Время от времени полыхала вспышка фотографа; женщины при этом поправляли прически и делали умные лица.
– А теперь, – возвестил аукционист, – прекрасная пара настоящих французских стульев…
Вдруг кто-то громко закричал:
– Берегись!!!
Грузчик бросился вперед, вытянув руки, и едва успел удержать накренившееся зеркало. Еще миг – и оно, чуть ли не до потолка, рухнуло бы на зрителей.
Все перевели дух, а у Квиллера вырвалось: «Ух ты!» – и он поискал глазами Спунера.
Фотограф, свесившись с перил галереи, встретился взглядом с журналистом и пожал плечами.
Миссис Кобб сказала:
– Никогда еще не случалось на аукционе столько странного! Просто мурашки по коже! Вы верите в привидения?
Зрители нервничали и шумели. Аукционист повысил голос и еще больше увеличил темп. Он махал руками, указывал большим пальцем то на покупателей, то через плечо, не глядя, на выставленный предмет, в общем, доводил публику до неистовства.
– Он вам нужен или нет?! Есть пятьсот… Я слышу шестьсот? Что с вами случилось? Ему же двести лет! Хочу семьсот… Где семьсот? Да я сам куплю за семьсот! Так, так… Забирайте!!!
Молоток стукнул о кафедру. Возбуждение зрителей дошло до предела.
Двухсотлетний письменный стол унесли. Все с нетерпением ждали следующего лота.
Но тут действо прервалось: аукционист завел разговор с адвокатом. Оба выглядели как-то нерешительно. Потом кивнули друг другу и подозвали грузчика. Секунду спустя зал притих. На подиум поставили странный предмет: квадратное основание, на нем медный шар, увенчанный полосой черного металла, заострявшейся кверху наподобие меча, и все это около метра в высоту.
– Это он! – прошептал кто-то за спиной Квиллера. – Тот самый шпиль!
Рядом миссис Кобб качала головой, прикрывая лицо руками:
– О, не следовало им этого делать!
– Вот, – нарочито медленно произнес аукционист, – архитектурное украшение с крыши, вероятно со старого дома. Шар из чистой меди. Нужно только чуточку отшлифовать. Сколько нам предлагают?
В публике шушукались.
– Кровь стынет в жилах, – прошептал кто-то.
– Я и не думала, что они решатся его выставить.
– Кто дает цену? Посмотрите, кто дает цену?
– Ужасная бестактность, просто ужасная!
– Неужели Энди на самом деле упал на него?
– А вы не знали? Его просто проткнуло!
– Нет!!! – возопила миссис Кобб.
И тут раздался ужасающий треск. С потолка сорвалась бронзовая люстра и рухнула на пол у ног мистера Мауса, адвоката.
В свое время это был великолепный викторианский особняк: внушительный фасад из красного кирпича с белыми колоннами, широкие ступени и перила из узорчатого кованого железа. Теперь краска облупилась, а ступеньки кое-где потрескались и раскрошились.
В этом здании и находился антикварный магазин Коббов «Древности», окна по обе стороны от входа были украшены цветным стеклом и старинными безделушками.
Квиллер пришел сюда с миссис Кобб сразу после аукциона, и она оставила его в изрядно обшарпанном холле.
– Посмотрите пока, что у нас есть в магазине, – сказала она, – а я поднимусь наверх и проверю, в каком состоянии комната. Два месяца подряд мы продавали оттуда вещи, и, возможно, там беспорядок.
– Она пустовала два месяца? – переспросил Квиллер, посчитав в уме, что с октября. – А кто был вашим последним жильцом?
Миссис Кобб ответила извиняющимся тоном:
– Там жил Энди Гланц. Надеюсь, вас это не смутит? Вы не слишком впечатлительны?
Она поспешила наверх, а Квиллер прошелся по коридору, хотя и несколько запущенному, но изысканно широкому, украшенному резьбой по дереву и изящными газовыми рожками, приспособленными для электрического освещения. Комнаты по обеим сторонам были полны всякой всячины на разных стадиях разрушения. В одной из них журналист увидел убранство старых домов: колонны, камины, выцветшие мраморные плиты, грязные витражи, железные ворота и обломки лестничных перил. Среди всего этого добра толпились покупатели, пришедшие с аукциона, оценивающе прищуривались и напускали на себя безразличный вид. Это были опытные охотники за древностями.
Затем Квиллер очутился в комнате, заполненной старыми колыбелями, медными кроватями, чемоданами, бидонами, флюгерами, утюгами, книгами и гравюрными портретами Авраама Линкольна. Кроме того, там была лампа, переделанная из какого-то примитивного навигационного прибора, и бар красного дерева с латунной стойкой, явно оставшийся от салуна начала века. За ней стоял мужчина в красной рубашке – небритый, но грубовато красивый. Он враждебно наблюдал за Квиллером.
