Инспектор начал терять самообладание:
– Если будете и дальше вести себя так, мисс, то скоро узнаете, могу я забрать вас в участок или нет.
Антония приподняла бровь и бросила взгляд на собаку.
– Хотите держать пари?
– Пойдемте, мисс, не глупите!
– А, ладно! – махнула рукой она. – Мне все-таки интересно, кто прикончил Арнольда. Я часто говорила, что хочу убить его, но почему-то не убила. Можно мне надеть юбку или я нужна вам в таком виде?
Инспектор сказал, что предпочел бы видеть ее в юбке.
– Хорошо. Только вам придется выйти, пока я одеваюсь. А пока ждете, можете поискать в телефонном справочнике мистера Джайлса Каррингтона и сказать ему, что он должен немедленно ехать сюда, потому что меня обвиняют в убийстве.
– Мисс, я твержу вам, что никто не обвиняет вас ни в чем подобном!
– Ну, так скоро обвините, – бодро отозвалась Антония.
Миссис Битон при допросе оказалась никчемной свидетельницей. Констебль Диккенсон предупреждал инспектора, что от нее слова не добьешься, но у инспектора вскоре создалось впечатление, что скрытность ее коренится в полном неведении о делах своего нанимателя. Когда Арнольд Верекер бывал в коттедже, от нее требовалось только приготовить завтрак и прибраться в доме, а потом в двенадцать часов уйти домой. Мистер Верекер почти всякий раз привозил корзину с деликатесами из магазина «Фортнум и Мейсон», иногда, когда приезжал не один, она даже не видела его гостей. В пятницу она получила от мистера Верекера телеграмму, там говорилось, что он приедет в субботу и может привезти гостя, но кто этот гость, мужчина или женщина, и в какое время они приедут, миссис Битон не представляла.
Начальник участка, изображая отеческое участие, не смог произвести никакого впечатления на Антонию Верекер. Она не давала никаких показаний, ожидая появления мистера Джайлса Каррингтона. К сожалению, когда ему позвонили, мистер Джайлс Каррингтон уехал играть в гольф, и хотя ответивший слуга обещал немедленно позвонить в гольф-клуб, это сообщение Каррингтон получил только после обеда.
Поручив заботу о мисс Верекер дежурному сержанту, инспектор с начальником участка устроили совещание и очень быстро сошлись на том, что нужно немедленно звонить в Новый Скотленд-Ярд. Отпечатков пальцев на колодках не осталось, а произведенное полицейским врачом вскрытие мало чем отличалось от первичного обследования.
Дежурный сержант, оказавшийся знатоком собак, поладил с Антонией гораздо лучше, чем инспектор. Он полчаса спорил с ней о превосходствах эрдельтерьера над бультерьером и был бы рад бесконечно продолжать этот спор, но его отозвали служебные обязанности. Антония осталась в мрачном помещении с парой воскресных газет и собственными мыслями. Единственным визитером у нее был молодой, весьма застенчивый констебль, принесший ей в одиннадцать часов чашку чая.
Во втором часу к полицейскому участку подъехал двухдверный автомобиль, в здание вошел высокий, гибкий человек лет тридцати пяти и объявил мягким, ленивым тоном, что его фамилия Каррингтон.
Инспектор в это время находился в вестибюле и приветствовал прибывшего с облегчением, к которому примешивалась неуверенность. Мистер Каррингтон казался ему мало похожим на адвоката. Однако он проводил его в кабинет начальника участка и официально представил его полковнику Эгнью.
В кабинете полковника находился еще один человек средних лет, с легкой сединой на висках и широким добродушным лицом, в его глубоко посаженных серьезных глазах то и дело вспыхивали искры.
– Мистер Каррингтон, это суперинтендант Ханнасайд из Нового Скотленд-Ярда. Он приехал расследовать дело об убийстве. Я сообщил ему все уже известные факты, однако нас слегка… э… стесняет отказ вашего клиента давать показания до консультации с вами.
Джайлс обменялся с суперинтендантом рукопожатием.
– Вы должны меня простить: я не имел ни малейшего представления о вашем деле, – откровенно сказал он. – Находясь на площадке для гольфа, я получил сообщение, что моей кузине мисс Верекер нужно, чтобы я немедленно приехал в полицейский участок Хенборо. Она попала в беду?
– Ваша кузина! – произнес полковник. – Я думал…
– О, я еще и ее адвокат, – улыбнулся Джайлс Каррингтон. – Итак, что произошло?
– Боюсь, дело очень серьезное, – ответил полковник. – Мисс Верекер наотрез отказывается помогать полиции, давая показания… Но, думаю, вы сможете убедить свою кузину, что такое отношение ущемляет ее же интересы. Прошлой ночью единокровный брат мисс Верекер был обнаружен мертвым в колодках в деревне Эшли-Грин.
