Ознакомительная версия.
– Нет. Но я пришла ради него. Известно, что вы взялись снять с Берена обвинение в убийстве моего мужа. Как можно это сделать, если не обвинить Марко? Берен говорит, что оставил Филипа в столовой живым и здоровым. Марко утверждает, что, когда он вошел, Филипа там не было. И потом, сегодня вы спрашивали Марко, приглашал ли он меня танцевать и просил ли включить радио. Лишь одна причина могла вызвать такой вопрос: вы подозреваете, что он рассчитывал громкой музыкой заглушить шум, чтобы в гостиной не услышали того, как он… того, что произойдет в столовой.
– Значит, Марко рассказал вам, что я спрашивал про радио.
– Да. – Она ослепительно улыбнулась. – Он решил, что я должна знать. Знаете, он простил мне то, чего не прощаете вы…
Остальное я не услышал из-за стука в дверь. Я вышел в прихожую, закрыв за собой дверь в комнату Вульфа, и отпер наружную. Увиденное привело меня в ужас, хотя я и был предупрежден. Четверо или пятеро были зеленые куртки, которые пару часов назад прислуживали за ужином, остальные – повара и их помощники в обычной одежде. Светлый мулат средних лет, у которого не хватало мочки уха, служил старшим официантом в «Покахонтас». Я чувствовал к нему симпатию, ведь именно он поставил передо мной на стол тот чудесный коньяк. Я пригласил их войти и отступил в сторону, чтобы меня не затоптали. Затем пригласил их всех в мою комнату.
– Вам придется подождать здесь, ребята. У мистера Вульфа посетитель. Садитесь куда придется. Можно на кровать, это моя, и, похоже, мне не придется сегодня ею воспользоваться. Если ляжете спать, всхрапните за меня хоть пару раз.
Я оставил их и пошел посмотреть, как Вульф управляется с женщиной, которая ему не симпатична. Ни тот, ни другая не удостоили меня и взглядом.
– Я знаю кое-что кроме того, что сказала вам вчера, – говорила она. – Я знаю, что есть и другие кроме Берена и Марко. Как вы говорите, кто-то мог войти в столовую с террасы. Ведь над этим вы думаете, не так ли?
– Такая возможность есть. Но вернемся немного назад, миссис Ласцио. Я правильно понял, что Марко рассказал вам, как я спрашивал его про радио? И он боится, что я подозреваю, будто он включил радио, чтобы ему было проще и удобнее убить вашего мужа?
– Ну… – Она колебалась. – Не совсем так. Марко не выказал страха. Но по тому, как он рассказывал мне об этом, было ясно, что такая мысль у него есть. И я решила пойти к вам, чтобы выяснить, действительно ли вы подозреваете его.
– Вы пришли защитить его? Или удостовериться, что со свойственной мне бестактностью я не отмел сразу же вывод, который напрашивается из весьма своевременного включения радио?
– Ни то ни другое. – Она улыбнулась. – Вам не удастся рассердить меня, мистер Вульф. Что, разве вы делали и другие выводы? И много их?
Вульф нетерпеливо покачал головой:
– Вам плохо это удается, мадам. Не стоит и пытаться. Я имею в виду ваши попытки изобразить беззаботность. Я не прочь поупражняться в остроумии, когда на это есть время, но сейчас уже полночь, а в соседней комнате меня ждут люди. Давайте внесем ясность. Я признался в антипатии к вам. Я знал Марко Вукчича до и после того, как он женился на вас. Я видел, как он изменился. Почему я недоволен, что вы вдруг вновь избрали его объектом своих усилий? Да потому, что вы оставляете позади себя разрушения. Приучать человека к наркотикам неблагородно, но сделать это, а потом вдруг выкрасть у него весь запас – просто чудовищно. Закон природы таков, что мужчина должен физически и духовно питать женщину, а женщина – мужчину. Вы же ничего и никому не можете дать. Флюиды, идущие от вас – от ваших глаз, губ, нежной кожи, фигуры и движений, – тлетворны, губительны. Я прощаю вам: вы живая женщина с мощными инстинктами и завидными аппетитами, вы увидели Марко и захотели его. Вы отравили его вашими испарениями – сделали так, что они стали единственным, чем он хотел дышать, – а потом, повинуясь капризу, лишили его этой ядовитой атмосферы и оставили задыхаться.
Она и бровью не повела:
– Ведь я говорила вам, что принадлежу к особому типу женщин…
– Позвольте. Я пока не кончил. Когда еще мне представится возможность высказать вам все… Я ошибся, назвав это капризом, – это был холодный расчет. Вы ушли к Ласцио, человеку вдвое старше вас, потому что то был шаг вверх. Не в эмоциональном, а в материальном отношении. Вероятно, вы также обнаружили, что у Марко слишком твердый характер. Одному дьяволу известно, почему вы не шагнули еще выше, ведь Нью-Йорк предоставляет широкие возможности, а Ласцио был, с вашей точки зрения, всего лишь хорошо оплачиваемым поваром. Но, конечно, вы были молоды – сколько вам сейчас?
