Сегодня она ясно понимает мораль этой безумной истории. Ее сына не должна постичь такая участь.
Для Аманды он Малон.
Для нее – отныне и навсегда – тоже.
Он ее сын, хоть и носит имя другого, чужого, мальчика.
Одна из коробок осела под тяжестью ее тела, и Анжелике пришлось покрепче упереться ладонями в перегородки, чтобы не рухнуло все сооружение. Она выдохнула: пирамида вроде бы выстояла, хотя ей казалось, что импровизированный трон опускается – потихоньку, по миллиметру. В любой момент все может грохнуться.
«Не сейчас! – взмолилась она. – Только не сейчас, когда цель так близка! Боже, пусть картонный домик простоит еще несколько минут!»
Потом у них будет вечность, чтобы построить другой на самой солнечной поляне самого большого леса на свете.
Далеко отсюда.
Каменный, надежный дом на века.
Семейный дом.
Дом для нее, Тимо и их сына.
62Сегодня мы похоронили мою девственность. Подруги заставили меня пройти по Елисейским Полям, вырядившись мексиканской шлюхой: чулки в сеточку, накладные сиськи и сомбреро.
Желание убить
Они отошли, чтобы сделать фотку, и я не предупредила, что сзади подъехал туристический автобус. В гробах они лежали в карнавальных костюмах энчиладос[86].
Не нравится: 19
Нравится: 1632
www.jelanie-ubit.com
Лейтенант Лешевалье снял ботинки, закатал до колен брюки и влез в воду рядом со сваями, не обращая внимания на холод. Пошарил под сваями дома и вытащил окровавленную одежду.
– Больше ничего нет, – сообщил он стоявшей в дверях Марианне.
Женский плащ большого размера. Ж. Б. сорвал резиновые перчатки, швырнул их на ступеньку и объявил безапелляционным тоном:
– Учитывая, сколько крови впитала эта тряпка, я бы сказал, что Зерда сделал три смертельных выстрела – в грудь, живот и легкое.
Марианна поморщилась – мнение Ж. Б. о баллистике не слишком ее интересовало, – вздохнула и спросила:
– Этого следовало ожидать… Но тела нет?
– Никаких следов. Ни тела, ни мальчика…
– Остается надеяться, что Зерда не сменил почерк – по трупу на каждый этап – и ребенок все еще жив.
– Думаешь, он следующий в списке?
Марианна посмотрела в глаза лейтенанту и кивнула.
– Если мы не остановим убийцу… разберите эту хибару на части и найдите тело Аманды Мулен. С таким грузом Зерда не одолел бы лестницу, а прилив только начинался и не мог унести труп в море. Банда с улицы Грызунов много месяцев обреталась в этой берлоге, готовясь к ограблению. Так найдите мне следы их присутствия, соберите все, даже самые мелкие мелочи!
Ж. Б. вошел в дом не обуваясь, не сняв насквозь промокшую рубаху.
Марианна дозвонилась до Центрального управления судебной полиции:
– Слышите меня? Да, это майор Огресс. Усильте меры по розыску Алексиса Зерды и Тимо Солера, обклейте весь район их фотографиями и листовками «Разыскивается…», разошлите сообщения по факсу и электронной почте. И убедитесь, что информация дошла до аэропорта Гавр-Октевиль. Каждый пограничник, каждый таможенник должен увидеть их рожи! Мы в пяти километрах от аэропорта, а я в случайности не верю.
* * *
Море поднялось еще на двадцать сантиметров. Полицейские сновали туда-сюда с оборудованием, обследуя место преступления под строгим надзором Марианны. Никто и не подумал разуться или закатать брюки. Все ходили по колено в воде, то и дело оскальзываясь на гальке.
В общей суете не участвовал только Ж. Б. Он сидел в дальней комнате за импровизированным столом из положенной на козлы доски, уставившись в экран ноутбука.
Соленая вода стекала по его спине, полупрозрачная ткань рубашки обтягивала рельефные мышцы. Он напоминал футболиста, бегающего по полю под проливным дождем и не замечающего непогоды в надежде забить гол. Если уж ходить на стадион, так только ради того, чтобы полюбоваться на игроков, этих безмозглых красавцев.
Ж. Б. почувствовал ее взгляд и обернулся:
– Это компьютер Зерды. Он все стер, но я покопаюсь, вдруг что-нибудь найду.
Марианна не стала возражать. Ноутбук, конечно, следует отправить экспертам, но время поджимает. Если мальчик еще жив…
Майор Огресс очень боялась, что ДНК-анализ крови с плаща, пола и стен укажет на Аманду Мулен и Малона. Что с минуты на минуту, в шкафу или под полом, найдут два тела – матери и ребенка.
Ее пробрала нервная дрожь.
