– Что за… – Я чуть не выругалась. Да, за три доллара в час нормальные сиделки не работают.
– Угу, без мата про нее не скажешь, – вздохнула Мози.
– Завтра с утра потолкую с ней. – Я замялась, желая продлить момент.
Увы, продлить момент хотелось только мне. Мози потупилась, словно ей претило соглашаться со мной даже в этом.
– Это все? У нас партия в самом разгаре.
Мози не дождалась моего кивка – развернулась и убежала к друзьям. Так развалилась наша команда.
Я вернулась в Лизину комнату, и, едва переступила порог, Заго испуганно тявкнул и спрятался за Лизу.
– Прекрати, а? – взмолилась я, но очень мягким голосом.
Если не ворковать и не сюсюкать, глупый пес начинает дрожать, зато с Лизой у них взаимная любовь. Глядя, как Заго жмется к Лизе и как старательно Лиза гладит его инсультной рукой, я поневоле проникалась к этому крысоиду. Когда он только появился у нас, Лиза инсультной рукой почти не шевелила.
В комнате царил хаос, но я решила, что уборка подождет. Хотелось расслабиться и вином приглушить мысли о несуществующем, черт его дери, сексе с Лоренсом, хотелось поговорить с Мози наедине, наконец пробить лед отчужденности, который вот-вот превратится в стену, но все это тоже подождет. Лиза явно что-то задумала, так же как в доме Сэнди и в квартире Лоренса. Побегами к Вудленд-стрит и морем фотографий Лиза пыталась достучаться до меня и что-то сказать.
– К чему ты хочешь меня подвести? – спросила я, сев возле дочери на корточки.
Вместо ответа Лиза здоровой рукой протянула мне несколько фотографий. Я расчистила место рядом с ней, опустилась на пол и просмотрела снимки. Вот чайная чашка. Вот рюмка на оранжевом табурете (это явно сняли в «Вороне»). Вот фужер, до краев полный молока. Вот кофейная кружка…
– Понятно, емкость, стакан, – проговорила я, отложив фотографии.
– Ста-кан! – с радостным облегчением повторила Лиза. – Ста-кан! Ста-кан!
Я накрыла Лизину ладонь своей, чтобы немного успокоить.
– Так, речь о стакане. Что именно ты хочешь сказать про стакан?
Из-под здоровой ноги Лиза вытащила еще несколько фотографий. Я просмотрела и их. Яркая древесная лягушка; кожа, сброшенная змеей на дюне; повязка на глаз с черепом и костями – это от старого костюма Мози на Хэллоуин; букет блеклых цветов и, наконец, Лизина рука с аккуратным маникюром. Последний снимок меня удивил. Стопы Лиза всегда шлифовала пемзой, красила ногти на ногах в летние цвета, а вот маникюр никогда не делала. На фотографии Лиза повернула кисть к объективу, словно хвастаясь кольцом, хотя оно было сломано – синий камень сидел криво и наполовину вылез из оправы.
– Снимки обозначают слово? – растерялась я.
Лиза раздраженно шлепнула по фотографиям в моей руке.
– Ста-кан! – повторила она.
Я снова просмотрела снимки. Стакан с лягушкой. Стакан с цветами. Стакан с пиратской повязкой. Без толку.
В дверях возникла Мози:
– Босс, можно Патти с нами поужинает?
– Не знаю, – рассеянно ответила я. – Сейчас рано темнеет.
Разумеется, это не было категоричным «нет». Реймонда Нотвуда я без проблем отсылала домой: пусть его мать ужином потчует, но одетая в обноски Патти вдыхала запах картофельного супа и мясного рулета, словно аромат французских духов, и во мне просыпалось чуть ли не животное желание ее накормить. Только как она потом на своем раздолбанном велосипеде вернется в Утятник? Солнце-то впрямь уже сядет.
Судя по вкрадчивому голосу, Мози очень хотела, чтобы Патти осталась.
– А если и Роджер с нами поест, он ее отвезет…
– Не видишь, я занята!
– Явно не уборкой, – отметила Мози. – Пожалуйста, позволь им остаться! – взмолилась она и чуть тише добавила: – По-моему, Патти очень голодная…
Меня проняло.
– У нас только замороженная лазанья и салат.
Мози ухмыльнулась, понимая, что это значит «да». Я решила воспользоваться ее временной благосклонностью.
– Раз ты здесь, включи свет и на секунду посмотри сюда. – Я вынесла Лизины фотографии в коридор и разложила на полу. – Вот, по-твоему, какая связь между этими снимками?
– В смысле? Эти фотки Лиза выбрала?
Я кивнула, и заинтригованная Мози опустилась рядом со мной на колени.
– Зачем она их выбрала?
Байку я сочинила мгновенно.
– Это новый вид лечения для тех, у кого после инсульта нарушилась речь.
Мози подозрительно нахмурилась.
– Теперь ведь неизвестно, когда нам поставят бассейн. Сегодня я весь обеденный перерыв искала в «Гугле» другие варианты. Этот на «Ю-тьюбе» увидела.
