Судья закрыл заседание. Журналисты, отталкивая друг друга, бросились к выходу. На галерее поднялся невероятный шум, и надзирательницы, плотно обступив Эстер с обеих сторон, поспешили отвести ее в глубь здания, чтобы надежно запереть там, прежде чем суматоха достигнет предела.
Монк отправился бродить по улицам. Оливер разговаривал с Аргайлом, и они засиделись далеко за полночь. Калландра и Генри перебрали все возможные темы для беседы. Но каждый из них думал только об Эстер и о том, что принесет им завтрашнее утро.
Джеймс встал:
– Я вызываю свидетеля Гектора Фэррелайна.
Публика оживилась. Элестер попытался возражать, но его усадили на место. Спорить было бесполезно, и Уна, во всяком случае, понимала это. Вид у Элестера стал совершенно подавленный.
Появился Гектор. Он шел очень медленно, неуверенной походкой, и взгляд его бессмысленно блуждал по залу. Добравшись до свидетельской кафедры, он остановился.
– Вам помочь, мистер Фэррелайн? – спросил судья.
– Помочь? – Майор нахмурился. – В чем?
– Подняться по ступенькам, сэр. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, сэр. А вы?
– В таком случае займите свое место и принесите присягу. – Судья с явным неодобрением взглянул на Аргайла. – Вы уверены, сэр, что это необходимо?
– Совершенно, – заверил его адвокат.
– Ну, что ж, приступайте.
Взобравшегося по ступенькам Гектора привели к присяге, и он выжидающе обернулся к Джеймсу.
Гильфетер насторожился.
– Майор Фэррелайн, – вежливо начал защитник, – вы были дома в момент приезда мисс Лэттерли?
– Что? А… да. Конечно, был. Я там живу.
– Вы были свидетелем ее приезда?
Обвинитель встал:
– Милорд, стоит ли обсуждать приезд мисс Лэттерли? Это не имеет никакого смысла и только отнимает у суда время.
Судья, подняв брови, посмотрел на Аргайла.
– С позволения моего просвещенного друга, милорд, я подхожу к сути вопроса, – заверил его тот.
– Хорошо, только покороче, – приказал судья.
– Да, милорд. Майор Фэррелайн, вы видели, как мисс Лэттерли в тот день передвигалась по дому?
Гектор растерялся:
– Передвигалась? Что вы имеете в виду? Ходила вверх и вниз по лестнице, что ли?
В беседу опять вмешался Гильфетер:
– Милорд, свидетель явно не… нездоров. Он не в состоянии сообщить нам что-либо существенное. Разумеется, мисс Лэттерли передвигалась по дому! Могла ли она при этом ни с кем не встретиться? Мой просвещенный друг тянет время!
– Это вы тянете время! – возразил его оппонент. – Если бы меня постоянно не перебивали, я бы давно добрался до сути.
– Тогда поторопитесь, сэр, – потребовал судья. – Пока я тоже не потерял терпение. Я склонен согласиться, что майор Фэррелайн не в том состоянии, чтобы быть полезным суду.
Аргайл стиснул зубы.
Оливер, как и раньше, подался вперед, сжав кулаки.
– Майор Фэррелайн, на протяжении всего дня случалось ли вам встречать мисс Лэттерли одну и беседовать с ней о делах семьи и о принадлежащих ей ценностях? – спросил Джеймс.
– Что?
– О, господи! – взорвался Гильфетер.
– А, ну да, – в минутном просветлении отозвался Гектор. – Да. Насколько я припоминаю, это было на лестнице. Мы немного поговорили. Славная девушка. Мне понравилась. Жаль ее.
– Вы говорили ей о растрате средств фирмы?
Пожилой джентльмен уставился на адвоката с таким видом, словно его стукнули.
– Нет… Конечно, нет! – Он перевел взгляд с Аргайла на галерею и, отыскав Уну, посмотрел на нее умоляюще. Та сидела бледная, с широко открытыми глазами.
– Майор Фэррелайн, – строго окликнул его Джеймс.
– Милорд, это недопустимо! – запротестовал обвинитель.
Аргайл не обратил на него внимания.
– Майор Фэррелайн, вы – офицер одного из самых прославленных и доблестных полков Ее Величества, – продолжал он, глядя на свидетеля. – Не забывайте, сэр, что вы дали присягу! Говорили вы мисс Лэттерли, что в Печатной компании Фэррелайнов кто-то совершил хищение?
– Это чудовищно! – вскричал Гильфетер, яростно замахав руками. – И абсолютно бессмысленно! Мисс Лэттерли обвиняется в убийстве Мэри Фэррелайн. Дела фирмы не имеют к этому никакого отношения!
Элестер попытался встать, но тут же снова упал в кресло с выражением муки на лице.
– Нет, не говорил! – неожиданно внятно произнес Гектор. – Теперь я вспомнил. А вот мистеру Монку говорил! Он отправился выяснять это у Макайвора, но ничего не узнал. А теперь и концов не найдешь!
