скажет. Миссис Делл относится ко мне как к ребенку и старается уберечь от всех дурных новостей. Понимаете? Мне необходимо знать правду.
В ее голосе зазвучали решимость и отвага, что несказанно обрадовало меня.
– Они послали за человеком, который имеет полномочия провести с вами беседу, – объяснил я все же с изрядной долей осторожности. – Он прибудет сюда около десяти часов.
– Вы имеете в виду полицейского психолога?
– Да… Кого-то в этом роде.
– Значит, они все-таки подозревают меня! – Айрис негодующе помотала головой, и ее глаза снова сверкнули гневом. Но потом она пожала плечами. – Впрочем, мне трудно винить их. Я сидела там чуть ли не с ножом в руках и повела себя очень глупо. Но в тот момент все представлялось каким-то жутким сном. Я сама не знала, что делаю, и не помнила, что могла сделать.
– Это вполне естественно, милая.
– Но теперь мне все ясно, – продолжала она. – Я понимаю, что меня заманили в ловушку. Именно поэтому и запугивали эти их голоса. Они хотели смутить мой разум, довести до такого отчаяния, чтобы, когда все произойдет в реальности, я была сама не своя и не отдавала себе отчета в своих поступках. Оказалась готова взять вину на себя. У них почти получилось задуманное, но только почти…
Она отвернулась в сторону, а потом ее голос зазвучал уже совершенно спокойно.
– А самое странное заключается в том – и вы можете посчитать это подлинным безумием, – что я, кажется, неожиданно вновь обрела способность видеть все в истинном свете. Какой же идиоткой я была, когда сходила с ума и тревожилась из-за пустяков, из-за того, что сейчас уже представляется совершенно неважным! Со мной сегодня случилось нечто очень серьезное. Я четко осознаю опасность. Вероятно, полиция увезет меня отсюда, даже арестует, но…
– Они этого не сделают, – перебил ее я, чувствуя себя до абсурда уверенным в себе. – Я не киногерой, чтобы бежать с вами по водосточной трубе, но я камня на камне не оставлю от этого заведения, чтобы не допустить к вам заведомо предвзятого государственного эксперта.
– Нет, пусть он допросит меня, – возразила Айрис с улыбкой. – Пусть они все придут. Теперь я готова сражаться за себя, сумею защититься. Уж не знаю, назовет ли это Ленц «хорошей психиатрией», но все, что мне было необходимо для выздоровления, – это мощный шок. Именно такой шок я пережила и благодарна судьбе, что бы ни случилось дальше.
Мы стояли в ее комнате напротив друг друга и улыбались. Я даже не предполагал, что события могут принять такой оборот. Все казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Славная девочка! – прошептал я. – Дайте им настоящий бой, а я тоже скоро начну спланированную атаку. Вдвоем мы их непременно одолеем.
– Вдвоем… Я и вы… – чуть слышно прошептала Айрис. – Кто мог себе представить такое?
Она стояла очень близко. И ее губы показались очень теплыми, когда коснулись моих. Таким стал наш с ней первый поцелуй.
Когда она снова отстранилась, на ее лице все еще играла улыбка.
– Между прочим, мне стыдно, но… Я ведь так и не запомнила вашего имени, – призналась она.
– Питер, – ответил я. – Питер Дулут.
– Питер Дулут! – Она словно опешила и выглядела искренне изумленной. – Значит, вы тот самый Питер Дулут, и ваши слова о театре…
– … Были правдивы от первого до последнего, – поспешил закончить я ее фразу. – Я же сразу сказал вам, что не сумасшедший. По крайней мере, не до такой степени.
Она пристально посмотрела на меня. Но постепенно улыбка померкла на ее лице, а в глаза вновь закралось выражение страха.
– Вы ведь сделаете все, что в ваших силах, Питер? – спросила она с мольбой. – Я стараюсь изображать отважную инженю, но все же меня пугает вероятность, что… Что меня увезут отсюда и посадят в тюремную камеру.
