Фред Клоун принадлежал к разряду тех незаметных людей, которые могут часами сидеть на скамейках, ничего не делая, глядя на прохожих или кормя голубей. И никого это не удивит. Он был таким же блеклым, как серые камни тротуаров, и походил на человека, которого нигде никто не ждет.
– Прежде чем вы приступите к допросу, я хочу рассказать, как мне удалось его сцапать. Я зашел в бар на улице Блондель, который расположен всего в нескольких шагах от ворот Сен-Мартен. В этом баре находится отделение городского тотализатора. Все заведение называется «У Фернана». Фернан – бывший жокей, мы хорошо знакомы. Я показал ему фотографию месье Луи; хозяин бара тут же узнал его. «Он часто заходит сюда?» – спросил я. «Нет. Но два или три раза он приходил с одним из постоянных посетителей». – «С кем?» – «С Фредом Клоуном». «С Акробатом? Я считал, что он давно умер или сидит в тюрьме». – «Он жив-здоров, и каждый день после обеда заходит ко мне в бар пропустить рюмку-другую и поиграть на скачках. Правда, я его давненько не видел». – «Сколько дней он не появлялся?» Фернан задумался, затем отправился на кухню расспросить жену. «В последний раз он был здесь в понедельник». – «Вместе с месье Луи?» Вот этого Фернан не смог вспомнить, но он уверен, что не видел Акробата с прошлого понедельника. Вы понимаете, о чем я? Мне лишь оставалось прибрать его к рукам. Я узнал, где можно найти Шрамека. Мне подсказали имя женщины, с которой он живет последние несколько лет, – бывшая зеленщица, зовется Франсуазой Биду. Как только я раздобыл ее адрес, тут же отправился на набережную Вальми, в дом напротив канала. У нее в квартире я и обнаружил нужного мне субъекта. Он прятался в спальне, не покидая ее с понедельника. Прежде всего я нацепил на него наручники, потому что опасался, что он ускользнет.
– Я не так ловок, как раньше! – пошутил Шрамек.
В дверь постучали. Полицейский положил на стол перед Мегрэ толстое досье в желтой обложке. В нем содержалась история Шрамека, вернее, история всех его разногласий с правосудием.
Не спеша, выпуская маленькие облачка табачного дыма, Мегрэ открыл папку.
Он всегда предпочитал допрашивать арестованных именно в это время дня, с полудня до двух часов: большая часть отделов пустует, никто из инспекторов не забегает с вопросами, телефонные звонки не отвлекают. Складывается впечатление, что наступила ночь и во всем здании, кроме тебя, никого нет.
– Ты не голоден? – спросил комиссар у Нёвё.
Так как инспектор молчал, не зная, что ответить, Мегрэ настоял:
– Ты должен поесть. Со временем тебе, вероятно, придется меня сменить.
– Хорошо, патрон.
Скрепя сердце Нёвё удалился, и арестованный проводил его насмешливым взглядом. Мегрэ же раскурил следующую трубку, положил на досье свою широкую ладонь, посмотрел в глаза Фреду Клоуну и тихо произнес:
– Ну, вот мы и вдвоем!
Комиссар предпочитал допрашивать Шрамека, а не Монику. Однако прежде чем начать допрос, он принял необходимые меры предосторожности и закрыл на ключ не только входную дверь, но и ту, что вела в кабинет инспекторов. Затем он взглянул на окно, и Джеф с комичной гримасой прошептал:
– Не бойтесь. Я больше не способен ходить по карнизам.
– Полагаю, ты отлично знаешь, почему здесь находишься?
Акробат прикинулся дурачком.
– Вы всегда арестовываете одних и тех же! – пожаловался он. – Мне это напоминает старые добрые времена. Со мной уже давно такого не случалось!
– Твоего приятеля Луи убили. Не стоит принимать удивленный вид. Ты отлично знаешь, о ком я говорю. Ты так же отлично знаешь, что тебя запросто могут обвинить в этом преступлении.
– Это стало бы еще одной судебной ошибкой.
Мегрэ снял телефонную трубку.
– Соедините меня с баром «У Фернана» на улице Блондель.
И, когда Фернан подошел к телефону, сказал:
– На проводе комиссар Мегрэ. Это по поводу одного из ваших клиентов, Джефа Шрамека, Акробата, да… Я хотел бы знать, он играл по-крупному?.. Как?.. Да, я понимаю… А в последнее время?.. В субботу?.. Благодарю вас… Нет. На данный момент достаточно…
Мегрэ выглядел удовлетворенным. Джеф – встревоженным.
– Ты хочешь, чтобы я повторил то, что мне только что сказали?
– Вам столько всего наговорили!
– Всю свою жизнь ты тратил деньги на скачки.