– Все в порядке, Марианна?
Она хотела было огрызнуться, но не стала: Ж. Б. промок до костей, а трясет ее.
Красивый, наглый и гордый, как павлин.
– Вам звонят, шеф. – Бурден протягивал ей телефон, стоя по колено в море, в позе плакучей ивы.
– Это Люка… Вы будете мной гордиться, шеф, я нашел малыша Малона на фотографии!
– На какой?
Люка Маруэтт заговорил медленно и членораздельно. Как старый профессор с туповатым новичком, которому не по силам сразу переварить весь объем имеющейся информации:
– На одной из шестисот двадцати семи, сделанных после довильской пальбы. Их принесли сознательные туристы, обессмертившие место преступления. Все как один жаждали оказать содействие нашей доблестной полиции.
– Ладно, короче. Ты уверен, что это Малон?
– На все сто! Убедитесь сами, я переслал вам снимок. Агент Бурден уже открыл его, проведите пальцем слева направо.
А то я сама бы не сообразила, наглый ты щенок!
– Это не все, шеф. Угадайте, кто держит мальчонку за руку?
Проклятье, он меня достал этим своим «шеф»!
Она собралась было рявкнуть, но тут на экране появилась картинка, а Люка произнес торжествующим тоном:
– Его мама!
На фотографии размером 5×3 была запечатлена толпа на тротуаре у казино. Десятки людей. И что прикажете с этим делать? Марианна нервным движением увеличила изображение, но взгляд все время натыкался на пожилые лица. Отдыхающие, сильно за шестьдесят. Да где же?..
– Рядом с лысым мужиком, шеф, – подсказал стажер. – Он выше всех на голову.
Так, едем вправо.
Плешивый дылда.
Едем вниз.
Лицо Малона напомнило ей картину Мунка «Крик». Или маску убийцы из фильма «Крик». Ребенок, сраженный жестоким, невыносимым безумием. Марианну заворожил ужас, контрастирующий с тупым безразличием взрослых. Она перевела взгляд на стоящую рядом с мальчиком женщину.
Маму Малона. Жену Тимо Солера.
Ей показалось, что дом на сваях покачнулся и прилив сейчас подхватит его и унесет в море.
Покачнулся не дом – она.
Марианна ухватилась за косяк, бессильно уронила руку с телефоном, и мобильник упал в море.
Бурден так изумился, что даже не сделал попытки поймать гаджет.
* * *
Ангел.
Анжелика – мать Малона.
Мозг Марианны на бешеной скорости отматывал назад события последних десяти месяцев.
Их свело вместе расследование. Майор Огресс получила анонимную жалобу на сайт jelanie-ubit.com. Подобных сайтов в интернте миллионы, но именно этот был прописан в Гавре. Марианна вызвала в комиссариат Анжелику Фонтен, и та подтвердила, что много лет назад, в юности, действительно создала сайт dermovaia-jizn, но давно не имеет никакого отношения ни к нему, ни сайту jelanie-ubit.com. Кое-кто иногда размещает там посты, посещений бывает не больше пары сотен в месяц. Анжелика сказала, что не возражает против закрытия сайта, ей плевать, она переросла мрачные подростковые бредни. Марианна отослала стандартный рапорт прокурору республики и забыла об этом деле.
Ей сразу понравилась красивая, улыбчивая молодая женщина, сохранившая остатки ребяческого нахальства. Та позвонила на следующий же день, сказала, что хочет передать документы – то ли старые копии мейлов, то ли счета провайдера. Вечером они встретились, выпили вина, поболтали. Неделю спустя увиделись снова, поужинали в «Уно». Все было подстроено. В том числе та анонимка…
Марианна смотрела на плавающий в воде телефон. Волны захлестывали экран серой пеной, но он не тонул – видимо, благодаря силиконовому чехлу.
Анжелика не вызывала подозрений у майора Огресс. С какой стати? Она практически никогда ничего не рассказывала ей о своих расследованиях. Называла имена Василе Драгонмана и Малона Мулена, но Тимо Солера не упоминала. Когда они ехали брать его в квартал де Неж, Анжелика позвонила ей на мобильный, услышала указания навигатора и поняла, что к любовнику спешит не доктор Ларошель, а полиция. Энджи – умница и хитрюга, она никогда не расспрашивала о ходе дела, только наблюдала и в каком-то смысле контролировала. «Где ты?», «Как ты?» – вот и все вопросы.
Люка Маруэтт что-то кричал из телефона, отправленного в свободное плавание, но Марианна будто оглохла, пытаясь вспомнить, какие детали дела могла выдать Анжелике.
Да никакие! Они говорили о мужиках, тряпках, книгах, фильмах и… детях. Чаще всего – о детях.