Она снова улыбнулась.
Он пожал плечами.
– Я полагаю также, что дело еще и в недостатке ума. Вы не слишком умны. По сути дела, вы не совсем нормальны в том смысле, что психически ненормальный человек плохо приспособлен к естественной и здоровой среде обитания здоровых людей. Ведь естественные побуждения человека включают в себя способность сопереживания, стремление обуздать свой эгоизм и хищнические инстинкты. Вот почему я назвал вас ненормальной. – Он сел прямо и нацелил на нее палец. – А теперь слушайте. У меня нет времени препираться с вами. Я не подозреваю Марко в убийстве вашего мужа, хотя и допускаю, что он, возможно, прикончил Ласцио. Я сделал все возможные выводы, вытекающие из факта включения радио в самую подходящую минуту, и продолжаю взвешивать их, но пока не пришел к окончательному заключению. Что еще вы хотите знать?
– Все, что вы сказали… – Ее рука поднялась и снова опустилась на ручку кресла. – Все это обо мне вам рассказал Марко?
– Марко пять лет не упоминал вашего имени. Что еще вы хотите знать?
Она смутилась. Я видел, как опускается и поднимается ее грудь, но тихих вздохов не услышал.
– Ничего хорошего не выйдет, раз я ненормальная. Но, думаю, я должна спросить вас, говорил ли вам Мальфи о Селоте?
– Нет. Кто это?
– Он сказал мне, – вмешался я. Оба воззрились на меня, а я продолжал: – Не успел доложить. Мальфи рассказал мне в гостиной после ужина, что когда-то давно Ласцио что-то там украл у парня по имени Селота. Селота поклялся убить его, а около месяца назад появился в Нью-Йорке и пришел к Мальфи проситься на работу. Мальфи не взял его, но Вукчич устроил Селоту к Рустерману, где тот проработал всего неделю, а потом исчез. Мальфи сказал, что говорил об этом с мистером Лиггетом и миссис Ласцио, а они посоветовали поделиться этим с вами.
– Спасибо. Что-нибудь еще, мадам?
Она выпрямилась и глянула на него из-под ресниц. Ее веки были опущены так низко, что я не разобрал выражения глаз и сомневаюсь, что это удалось Вульфу. Затем, не говоря ни слова, она выкинула такую штуку! Медленно, точно выдержав паузу, поднялась со стула, подошла к Вульфу и слегка похлопала его по плечу. Он дернулся и повернул свою толстую шею, чтобы посмотреть на нее. Но она отступила, сохраняя улыбку в уголках губ, и потянулась за плащом. Я поспешил подать его, надеясь на такое же похлопывание, но она не поверила в мою искренность. Она попрощалась с Вульфом ни тепло, ни холодно, просто сказала: «Спокойной ночи» – и направилась к выходу. Я проводил ее.
– Ну, как вы себя чувствуете? – спросил я Вульфа, вернувшись. – Что это было? Она пометила вас на убой? Или напустила порчу? – Я внимательно осмотрел его плечо. – А может, именно так окутывают ядовитыми испарениями? Что до этого Селоты, я как раз собирался о нем рассказать, когда она прервала нас. Обратили внимание: Мальфи говорит, что это она посоветовала ему рассказать вам о Селоте. Похоже, Мальфи и Лиггет приходили к ней днем, чтобы утешить.
Вульф кивнул:
– Но, как видишь, она безутешна. Приведи сюда этих людей.
С моей точки зрения, дело выглядело безнадежным, Я готов был поставить десять против одного, что безграничное самомнение Вульфа обойдется нам в львиную долю ночного сна, а в итоге записать в актив будет нечего. Затея казалась мне идиотской, и я мог бы пойти еще дальше, сказав, что Вульф демонстрирует опасную неспособность приноровиться к естественной и здоровой среде обитания детективов. Вы только представьте себе: Лио Койн смутно видела человека в зеленой куртке, который стоял возле ширмы, прижав палец к губам, причем опознать его она не берется. А еще ей привиделось лицо другого слуги, точнее, его глаза – и этого она опознать тоже не может, – он смотрел в столовую через дверь буфетной. Все слуги накануне сказали шерифу, что ничего не видели и не слышали. Безнадежный случай. Добро бы еще они приходили по одному, но добиться толку от такой толпы – благодарю покорно, я бы на это не рассчитывал.
Проблема места была решена, когда им позволили сесть на пол. Всего их было четырнадцать. Вульф, прибегнув к своему излюбленному тону – «побеседуем как мужчина с мужчиной», – принес извинения. Затем он захотел узнать их имена и убедиться, что запомнил все. На это ушло еще десять минут. Мне было любопытно, с чего он начнет, но, оказывается, еще не все приготовления завершены: он спросил, чего бы они хотели выпить.
Ознакомительная версия.