– Если бы правительство запретило лошадиные бега, этого бы не происходило.
– Вот уже несколько лет ты делаешь ставки в агентстве у Фернана.
– Это официальное отделение городского тотализатора.
– Но тем не менее тебе надо где-то брать деньги, чтобы играть на скачках. Итак, приблизительно два с половиной года назад ты ставил только очень маленькие суммы, иногда даже не имея возможности расплатиться по счету в баре, и Фернан обслуживал тебя в кредит.
– Он не должен был этого делать. Это вынуждало меня возвращаться.
– Затем ты принялся играть по-крупному, иногда ставка была весьма значительной. А несколькими днями позже снова сидел без гроша.
– И что это доказывает?
– В прошлую субботу ты поставил очень крупную сумму.
– А что вы тогда скажете о людях, которые готовы рискнуть всем, ставя на лошадь до миллиона франков?
– Откуда у тебя деньги?
– Я живу с женщиной, которая работает.
– И чем же она занимается?
– Она приходящая прислуга. Время от времени подрабатывает в бистро на набережной.
– Ты надо мной смеешься?
– Я никогда бы не позволил себе этого, месье Мегрэ.
– Слушай внимательно. Мы можем сберечь время.
– Вы знаете, я сделаю все, что угодно…
– Сейчас я объясню, в каком положении ты находишься. Несколько свидетелей видели тебя в обществе некого месье Луи.
– Он добрый малый.
– Неважно. Я говорю не о сегодняшнем дне. Сейчас речь идет о том, что происходило около двух с половиной лет назад. В то время месье Луи потерял работу и страшно бедствовал.
– По себе знаю, что это такое! – вздохнул Джеф. – Отсутствие денег никого не радует!
– Я уж и не знаю, какими заработками ты перебивался в те годы, но готов поверить, что ты действительно жил на то, что приносила твоя Франсуаза. Ты проводил время, сидя на скамейках города. Время от времени рисковал несколькими франками и делал ставки. Ты пользовался кредитами в бистро. Что касается месье Луи, то он был вынужден занимать деньги по крайней мере у двух человек.
– Это доказывает, что на земле существуют бедняки.
Мегрэ больше не обращал внимания на шуточки задержанного. Джеф настолько привык постоянно валять дурака, что не мог отказаться от роли комика. Комиссар терпеливо гнул свою линию.
– И вот внезапно вы оба стали процветающими людьми. Расследование поможет установить точные даты.
– У меня всегда была плохая память на даты.
– И впоследствии ты то играешь по-крупному, то пьешь в кредит. Любой догадается, что ты и месье Луи нашли способ разжиться деньгами, большими деньгами, которые, впрочем, поступали к вам нерегулярно. Хотя этим вопросом мы займемся позже.
– Как обидно. А я так хотел знать способ мгновенно разбогатеть!
– Скоро ты перестанешь смеяться. В субботу, повторяю еще раз, твои карманы были до отказа забиты деньгами, но ты все спустил за несколько часов. В понедельник во второй половине дня твой сообщник, месье Луи, был убит в тупике близ бульвара Сен-Мартен.
– Для меня это большая потеря.
– Ты уже представал перед судом присяжных заседателей?
– Только перед исправительным судом[19]. Много раз.
– Отлично! Присяжные заседатели не относятся к людям, ценящим шутки, особенно когда речь идет о человеке, у которого за спиной имеется такое солидное криминальное досье, как у тебя. Держу пари, что они сразу же придут к выводу, что ты единственный знал обо всех перемещениях месье Луи и имел совершенно определенный мотив, чтобы его убить.
– В таком случае они идиоты.
– Это все, что я хотел тебе сказать. Сейчас половина первого. Мы с тобой одни в моем кабинете. В час дня судья Комельо прибудет на набережную Орфевр, и ты будешь объясняться уже с ним.
– Это, случайно, не коротышка-брюнет с пышными усами?
– Да.
– Мы уже встречались. Он глуп как пробка. Наверное, сейчас он уже не слишком молод?
– Ты сможешь сам узнать у судьи, сколько ему лет.
– А если я не желаю с ним больше встречаться?
– Ты знаешь, что тебе надо сделать.
Джеф Клоун тяжело вздохнул.
– Вы не дадите мне сигарету?
Мегрэ открыл ящик стола и протянул Шрамеку пачку сигарет.
– А спички?
Несколько минут арестованный молча курил.
– Я так полагаю, выпить у вас нечего?
– Ты собираешься говорить или нет?
– Я еще не знаю. Вот сижу и думаю: есть ли мне что сказать?
Это могло длиться вечно. Мегрэ прекрасно знал таких типов. На всякий случай комиссар поднялся и приоткрыл дверь соседнего кабинета.
