Моя коробка вполне подходит, потому что, когда я приобрела эти туфли, Хиби была со мной и купила сапоги. Может быть, следовало бы сказать, что это я была с Хиби, а не наоборот, а все потому, что всегда возникало именно такое ощущение. Сапоги были из черной лакированной кожи на очень высоких каблуках и со шнуровкой спереди до самого колена.
– Ты не сможешь в них ходить, – сказала я.
Хиби рассмеялась.
– Я не собираюсь в них ходить. Я собираюсь в них лежать.
Подобные замечания меня смущают. Я не знаю, куда девать глаза. Мы пошли выпить кофе, и именно тогда она начала мне рассказывать о том, чем она занимается с Айвором Тэшемом. Нет ничего особенного в том, чтобы наряжаться, воплощать свои фантазии, но ее описание того, что называется «садо» и «мазо», вызвало у меня неловкость. Наверное, отчасти потому, что все это так далеко от Джерри, он очень правильный человек. Или таким я его тогда считала. Даже сейчас я точно не знаю. Но ничто из случившегося потом не заставило меня изменить это мнение. Я спросила ее, влюблена ли она в Айвора.
– Не думаю, – ответила Хиби. – Но если бы это было так, поняла бы я это? Он мне безумно нравится. Но любовь… я думала, что чувствовала нечто подобное, когда выходила замуж за Джерри, но все так быстро прошло.
Я спросила, почему бы ей не уйти от мужа.
– Я говорю себе, что неправильно разлучать Джастина с папой, но не знаю, действительно ли причина в этом. Ты знаешь, я никогда не работала. Ну, конечно, ты в курсе. Я вышла за Джерри замуж сразу после выпускных экзаменов, а потом родился Джастин. Что я могла делать?
– У тебя диплом специалиста по средствам информации, – еще одна из моих очевидных реплик.
– Как у миллиона других людей. Я даже не представляю, где бы могла найти работу – может, в газете, на телевидении или еще где-нибудь. У меня хорошо получается только одно. Я стала бы выдающейся шлюхой, но уж лучше я буду жить так, как живу.
Я решила перевести тему нашей беседы и снова заговорила о сапогах. Она ведь не позволит Джерри их увидеть? Они стоили в три раза дороже моих туфель.
– О, Айвор за них заплатит, – ответила Хиби. – В конце концов, они куплены для его удовольствия, – последнее слово она произнесла мягко и чувственно, будто моя подруга наслаждалась каждым звуком, катая буквы на языке. – Так что, пожалуйста, будь ангелом и обеспечь мне алиби на восемнадцатое мая.
Мне ничего не оставалось, как согласиться.
– Но ведь твой день рождения семнадцатого.
– В этот вечер мне придется пойти куда-нибудь с Джерри. – Хиби недовольно сморщилась, словно ела лимон. – Тебе предстоит побыть нянькой, не забыла? Это скучно, но замужество вообще скучное дело. Нужно это признать.
На это мне нечего было ответить.
– У меня такое чувство, что случится что-то плохое. Ты не можешь перенести свидание на другой вечер?
– Ох, Джейн, опять ты со своими дурными предчувствиями. Айвор хочет, чтобы это было восемнадцатого, и я не могу ему сообщить, что это не устраивает тебя. Кроме того, я уже сказала Джерри, что мы с тобой идем в театр.
Она даже не спросила меня. Мне уже следовало к этому привыкнуть, так ко мне относится большинство людей. Начиная с мамочки, все они знают, что вряд ли я буду чем-то занята. Это очень смешно. Читаешь в газетах о том, как молодые люди ходят на «рейвы» и в клубы, где-нибудь развлекаются каждый вечер, кокетничают, занимаются сексом, слишком много пьют и принимают наркотики. Ну, я молодая, но даже не знаю, что такое рейв. Мне хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько мужчин приглашало меня пойти куда-нибудь, а что касается количества тех, кто захотел снова встретиться со мной… ну, я не хочу продолжать. Нет смысла.
В действительности мне редко приходилось обеспечивать Хиби алиби. Я почти не встречалась с Джерри, поэтому у него не было возможности спросить у меня, хорошо ли я провела время в «Одеоне» или вкусно ли мы поужинали в «Кафе Руж». Он никогда не проверял. То есть он никогда не звонил и не спрашивал, действительно ли Хиби была со мной. Возможно, он ни о чем не подозревал. Во всяком случае, тогда. Нелегко было вызвать у него даже легкие подозрения, потому что он был от природы доверчив. Мучила ли меня совесть? Раньше она у меня была, но сейчас я, скорее всего, с ней распрощалась. Такое долгое одиночество убивает все, в том числе и совесть. Тебе просто становится все равно.
