Может, женись он тогда на той милой девушке, он бы сейчас не так боялся смерти.
– А о ней ты подумал? – сердито одернул себя Дэйли. – Что за счастье нянчиться с немощным стариком, который дышит через трубочку?
Собственный голос, прозвучавший неожиданно громко, вернул Дэйли к реальности. Холера… куда это он заехал? Незаметно для себя он оказался в промышленной зоне, где тянулись длинные ряды складских помещений, похожие, словно горошины в стручке. В этот час все они, естественно, были закрыты. На погрузочной площадке выстроились пустые трейлеры, открытые кузовы их смахивали на пасти голодных бегемотов.
Автомобиль Дэйли и преследующий его серый седан оказались единственными машинами, которые двигались вдоль опустевших улиц. С каждым новым поворотом, нервничая все больше, Дэйли углубился в лабиринт бетонных коробок, окончательно заблудился и, наконец, оказался на улице, которая заканчивалась тупиком.
– Холера! – Дэйли бросил затравленный взгляд в зеркальце заднего вида. Седан перекрыл ему пути к отступлению.
Положившись на удачу, Дэйли развернулся и уже было проскочил, когда водитель седана внезапно резко вывернул руль влево. Дэйли ударил по тормозам – и вовремя, иначе он попросту протаранил бы несчастный седан.
А может, так и нужно было, промелькнуло у него в голове. Тогда у него появился бы шанс незаметно смыться с места аварии. А теперь, похоже, не осталось ни одного – трое мужчин, выбравшись из машины, торопливо приближались к нему. И лица у них были очень сердитые.
* * *
– Ты опоздал на десять минут! – услышали они сквозь стенку капризный женский голос.
– Проклятье! – прошипел Грей.
– Что происходит?
– А то, что нас угораздило нарваться на очередного Ромео, таскающего за собой кровать на колесах. А ну, живо!
Подхватив ее туфли, пакет с одеждой и сумку, он зашвырнул их на подвесную койку, которая заканчивалась в кабине пикапа.
– Полезай туда! Быстро!
– Ни за что! Там тесно, как в гробу!
Не тратя времени на препирательства, Грей схватил ее за щиколотки. Другой рукой подхватил пониже спины и закинул ее на койку. Там и впрямь было тесновато – между матрасом и потолком оставалась узкая щель не более фута в высоту. Когда койку не использовали по прямому назначению, то просто запихивали туда ненужные одеяла и подушки. Грей подтянулся на руках и пополз вперед, протискиваясь ужом между свернутых спальников.
– Давай назад, – прошипел он Барри, которая на этот раз даже не попыталась спорить – просто сжалась в комочек и забилась в самый дальний уголок, стараясь занимать как можно меньше места.
Чьи-то шаги приблизились к задней двери. Влюбленная парочка, чертыхнулась Барри.
– Мне уже до смерти надоели все эти глупости, – ныла женщина. – Может, поедем в мотель?
– Зато тут про нас точно никто не узнает.
– Угу. К тому же задарма.
– Да не в деньгах дело. Честно, малышка. В мотеле же всех клиентов записывают. Ты же не хочешь, чтобы моя старуха пронюхала, что у нас роман?
Пока они препирались, Грей, как одержимый, перекладывал спальники и подушки так, чтобы за ними можно было укрыться. Покончив с этим, он затолкал Барри поглубже и в самый последний момент еще успел накрыться одеялом.
– Когда они заберутся сюда, тут будет чертовски тесно, – прошептала она.
– Есть идея получше?
Даже если бы и была, времени на то, чтобы ознакомить с ней Грея, уже не оставалось. Задняя дверь распахнулась, и внутри стало светлее. Трейлер качнулся из стороны в сторону, когда мужчина забрался внутрь.
– Давай, малышка. – Он свистнул. – Ты сегодня просто вся светишься! Это что, новая блузка?
– Нравится?
– Еще как! Хочешь посмотреть, как я тебя из нее вытряхну?
– Ах ты, животное!
Дверца захлопнулась, и внутри снова стало темно. Потом послышался приглушенный смех. Вздохи. Звуки страстных поцелуев. Шорох снимаемой одежды. Позвякивание молнии. И, наконец, низкий, чувственный стон.
– Какой здоровенный, – пробормотала женщина. – Еле в руке умещается…
– И не сомневайся, детка. Сожми-ка покрепче, не бойся…
Снова вздохи и какие-то шлепки.
– Я сейчас взорвусь! – хрипло выдохнул мужчина. – Пошли.
– Неужели обязательно забираться на этот насест? – недовольно застонала женщина. – Ненавижу лазить туда. Все время стукаюсь обо что-то головой.
– Ладно, ладно, не хочешь – не надо. Просто…
– Погоди! – заверещала вдруг она. – Не рви их! Я их просто сниму, если ты, конечно, дашь мне минутку.