– Господи! – произнес слегка потрясенный Джайлс Каррингтон. – Что именно вы имели в виду, говоря «мертвым»?
– Убитым, – без обиняков ответил полковник. – Ударом ножа.
Возникла пауза.
– Бедняга! – произнес Джайлс тоном, каким мог бы сказать «Надо же!» или «Какая жалость!». – И вы арестовали мисс Верекер, или что?
– Нет, нет, нет, – раздраженно ответил полковник. – Просто мисс Верекер вбила себе в голову какую-то нелепицу! По ее собственному признанию, она провела ночь в доме единокровного брата, в коттедже «Риверсайд», и от нее хотели только объяснения, почему она оказалась там и что делала во время убийства. Поскольку мисс Верекер – близкая родственница убитого, казалось естественным ожидать, что она выложит все известные ей сведения о привычках мистера Верекера и его друзьях, но она лишь сообщила инспектору Джерролду, что ненавидела своего единокровного, не виделась с ним несколько месяцев и приехала в «Риверсайд» «объясниться с ним начистоту», а потом не пожелала произносить ни слова.
В глазах Джайлса отразилась не то печаль, не то насмешка.
– Думаю, – сказал он, – мне следует немедленно с ней увидеться. Полагаю, сэр, вам пришлось с ней трудно.
– Вы правы. И, видимо, вам следует знать, мистер Каррингтон, что ее отношение было в высшей степени… уклончивым.
– Не сомневаюсь, – сочувственно сказал Джайлс. – Она может быть очень утомительной.
Наблюдавший за ним суперинтендант неожиданно произнес:
– Мистер Каррингтон, вы, случайно, не адвокат и мистера Арнольда Верекера?
– Адвокат, – ответил Джайлс. – И один из его душеприказчиков.
– Ну, что ж, полковник, – с улыбкой произнес Ханнасайд, – мы должны быть благодарны мисс Верекер, не так ли? Мистер Каррингтон, вы именно тот человек, который мне нужен.
– Да, это я уже понял. Но в первую очередь мне нужно увидеть кузину.
– Конечно. И вот что, мистер Каррингтон! – Джайлс приподнял бровь. Искры в глазах суперинтенданта стали заметнее. – Постарайтесь убедить мисс Верекер, что полиция не собирается арестовывать ее только потому, что она питала неприязнь к своему брату.
– Постараюсь, – серьезно ответил Джайлс, – но, боюсь, о полиции она невысокого мнения. Видите ли, она разводит бультерьеров, а эти собаки большие драчуны.
Суперинтендант проводил взглядом Каррингтона, следовавшего за инспектором Джерролдом, и повернулся к полковнику.
– Мне нравится этот парень, – сказал он в присущей ему решительной манере. – Он мне поможет.
– Надеюсь, ему удастся, – кивнул полковник. – Больше всего меня поражает, что он выказал так же мало подобающих чувств, узнав о смерти кузена, как и эта девушка.
– Меня это тоже поражает, – сказал Ханнасайд. – Похоже, у Арнольда Верекера было много врагов.
Тем временем Джайлса Каррингтона проводили к комнате, где ждала Антония, и он вошел туда, плотно закрыв за собой дверь.
– Привет, Тони! – произнес он будничным тоном.
Антония, барабанившая пальцами по оконному стеклу, быстро повернулась. Она была бледна и не на шутку разгневана, но при виде кузена злобное выражение ее лица смягчилось, и щеки слегка зарумянились.
– Привет, Джайлс! – ответила она с легким замешательством. – Я рада, что ты приехал. Арнольд убит.
– Да, мне сказали, – ответил он, придвигая стул к столу. – Сядь и расскажи, что за глупости ты натворила.
– Не думай, что я наделала глупостей, раз попала в беду! – отрывисто сказала Антония.
– Я так думаю, потому что прекрасно знаю тебя, детка. И почему ты здесь? Мне казалось, что ты с Арнольдом в ссоре.
– Была. Но произошло кое-что, мне потребовалось срочно его увидеть, и я приехала…
– Что произошло? – перебил ее Джайлс.
– Это очень личное. Как бы там ни было…
– Оставь эти «как бы там ни было», – перебил кузен. – Тони, ты вызвала меня, чтобы действовать в твоих интересах, и должна мне доверять.
Девушка поставила локти на стол, опустила подбородок на сложенные ладони и нахмурилась:
– Полностью доверять тебе я не могу. Однако могу сказать, что хотела видеть Арнольда, так как он снова начал вмешиваться в мою жизнь, и это привело меня в ярость.
– Что он сделал?
– Написал мне отвратительное письмо относительно… – Она запнулась. – Относительно моей помолвки, – сказала она через несколько секунд.
