Я показала, куда идти, а затем прошла в кухню, наполнила чайник и стала ждать, пока тот не закипит. На подоконнике стояла маленькая статуэтка ангела, которую я купила в магазине «Нью эйдж» в Бате. В лучах солнца казалось, будто он в ореоле благодати.
Я принесла кофе в гостиную. Детектив сидел с блокнотом на коленях и что-то писал, склонив голову.
— Спасибо. Вы ведь работаете в отделе информации?
— Да, — ответила я. — Я аналитик по вопросам общественной безопасности. И еще аналитик филиала.
— Вы на двух ставках?
— Вроде того. Нас было всего четверо, я занималась только общественной безопасностью, но двоих из команды в прошлом году перевели, и остались только я и второй аналитик. Теперь нам приходится делить работу для филиала.
Похоже, его это не особо интересовало, но я по-прежнему надеялась, что кто-нибудь наконец обратит внимание на несправедливость: нам ведь приходится выполнять двойную работу за те же деньги. Я хотела добавить, что Кейт занимается только анализом для Северного филиала, а мне, кроме того, приходится брать на себя общественную безопасность. Но, как всегда, я лишь прикусила язык и промолчала.
— Итак, — сказал он, — вы вошли через заднюю дверь?
— Да. Там горел свет. Мне это показалось несколько странным, я думала, что там никто ни живет.
— Горел свет? Где именно?
— В столовой. Лампа на столе.
Он начал писать. Я напряженно ждала, пока он не закончит.
— Давайте вернемся немного назад. Вы говорили по телефону, что разбили окно?
— Нет. В любом случае не специально. Я просто толкнула дверь, а стекло плохо держалось, оно провалилось в кухню и разбилось о пол. Стекло в нижней части уже было разбито.
— Но дверь была открыта?
— Нет. Ключ был внутри. Я ее отперла.
Он снова что-то записал.
— И вы говорите, что там горел свет…
— Да. В столовой.
— Когда вы уходили, он все еще горел?
— Да.
— Вы его не выключали?
Я ошеломленно уставилась на него. Конечно я не выключала свет — зачем? Чтобы спотыкаться, ища выход в темноте? Но тогда я плохо соображала. Может, я все-таки его выключила.
— Вряд ли, — с сомнением ответила я.
Он издал звук, похожий на «гм».
— Вы собираетесь арестовать меня за незаконное проникновение в жилище? — рассмеялась я, но смех показался вымученным даже мне самой.
— Пока нет, — улыбнулся он. — У меня и без того дел хватает.
Допрос, казалось, продолжался вечность, хотя на самом деле занял меньше часа. Детектив заставил меня прочитать написанный неразборчивым почерком протокол и расписаться в блокноте, мол, я согласна со всем изложенным, а потом сказал, что отпечатает текст и предоставит мне нормальный вариант на работе в понедельник. Потом он вернулся в соседний дом, оставив меня в покое.
Вскоре в дверь постучали. На пороге стоял незнакомый мужчина в куртке и джинсах не по фигуре, на лоб его падали густые седые волосы.
— Здравствуйте. Извините за беспокойство, — сказал он.
Само собой, мне следовало тут же закрыть дверь, но по глупости — и из вежливости — я этого не сделала.
— Я репортер «Брайарстоун кроникл». Я пришел из-за вашей соседки — это ведь вы звонили в полицию?
Я прикусила губу.
— Понятия не имею, кто звонил в полицию. Извините.
— Мне сказали, что звонила соседка. С другой стороны дома нет, так что я решил, это наверняка вы.
— Мне ничего не известно, — сказала я. — Прошу прощения, но я занята.
— Понял. Извините, что отнял время.
Не дав ему шанса сказать что-либо еще, я захлопнула дверь. Через несколько часов снова постучали. На этот раз в глазок я увидела другого незнакомого мужчину в штатском — моложавого, небрежно одетого, с темными нестрижеными волосами и в очках. В нескольких шагах позади него стояла женщина с болтавшимся на запястье громадным фотоаппаратом. Открывать я не стала.
Я уже трижды приняла душ и перестирала всю одежду, но до сих пор ощущала в ноздрях тот запах — хотя, возможно, просто разыгралось воображение. Кошка свернулась клубком на диване, в негодовании повернувшись спиной ко мне и к комнате. Вероятно, пройдет еще немало времени, прежде чем она сочтет нужным вновь взглянуть мне в глаза.
Было почти десять, а я еще не сделала ничего полезного. Я никак не могла решиться приступить к тактической оценке и потому открыла протоколы переговоров и поискала свое имя и адрес. Строго говоря, это было против правил, но, если бы кто-то спросил, я, вероятно, смогла бы аргументировать свой поступок законной служебной необходимостью.
