Ознакомительная версия.
– О! – вырвалось у Констанцы.
Она подскочила на стуле и бросила на Вульфа такой взгляд, что мне показалось, будто она кинется ему на шею или в крайнем случае обольет его брюки пивом. Однако она осталась сидеть.
– Они ведут себя так, словно у них есть доказательства, – проворчал Вукчич. – Эти самые семь ошибок. Каким образом, черт подери, так получилось?
– Не имею представления. Послушай, Марко, неужели ты думаешь, что это Берен?
– Нет. Я так не думаю. – Пятерня Вукчича снова прошлась по волосам. – Это какая-то чертовщина. Какое-то время они подозревали меня. Раз я танцевал с Диной, подумали они, кровь у меня кипела. И ты, Ниро, этого не поймешь. У нее внутри огонь, который уже раз спалил меня и спалит, без всякого сомнения, снова, стоит ей подойти поближе. Я это чувствую и не стану противиться. – Он пожал плечами и вдруг разъярился: – Но чтобы пырнуть этого пса в спину – я не оказал бы ему такой чести! Оттаскать его как следует за нос – вот и все, что я сделал бы с таким подонком! Послушай, Ниро. – Вукчич обхватил голову руками. – Я привел мисс Берен и мистера Сервана поговорить с тобой. Если бы мы увидели, что ты считаешь Берена виновным, не знаю, чего бы мы наговорили, но, к счастью, ты так не считаешь. Мы все тут обсуждали это дело, и каждый внес деньги для защиты Берена, раз уж он здесь, в чужой стране. А я, конечно, сказал им, что лучший способ его защитить – это нанять тебя.
– Пожалуйста, – с чувством вступил Серван, – пожалуйста, мистер Вульф, поймите, что нами двигала крайняя необходимость. Вы здесь гость, мой гость, и это непростительно, что мы осмеливаемся просить вас…
– Но должен тебе сказать, – Вукчич перехватил инициативу, – они не поскупились после того, как я объяснил им твои привычки относительно гонораров.
Констанца выпрямилась на краешке стула и вставила свою реплику:
– У меня есть одиннадцать тысяч франков, но, чтобы их получить, нужно время: они в банке в Ницце…
– Оставьте это! – Вульф вынужден был почти орать. Он ткнул пальцем в Сервана. – Действительно, сэр, Марко правильно вас проинформировал о моих аппетитах. Все это так, мне нужно много денег, и мои клиенты, как правило, раскошеливаются. Но он мог бы сказать вам, что я, кроме того, еще и неизлечимый романтик. Взаимоотношения хозяина и гостя для меня святы. Гость – это драгоценность в шкатулке хозяина. Хозяин – король в своей гостиной и кухне и не должен снисходить до менее значительной роли. Поэтому мы не будем обсуждать…
– К черту слова! – нетерпеливо вскричал Вукчич. – Ты хочешь сказать, Ниро, что ничего не станешь делать для Берена?
– Нет. Я хочу сказать, что мы не будем говорить о гонораре. Конечно, я что-нибудь для Берена сделаю. Я решил еще до вашего прихода, но не стану брать за это деньги со своих хозяев. Времени терять нельзя, поэтому я хочу остаться один и все обдумать. – Его взгляд остановился на Констанце. – Мисс Берен, вы, мне кажется, убеждены, что ваш отец не убивал мистера Ласцио. Почему?
Ее глаза округлились:
– Но… вы тоже убеждены. Вы так сказали. Мой отец не стал бы этого делать.
– Не ссылайтесь на меня. Говоря языком закона, а именно с ним мы имеем дело, какие у вас есть доказательства?
– Ну… только… это абсурд! Каждый…
– Ясно. Доказательств у вас нет. Есть ли у вас какие-нибудь наблюдения или соображения относительно того, кто убил мистера Ласцио?
– Нет! И мне все равно! Просто каждый должен знать…
– Прошу вас, мисс Берен. Я предупредил, что перед нами стоит нелегкая задача, а времени мало. Я предлагаю вам сейчас, когда вы выйдете отсюда, отправиться к себе в комнату, отбросить эмоции и сосредоточиться на том, что вы видели или слышали с того момента, как приехали в Канауа-Спа. Сделайте это с величайшей скрупулезностью. Запишите все, что вспомните, любые пустяки. Помните: это работа, и притом единственная, которую вы можете исполнить, чтобы хоть чем-нибудь помочь отцу. – Его взгляд снова переместился. – Мистер Серван, во-первых, ответьте на тот же вопрос, что был задан мисс Берен. Докажите невиновность Берена или назовите виновного. Ну, как?
Серван медленно покачал головой.
– Плохо. Должен предупредить вас, сэр, что, возможно, единственный способ оправдать Берена – это найти настоящего убийцу и уличить его. Мы не можем исключить подозрения. В конце концов, Ласцио мертв. Если у вас есть хоть какие-нибудь соображения, способные направить следствие в другое русло, и вы держите их при себе, то тем самым оказываете Берену плохую услугу.