Журналист решил не обращать на него внимания и взял с одного из столов книгу. На потрескавшемся кожаном переплете когда-то золотом были вытеснены буквы, стершиеся от времени. Он решил открыть том и найти титульный лист.
– Не открывайте книгу, – раздался сердитый возглас, – если не собираетесь покупать.
Усы Квиллера встопорщились.
– Но позвольте, не прочитав названия, я не могу знать, нужна она мне или нет!
– К черту название! – оборвал его владелец. – Нравится ее вид – покупайте. Не нравится – держите свои потные руки в карманах. Сколько, по-вашему, протянет такая книга, если каждый дурак станет ее лапать?
– Сколько вы за нее хотите? – пошел в атаку Квиллер.
– Нисколько. Я не хочу ее продавать. Во всяком случае, вам.
Другие покупатели отвлеклись от своих дел и с легким удивлением посмотрели на журналиста, получившего такую отповедь. Он почувствовал в их взглядах сочувствие и воспользовался этим.
– Дискриминация – вот что это такое! – сердито заявил Квиллер. – Надо бы сообщить об этом куда следует, и пусть вашу лавочку прикроют! И вообще, этот район – крысиное гнездо! Давно пора властям все тут снести!.. Так сколько вы хотите за этот жалкий хлам?
– Четыре доллара, только заткнитесь!
– Даю вам три.
Квиллер бросил деньги на стойку. Кобб аккуратно положил их в бумажник.
– Что ж, снять шкуру с простофили можно по-разному, – сказал он, обращаясь к завсегдатаям.
Журналист наконец смог открыть книгу. Это были «Труды преподобного доктора Ишмаэла Хиггинботама, а именно собрание занимательных трактатов, объясняющих некоторые моменты божественной доктрины, разработанной с усердием и чрезвычайной краткостью».
В комнату влетела миссис Кобб:
– Вы позволили этому бессовестному заставить вас что-то купить?!
– Успокойся, старушка, – вмешался муж.
«Старушка» успела переодеться в розовое платье, причесаться и накраситься и теперь выглядела этакой красоткой пышкой.
– Пойдемте наверх, – игриво сказала она, дружески взяв Квиллера под руку. – Выпьем по чашечке кофе, а Невежа Кобб пусть лопается от зависти!
Миссис Кобб стала подниматься по скрипучей лестнице. Ее округлые бедра колыхались, слишком полные коленки то и дело мелькали из-под платья. Квиллера это ни возбуждало, ни отталкивало; скорее ему стало жаль, что не каждая женщина наделена совершенной фигурой.
– Не обращайте на Си-Си внимания, – бросила хозяйка через плечо. – Он ужасный задира.
Просторный коридор наверху оказался настоящей выставкой старинных стульев, столов и шкафов. За несколькими открытыми дверями виднелись пыльные жилые комнаты.
– Мы живем вон там, – указала миссис Кобб на распахнутую дверь, из-за которой доносилась громкая реклама по радио, – а на этой стороне две комнаты поменьше. Бен Николас снимает ту, что окнами на улицу, вам достанется лучшая – она выходит во двор.
Идя по коридору, Квиллер глянул в окно и увидел во дворе два микроавтобуса, железную кровать, жернов, крыло от автомобиля, пару колес, сломанный холодильник без дверцы и деревянную стиральную машину с прессом для отжимания белья. Все это было покрыто коркой грязного льда и снега.
– Если с окнами во двор лучше, почему Николас выбрал ту комнату, а не эту?
– Из той Бен может следить за своим магазином, он в соседнем доме.
Миссис Кобб провела журналиста в его новое жилище – большое квадратное помещение с четырьмя окнами и пугающим собранием мебели. Взгляду Квиллера предстали старинный кабинетный орга́н из желтого дуба, пара стульев с высокими позолоченными спинками, немножко покосившийся круглый столик, покрытый вышитой шалью (на столике – керосиновая лампа, расписанная розами), унылого вида узорный коврик, сильно потертый от времени, и весьма безыскусное кресло-качалка из ивовых прутьев и древесной коры – отличное обиталище для термитов.
– Вы ведь любите старые вещи, да? – обеспокоенно спросила миссис Кобб.
– Не очень, – ответил Квиллер в приступе откровенности. – А это еще что такое?
Его поразило похожее на электрический стул проржавевшее металлическое кресло с подставкой для ног и подголовником.