Я бы раньше никогда не согласилась лгать. Но фактически я делала это для Хиби в очень малой степени. Конечно, я много наобещала – например, не подходить к телефону, если он зазвонит, когда мы, по очередной ее легенде, должны были где-то веселиться. В этот день я должна была включить автоответчик; благодаря ему я узнавала, куда мы «отправились». В этом случае, если бы я встретила Джерри, то точно знала бы, как отвечать на его вопросы. Но такое случалось всего два раза: один раз он спросил, что я думаю о фильме, который, как он считал, мы смотрели, и второй раз – как себя чувствует мама – она лежала в больнице, – когда я брала Хиби с собой навестить ее. Мне даже не пришлось лгать. Надо было только сказать, что маме стало значительно лучше.
Поэтому это не требовало большого напряжения и случалось всего раз в две или в три недели. Я заставила себя поинтересоваться любовником Хиби, и я нашла Айвора Тэшема в справочнике «Додз». Тогда я работала в Библиотеке британской истории на Гауер-стрит, а там полно справочников и словарей, поэтому мне было нетрудно найти любой источник, способный рассказать мне о том, что меня интересовало, но я посчитала, что «Додз» был самым достоверным и подробным. Похоже, этот человек был очень богат, а на фотографии рядом с короткой биографией он выглядел очень красивым, если только фотоаппарат не соврал, это иногда бывает. У него было одно из тех насмешливых лиц, которые нравятся женщинам, очень темные глаза и черные волосы. Глядя на его снимок, я гадала, будет ли он когда-нибудь премьер-министром, и тогда это лицо станет знаменитым. Хиби сказала, что он очень честолюбив, хотя, насколько я понимала, она ничего не понимала в политике, и она ее ничуть не интересовала.
Но я говорила о 18 мая. Хиби сообщила мужу, что в этот день мы пойдем в театр на пьесу под названием «Угроза для жизни». К слову сказать, я так ее и не посмотрела. Я даже не знаю, о чем она, и не могу вспомнить, кто ее написал; знаю только, что это был какой-то новый, очень молодой драматург, и театральные критики отмечали его грубую сексуальность. Но я так и не запомнила его имени, и каждый раз, когда я слышу или читаю эти слова – «угроза для жизни» появляется в газетах достаточно часто, – они пробуждают во мне воспоминания, и я снова вижу лицо Хиби и слышу ее голос, и вспоминаю, как она умерла.
Она выбрала эту пьесу, потому что она идет очень долго – около трех часов, – поэтому Джерри не будет беспокоиться, если она вернется после полуночи. Я спросила Хиби, что она ждет от Айвора в этот вечер и почему она собирается пробыть с ним намного дольше обычного. Хиби ответила, что он готовит ей сюрприз ко дню рождения, подарок.
– Я думала, что подарком будет жемчуг, – сказала я.
Она рассказала мне о жемчуге, сообщив, что Айвор уже подарил его, и какой это был хитрый подарок, потому что никто (подразумевался Джерри) не поймет, дорогой ли он или же куплен в обычном ювелирном магазине.
– Но я решила, что покажу его оценщику, – тут же добавила Хиби, – и застрахую, и тогда, если его украдут, я получу кучу денег.
Насколько я помню, я повторила свой вопрос о том, почему ей нужно так много свободного времени на вечер пятницы. Хиби ответила, что не знает, но ее должны подобрать и посадить в машину, когда она будет идти по Уотфорд-уэй. Ей следует быть там ровно в семь. Моя подруга славилась отсутствием пунктуальности, поэтому я невольно спросила себя, что произойдет, если она на десять минут опоздает. Наверное, Тэшем или его шофер подождут ее. От всего этого до того, что происходило в моей жизни, был миллион миль. Но думаю, именно это являлось одной из причин, почему я ей нравилась, – потому что рядом со мной Хиби Фернал выглядела красивой и успешной.
– Но какой в этом смысл? – спросила я.
Хиби тоже этого не знала, но собиралась надеть свои новые сапоги и длинное пальто поверх блузки с большим декольте и мини-юбки. Или, может быть, сапоги, длинное пальто, а под ним – обнаженное тело. Я знала, что она проделывала этот фокус не в первый раз.
В тот вечер, когда Джерри повел ее ужинать, я сидела с их сыном. Сейчас я могу признаться, что не очень-то люблю младенцев, хотя дети постарше вообще приводят меня в ужас. По крайней мере, малыши не так грубы и неуправляемы. Но я никогда не говорила этого ни Хиби, ни Джерри, потому что, наверное, им бы это не понравилось. Конечно, я достаточно умело обращаюсь с детьми. Я могу их искупать, почитать сказки и, по крайней мере, не оставляю их плачущими надолго. Наверное, у меня никогда не будет собственного ребенка; да это, возможно, и к лучшему. Как я уже сказала, у меня очень мало друзей, и я редко куда-то выбираюсь; и я бы не хотела поставить свою жизнь в зависимость от того, смогу ли я найти няньку, если меня куда-нибудь пригласили. Мне бы не понравилось, если бы я смогла пойти на прогулку только вместе с младенцем в коляске.