На мгновение зал замер. Оливер облегченно откинулся в кресле, а на смуглом лице его шотландского коллеги мелькнула усмешка.
Судья был в ярости.
Уильям снова и снова ожесточенно колотил сжатым кулаком по ладони, пока на руках у него не выступили синяки.
– Благодарю вас, майор Фэррелайн, – спокойно проговорил Аргайл. – Вы, разумеется, правы. Это был мистер Монк, а не мисс Лэттерли. Простите мою ошибку.
– Это все? – поинтересовался Гектор.
– Да, спасибо.
Гильфетер, оглядев весь зал – публику и присяжных, – обернулся к свидетелю. Тот негромко икнул.
– Мистер Фэррелайн, сколько стаканов виски вы выпили за сегодняшнее утро? – спросил обвинитель.
– Не помню, – вежливо отозвался Гектор. – Вроде бы я пил не из стакана. Кажется, одну фляжку. А что?
– Да нет, ничего, сэр. Это все, благодарю вас.
Майор начал спускаться по ступеням.
– Ах да… – спохватился Гильфетер.
Гектор остановился на третьей ступеньке снизу, ухватившись за перила.
– Вы занимаетесь счетами фирмы, мистер Фэррелайн? – задал обвинитель еще один вопрос.
– Я? Нет, конечно. Это дело молодого Кеннета.
– Когда вы видели счетные книги в последний раз, майор? Примерно недели две назад?
– Нет. Вряд ли.
– Вы способны разобраться в счетах фирмы?
– Никогда не пробовал. Мне неинтересно.
– Понятно. Помочь вам спуститься?
– Не нужно, сэр. Я сам. – При этих словах свидетель поскользнулся и, съехав по трем последним ступенькам, упал на пол. Самостоятельно поднявшись, он неуверенно, медленной походкой добрался до галереи, где его тут же усадили на стул.
– Милорд, – обратился к судье Аргайл, – в свете показаний майора Фэррелайна я хотел бы пригласить Кеннета Фэррелайна.
Его противник вскочил. Он хотел протестовать, но в последний момент заколебался.
Судья вздохнул:
– У вас есть возражения, мистер Гильфетер? Возникли некоторые вопросы, касающиеся растраты, действительной или воображаемой.
Джеймс удовлетворенно улыбнулся. Сделает ли его оппонент вид, что будет счастлив выслушать объяснения Кеннета, чтобы рассеять все сомнения присяжных, или, еще того лучше, будет возражать против его приглашения?
– Возражений нет, милорд, – заявил Гильфетер. – Желательно устранить все неясности. – Он натянуто улыбнулся Аргайлу. Тот кивнул в знак признательности.
Вызвали Кеннета Фэррелайна, который с несчастным видом занял место на кафедре. Он не мог не ощущать царившего в зале напряжения и был напуган поведением адвоката, воззрившегося на него с видом готового к нападению медведя.
– Мистер Фэррелайн, по словам вашего дяди, майора Фэррелайна, вы ведете счетные книги компании? Это соответствует действительности?
– Милорд, с точки зрения дела это несущественно, – запротестовал Гильфетер.
Судья заколебался.
– Милорд, вряд ли можно считать несущественным, если происходит растрата средств фирмы, а глава семьи убит, – возразил Джеймс. – Налицо великолепный мотив преступления, никак не связанный с мисс Лэттерли.
С явной неохотой судья был вынужден признать его правоту:
– Но вы этого еще не доказали, сэр. Пока что это – всего лишь предположение, если не пустая болтовня, к тому же пьяная. Если вы не предъявите более серьезных доказательств, в следующий раз мне придется согласиться с мистером Гильфетером.
– Благодарю вас, милорд. – Аргайл вновь обернулся к Кеннету: – Мистер Фэррелайн, были ли вашей матери известны подозрения майора Фэррелайна относительно подделки счетов?
– Я… Мне… – Кеннет в полной растерянности устремил на адвоката мутный взгляд, словно мечтая куда-нибудь сбежать.
– Сэр? – поторопил его Джеймс.
– Понятия не имею! – отрезал свидетель. – Это… – он судорожно сглотнул. – Чушь. Полная чушь. – Он посмотрел на Аргайла с некоторым вызовом. – Никакие деньги там не пропадали.
– А случись нечто подобное, вы, как человек, ведущий счетные книги, знали бы об этом?
– Без сомнения.
– Но вам легче, чем другим, было бы и скрыть происшедшее?
– Но это… – Молодой человек снова сглотнул. – Это клевета, сэр, и ничем не заслуженная.
Защитник изобразил на лице наивность:
– Вам было бы не легче, чем другим?
– Ну… Легче, конечно. Но там ничего не пропадало, вообще ничего!
– И ваша мать была на этот счет совершенно спокойна?
– Я уже сказал – да!
В публике послышался недоверчивый ропот.