Видимо, бедняга был уже не в состоянии ждать. Снизу вновь отчетливо послышались шлепки, как будто чьи-то разгоряченные тела бились о стенку или об пол. Обо что именно, Грей не знал. Да и не хотел знать, потому что его разгулявшееся воображение услужливо подсовывало ему картинку одну живописнее другой. Он старался обуздать его, но все было тщетно. Разом взмокнув, Грей пытался думать о чем угодно, кроме как о том, что сейчас происходит под ними. Он крепко зажмурился, отчаянно жалея, что не может заодно заткнуть и уши, а еще лучше и ответные реакции собственного тела, по крайней мере, одной его части.
Барри лежала тихо как мышь, едва дыша, не в силах пошевелиться. Он знал это, потому что чувствовал ее напрягшееся тело, слышал едва заметное сиплое дыхание, вырывавшееся у нее из груди. Проклятье, он чувствовал все – даже слабый аромат шампуня, исходивший от ее волос, даже легкое прикосновение ее пальцев к своим коленям.
А сцена, которая разыгрывалась сейчас на полу трейлера, казалось, была взята из какой-нибудь порнушки, одной из тех, что обычно смотрят непритязательные мужчины, особенно после пары-другой упаковок пива. Только во всем этом – даже при очень большом желании – невозможно было найти ни грамма того, что принято называть художественной ценностью. Одна, если можно так выразиться, голая фантазия. Это даже нельзя было назвать эротичным, всего лишь примитивная, дикая, нескрываемая…
Будь все проклято! Грей чувствовал, что уже раскалился добела.
К своему ужасу, он вдруг понял, что происходящее внизу возбуждает его далеко не так сильно, как тот факт, что они с Барри оказались стиснутыми, словно сельди в бочке. Тем более что она вдобавок была полураздета – в отличие от него самого. Словом, комментарии излишни. А опасность, что их в любой момент могут застукать, только добавляла остроты. Что-то вроде этого он испытывал, когда шестилетним сорванцом подбил восьмилетнюю дочку старого священника потихоньку пробраться в сад ее отца, чтобы поиграть в Адама и Еву. Матушка-природа подложила мужчине еще одну свинью: чем сильнее он старался справиться с возбуждением, тем больше заводился.
А тот тип, что внизу, вдруг взревел не своим голосом. А потом наступила тишина, от которой звенело в ушах.
– Тебе понравилось, детка? – наконец просипел он.
– Нет, черт побери! Даже не буду делать вид, что понравилось!
– Не расстраивайся, уж я тебя ублажу по полной. Слава богу, резинок у меня полные карманы, а на работу надо ехать только через сорок пять минут!
Сорок пять минут?!
Грей покрылся холодным потом. Сорок пять минут он точно не продержится. Как там Барри? Интересно, на нее это тоже действует? Он чувствовал на щеке ее учащенное дыхание. Но что это – страх? Или возбуждение?
Словно прочитав его мысли, Барри вдруг чуть заметно шевельнулась. Совсем чуть-чуть. Ее колени, до сих пор прижатые к груди, стали распрямляться, но так медленно, что Грей даже решил, что ему почудилось. На мгновение они уперлись в пряжку его ремня, замерли, а потом так же томительно медленно двинулись ниже. У Грея мгновенно пересохло в горле – ее ноги продолжали двигаться, коснулись его возбужденной плоти, и он едва сдержал рвущийся из горла вздох. Ее коленки скользнули по его бедру и выпрямились. Теперь они лежали, плотно прижавшись друг к другу, лицом к лицу, плоть к плоти.
Барри слегка запрокинула голову… и немного отодвинулась. Это не могло быть игрой воображения, потому что теперь ее дыхание обжигало ему губы. И хотя под одеялом было темно, он мог бы поклясться, что она не сводит глаз с его рта.
Остановись, идиот, одернул он себя. Не вздумай, промелькнуло у него в голове за мгновение до того, как он потянулся к Барри. А потом до него вдруг дошло, что он целует ее.
Ее губы приоткрылись, уступая нажиму его губ – чуть заметно, но достаточно, чтобы у него закружилась голова.
Не делай этого, Бондюран!
Это было последнее, о чем он успел подумать. Потому что его язык уже ласкал ее губы – такие сладкие, нежные, податливые. Рука Грея бесшумно скользнула вниз, по ее спине, обхватила ягодицы, и он с силой прижал ее к себе. Теперь только тонкий слой шелка отделял Барри от его напрягшейся плоти, распиравшей тесные брюки. По телу Барри пробежала чуть заметная дрожь, а потом она призывно качнула бедрами.
Сдавленное рычание вырвалось из груди Бондюрана. Барри на мгновение замерла. Замер и он. Прижавшись щекой к ее щеке, Грей старался дышать как можно тише, что было непросто – сердце стучало так, что было больно ребрам.