Глава поваров снова покачал головой:
– Я не знаю ничего, что могло бы кого-нибудь уличить.
– Хорошо. Теперь о перечне ответов Берена. Он сам вручил перечень вам?
– Да. Сразу же, как вышел из столовой.
– Под ним стояла его подпись?
– Да. Я просматривал каждый листок с ответами, прежде чем положить в карман, чтобы не возникло сомнений в авторстве.
– Насколько вы убеждены, что никто не мог подменить список Берена после того, как он был отдан вам, и до того, как вы передали его мистеру Толмену?
– Полностью. Абсолютно. Листки с ответами все время были во внутреннем кармане моего пиджака. Я, конечно, никому их не показывал.
Вульф вздохнул и повернулся к Вукчичу:
– Ты, Марко. Что ты знаешь?
– Ровно ничего.
– Ты пригласил миссис Ласцио танцевать?
– Я… Ну и что с того?
Вульф пробормотал, глядя на него:
– В настоящий момент, Марко, я не имею ни малейшего представления, как буду искать то, что нужно найти. Я должен задавать любые вопросы, даже граничащие с оскорблением. Так приглашал ты миссис Ласцио танцевать или это она пригласила тебя?
Вукчич наморщил лоб и сел. Наконец он проворчал:
– Кажется, это она предложила. Но мог бы и я.
– Ты просил ее включить радио?
– Нет.
– Значит, радио и танцы была ее идея?
– К черту это! – Вукчич зло уставился на старого друга. – Клянусь, Ниро, я не вижу…
– Конечно не видишь. И я тоже. Иногда просто диву даешься, с какого конца распутывается клубок. Говорят, есть два верных способа потерять друга: одолжить ему денег и задавать вопросы о его отношениях с женщиной. Я не хочу терять твоей дружбы. Нет, Марко, прошу тебя. Я не имел в виду ничего оскорбительного. А теперь, если вы не возражаете… Мисс Берен?.. Мистер Серван? Я должен раскинуть мозгами.
Они поднялись. Серван деликатно попробовал снова заговорить о гонораре, но Вульф остановил его. Констанца подошла к Вульфу, взяла его за руку и посмотрела с выражением, которое если и не было невинным, то явно должно было таким казаться. Я вышел с ними в прихожую, чтобы открыть дверь.
Возвратившись, я сел и стал наблюдать, как Вульф раскидывает мозгами. Он сидел в любимой позе, без сомнения так же удобно, как в собственном кресле. Глаза его были закрыты. Если бы не едва заметные движения губ, могло бы показаться, что он спит. Я попробовал пораскинуть мозгами на свой лад, но, вероятно, мои возможности ограниченны. Мне казалось, что это все-таки Берен, но я допустил бы и Вукчича или Блана, если бы стали настаивать. Насколько я мог судить, остальные полностью исключались. Оставалась еще одна возможность: Ласцио выходил из столовой на время, пока Вукчич пробовал соус, затем вернулся. А Валенко и Росси приняли его за подушечку для булавок. Но смысла в этом я не видел. Я целый вечер был в большой гостиной и попытался вспомнить, не видел ли, как кто-нибудь входил в малую гостиную, или, по крайней мере, готов ли поклясться, что туда никто не входил. После получасового напряжения мозгов мне все еще казалось, что виновен Берен, и я подумал, что Вульф не отказался бы и от двух гонораров, если бы счел возможным их заработать.
Вульф зашевелился. Он открыл рот, но не глаза:
– Арчи. Те двое цветных, что дежурили вчера в главном холле корпуса «Покахонтас». Выясни, где они.
Я прошел к телефону в свою комнату, решив, что быстрее всего будет спросить моего приятеля Оделла. Меньше чем через десять минут я вернулся с докладом:
– Они снова на дежурстве с шести. Те же самые. Их зовут…
– Все, спасибо. Имена мне не нужны. – Вульф потянулся вперед и посмотрел на меня. – Наш противник сам себя поймает в ловушку. Он уверен в своей неуязвимости и считает, что в его крепости нет лазеек. Но есть одна щель, и мы посмотрим, не удастся ли нам эту щель расширить. – Он вздохнул. – Поразительные укрепления он воздвиг. Я вижу лишь одну брешь. Если мы не достигнем успеха… – Он пожал плечами и с горечью продолжил: – Как тебе известно, сегодня мы переодеваемся к ужину. Мне нужно быть в корпусе как можно скорее. То, что обещает язык, должно выполнять тело.
Он начал готовиться к подъему со стула.
Без двадцати семь мы входили в «Покахонтас». Вульф прекрасно выглядел в черном костюме и белой рубашке, а что касается меня, то я вполне мог бы служить украшением витрины магазина мужской моды.
Естественно, меня разбирало любопытство, с чего это Вульф так заинтересовался зелеными куртками, но оно так и не было удовлетворено. В главном холле, как только мы освободились от шляп, он указал мне на гостиную, а сам остался позади. Я заметил, что Оделл не ошибся: двое цветных были те же самые, что и вчера вечером.
Ознакомительная версия.