ЗВОНИВШАЯ УТВЕРЖДАЕТ ЧТО В СОСЕДНЕМ ДОМЕ ТРУП
ТАМ НИКТО НЕ ЖИВЕТ
ЗВОНИВШАЯ УТВЕРЖДАЕТ ЧТО ПРИШЛА КОШКА ОТ КОТОРОЙ ДУРНО ПАХЛО С ИЗМАЗАННОЙ ШЕРСТЬЮ
ПОПРАВКА: ЭТО КОШКА ИНФОРМАТОРА НЕ КОШКА СОСЕДЕЙ
ПАТРУЛИ: АТ55 НЕДОСТУПЕН AZ31 НЕДОСТУПЕН AL22 ЗАНЯТ
ИНФОРМАТОРУ СООБЩЕНО: ПАТРУЛИ БУДУТ НАПРАВЛЕНЫ КАК ТОЛЬКО ПОЯВИТСЯ СВОБОДНЫЙ
ИНФОРМАТОР ГОВОРИТ ЧТО БУДЕТ ЖДАТЬ ПАТРУЛЕЙ
В РЕЕСТРЕ ИЗБИРАТЕЛЕЙ ПО ДАННОМУ АДРЕСУ ЧИСЛИТСЯ ШЕЛЛИ ЛУИЗА БЕРТОН
ПРОШУ СООБЩИТЬ ЕСЛИ ПОЯВЯТСЯ НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ
20.32 AL22 ПРИБЫЛ ПО АДРЕСУ
НА СТУК В ДВЕРЬ НЕ ОТВЕЧАЮТ
ВОЗМОЖНО ТЯЖКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ — ВЫЗВАН ДЕТЕКТИВ-ИНСПЕКТОР ПРЕСТОН
ИЗВЕСТИТЬ ВЛАДЕЛЬЦА КЛЮЧЕЙ — ПО ДАННОМУ АДРЕСУ ВЛАДЕЛЕЦ КЛЮЧЕЙ НЕ ЧИСЛИТСЯ
СООБЩИТЬ В ОТДЕЛ ИНФОРМАЦИИ ДОБАВИТЬ В СПИСОК
И так несколько страниц. Судя по протоколу, вызывали самые разнообразные команды. Тщательно записывались попытки разыскать родственников Шелли Бертон — в конце концов удалось найти пожилую тетку в Норфолке. О партнере умершей, Грэхеме — если я правильно помню его имя, — нигде не упоминалось.
— Видела сводку от шефа? Еще один.
— Один что? — спросила Кейт, глядя на меня из-за монитора.
— Еще один разложившийся труп. Всего сорок три года.
Кейт раздраженно фыркнула — как и всегда при упоминании подобных происшествий, поскольку формально преступлениями они не являлись. Трупы, найденные в покое собственных домов в отсутствие каких-либо явно подозрительных обстоятельств, нас нисколько не заботили. Если бы последнее тело обнаружил кто-то другой, вероятно, я тоже не придала бы этому значения. Но меня донимало вот что — вопрос детектива из отдела тяжких преступлений насчет включенного света. Очевидно, когда полицейские вошли в дом, свет был выключен. Впрочем, беспокоило меня не это, — в конце концов, я могла сама машинально выключить свет, или его выключил первый патруль, а может, лампочка наконец перегорела. Однако мне показалось, будто в доме кто-то был. Я чувствовала чье-то присутствие, но тогда решила, что это из-за женщины в кресле, а все звуки приписала кошке. Что, если все это время там действительно кто-то был?
— Просто страшно подумать, — сказала я. — Вот так лежишь и лежишь, и никто даже не замечает, что ты умер.
— Угу, — пробормотала Кейт, даже толком не слушая.
— Интересно, сколько таких было в этом году?
Ответа не последовало, впрочем я его особо и не ожидала. Кейт делала вид, будто с головой ушла в составление двухнедельного отчета, который мы должны были представить руководству в среду, а на самом деле обновляла свой статус в «Фейсбуке» с телефона.
Черт побери, но я-то ничем не занята! Я задала поиск всех вызовов и происшествий, связанных с найденными трупами, с начала года, добавив ключевые слова «разложившийся» и «разложение». Вряд ли их окажется много, подумала я.
Но ошиблась.
— Двадцать четыре!
— Двадцать четыре чего?
— Трупа. Двадцать четыре с января. В Брайарстоуне.
Кейт вздохнула, отложила телефон и, высунув голову из-за монитора, пристально посмотрела на меня:
— Какие трупы? Ты о чем?
— Все трупы, найденные в домах в разложившемся состоянии.
— Зачем это тебе? Нам к обеду нужно закончить отчет.
— А знаешь, — я сделала паузу для воображаемой барабанной дроби, — сколько их было за весь прошлый год?
— Двадцать? Десять? — пожала плечами она.
— Четыре.
Кейт наконец с интересом уставилась на меня и, подойдя к столу, заглянула мне через плечо. Цифры были на экране — одинаковые критерии поиска для двух временны́х диапазонов свидетельствовали об удивительно большом количестве в текущем году и странно низком за весь предыдущий.
— Как насчет прошлых лет? — спросила она.
— Пожалуй, именно это я сейчас и проверю.
— Честно говоря, не вижу особого смысла, — заметила она. — Вряд ли кто-то заинтересуется. Их еле заставишь хоть что-то делать, когда преступление налицо, а уж когда состава нет…
— Главное, как подать, — ответила я, почесывая нос. — Общественная безопасность. Страх перед преступностью. Социальная сплоченность. Соседские отношения и все такое.
Увы, Кейт была права. Работа штатских в полиции зачастую становилась битвой мировоззрений в попытке объяснить начальству, что мы тоже можем внести достойный вклад в расследование, планирование ресурсов, развитие стратегических направлений, и не меньший, чем офицеры с богатым опытом погонь и арестов. Теснее всего я столкнулась с преступником, когда узнала, что жила в благословенном неведении в двух улицах от местного сексуального маньяка. Порой я встречала кого-то из правонарушителей в участке, пока те ждали оформления. Я вовсе не собиралась утихомиривать человека с ножом или сообщать кому-либо о смерти любимого. Я не собиралась убеждать женщину бросить избивающего ее партнера или указывать родителям на жестокое обращение с ребенком. Вместо этого я смотрела на цифры, ныряла в ежедневные потоки данных, находя закономерности и проникая в их суть. Но даже если я выуживала что-то интересное, попытка убедить руководство последовать моим рекомендациям порой превращалась в настоящий бой. Как я сказала Кейт, всегда стоит искать обтекаемые формулировки с намеком на дополнительную выгоду от попутного выполнения задач Министерства внутренних дел.