– Не «Ю-тьюб», а «Ютуб», хотя неважно. Порядок картинок имеет значение? – Мози ткнула пальцем в древесную лягушку: – Лягушка… может, это подлежащее? Ну, как в схеме предложения. Роджер! – закричала она так неожиданно, что я чуть не подскочила, а Заго, подползший к двери посмотреть, чем мы заняты, сбежал обратно к Лизе. – Роджер, иди сюда!
Крик Мози прозвучал совсем как Лизино «Босс, ко мне!». Я невольно улыбнулась: она наша девочка, пусть даже ее гены утверждают обратное.
– В любых шарадах и головоломках Роджер – просто гений, – куда тише пояснила Мози.
Реймонд Нотвуд явился вместе с Патти, которая мялась и жалась, словно не знала, ждут ли ее здесь.
– Глянь, – пригласила Мози. – Босс думает, эти фотки что-то обозначают. Их Лиза выбрала.
Я заглянула к Лизе. Она тихо сидела на полу и здоровой рукой гладила крысобаку.
– Здрасьте, Босс. – Патти называла меня так же, как Лиза и Мози.
– Опа, это что, зашифрованное послание? – Реймонд Нотвуд плюхнулся на колени, его огромные глазищи от любопытства казались еще больше.
Патти протиснулась по стеночке мимо него и встала рядом со мной.
– Нет! – чересчур громко выпалила я, но тут же выдавила улыбку и понизила голос: – Лизина задача – выбрать из множества фотографий связанные между собой. Это помогает ее мозгу восстановиться. Но какая связь между этими фотографиями, я не понимаю.
– Все равно класс! – восхитился Реймонд. Он разложил снимки на полу, как карты для пасьянса. – Ой, это кольцо Макиавелли! – Он показал на фотографию Лизиной руки.
– Какое кольцо? – переспросила я.
– На руках мама ногти не красит, – вставила Мози, пододвигаясь ближе.
– Это и меня удивило, – сказала я, – но что за кольцо Макиавелли?
– Видите, как камень выступает из оправы? Под ним секретное отделение, полость для ядов, типа того, – пояснил Реймонд Нотвуд. – Ну, в эпоху Ренессанса Медичи и другие любители убивать прятали яд под камень, потом незаметно открывали отделение и бросали яд в чужое вино. В смысле, при дворе.
– Секретное отделение… На других фотографиях ничего, обозначающего секретное место, я не вижу.
Я снова глянула на Лизу: она так и сидела на полу, устроив Заго на коленях. Лиза никак не отреагировала или она просто меня не слышала?
Щеки Мози чуть порозовели.
– С какой радости маме показывать тебе фотографии секретного места? У нее такого нет!
– Я и не говорю, что есть, – примирительно сказала я. Зачем только я обратилась к ней за помощью? Вдруг расшифруем Лизино послание, а я не смогу подогнать его под новый вид лечения?
Реймонд стоял с задумчивым видом и, наклонив голову, смотрел на Мози. Увидев, что я за ним наблюдаю, он густо покраснел и снова сосредоточился на фотографиях: дважды их перекладывал, менял порядок. А потом легонько постучал по снимку с кольцом и удовлетворенно хмыкнул.
– Понял! – Он гордо улыбнулся Мози, кичась соображалкой, как павлин – хвостом. – На фотке с кольцом смысл не в лаке и не в секретном отделении. Видите лягушку? Яркую окраску имеют только ядовитые, чтобы птицы понимали: их есть нельзя. Я про это на канале «Дискавери» смотрел. Змеиная кожа обозначает змеиный яд, тут все очевидно. А здесь… – он махнул снимком с повязкой на глаз, – дело совсем не в пиратах, а в черепе и костях. Такие значки ставят на моющих средствах, чтобы неграмотные люди щелочи не наглотались. – Реймонд чуть не дрожал от гордости, и Мози наградила его улыбкой обожания. Он поднял фотографию с бледными цветочками: – Не знаю, что это за цветы, но готов поспорить, они смертельно ядовиты.
– Нет, – тихо сказала Патти.
– Ты знаешь это растение? – удивился Реймонд. – Оно точно не смертельно? Потому что на других фотках все смертоносное.
Глаза Патти сияли из-под растрепанной челки: она радовалась, что смогла быть полезной, и это здорово. Я ободряюще похлопала ее по икре, Патти вспыхнула и с торжеством проговорила:
– Не, от этих цветочков не помрешь, но от них лучше держаться подальше. Они… это ядовитый плющ.
– Бинго! – воскликнул Реймонд Нотвуд, отступил на шаг, и Патти дала ему пять. – Яд. На всех этих картинках яд!
Реймонд говорил громко, и Лиза застучала кулаком по полу, крича: «Да, да, да!» Заго лаял в такт стуку.
– Я же говорила, что он гений! – Мози восторженно улыбалась Реймонду, будто сама его и изобрела.
