– Не хотите же вы сказать, что мисс Бинг солгала?
– Так это Элеонор принесла его сверху? Что именно она при этом сказала?
– Только то, что нашла табурет этажом выше и не понимает, зачем горничным понадобилось поставить в одной ванной два табурета, а в другой не оставить ни одного.
– О, если Элеонор сказала, что нашла наверху два табурета, то, вероятно, так оно и было. А она побывала в другой ванной, взглянула на другой табурет?
Карстерс хлопнул себя по колену.
– Боже правый! Каким же я был ослом! Вы хотите сказать, что другой табурет…
– Совершенно верно, – кивнула миссис Брэдли, глядя в дальний угол сада.
Карстерс вскочил, бегом преодолел лужайку и влетел на террасу.
– Поздно, друг мой, – прокомментировала миссис Брэдли, заметив с веселой улыбкой, что Карстерс не выпускает из рук ее зонтик от солнца.
Через десять минут он вернулся с разочарованным и удрученным видом.
– Не доказано, – буркнул он, снова садясь рядом с ней.
– Капля скипидара способна творить чудеса.
– Вы колдунья? – спросил Карстерс.
– Нет, просто наблюдательный человек, – ответила миссис Брэдли, задумчиво улыбаясь и не глядя в его сторону.
– В общем, вы оказались совершенно правы. Вчера, поднимаясь по лестнице, я как будто уловил запах скипидара. Табурет в ванной на втором этаже был недавно приведен в порядок. Встреченная мной на лестнице горничная сказала, что мисс Бинг заметила темное пятнышко на пробковом сиденье табурета и распорядилась его отчистить.
– Что за пятнышко?
– Девушка утверждает, что это была краска, смола или лак.
– Сдается мне, Элеонор не могла бы защитить преступника лучше, если бы знала, кто он.
– Думаете, она что-то знает?
– Не думаю, а уверена. Дороти Кларк тоже в курсе дела. И Берти Филиппсон. Да и все мы! Трудность в том, чтобы вытянуть из нас информацию.
– Вы всерьез утверждаете, что люди в этом доме сознательно выгораживают убийцу? – возмутился Карстерс.
– Может, и не сознательно. Вам доводилось учить детей?
– Нет.
– А мне доводилось. Детям известны многие мелкие факты. В этом они значительно опережают любого взрослого.
– Неужели? – вежливо спросил Карстерс, борясь с зевотой.
– Представьте. Но вы не представляете, наверное, и того, сколько требуется мастерства, чтобы извлечь из детей их знания в связном и понятном виде.
До Карстерса стал доходить смысл данного сравнения.
– Вы хотите сказать, что эти люди могут обладать полезной информацией, но, если можно так выразиться, не знают, что владеют ею в требуемом объеме?
– Совершенно верно. Их нужно расспрашивать медленно и терпеливо, пока не появится то, что педагоги называют «точкой контакта». После этого на вас может хлынуть столько всего, что вы растеряетесь, не зная, что со всем этим делать!
– На нынешней стадии расследования я даже отдаленно не могу вообразить такой удачи, – усмехнулся Карстерс. – Но непременно воспользуюсь вашим советом. Вот только вопрос: вдруг эти люди будут возражать, чтобы их спрашивали? В конце концов, я не из полиции.
– Им понравится! – заявила миссис Брэдли. – Люди любят делиться информацией, особенно о самих себе. Этим объясняется, к примеру, популярность исповеди. Что до преступника, независимо от его пола, то вы читали, конечно, «Убийство на улице Морг» Эдгара По и «Скво» Брема Стокера: он будет вынужден изображать энтузиазм, чтобы не отличаться от остальных, иначе…
– Да, конечно, – кивнул Карстерс и посмотрел на часы. – До обеда еще есть время. Начнем?
Миссис Брэдли засмеялась, отчего ее желтое лицо сморщилось.
– Нужна осторожность, – добавил Карстерс. – Не хотелось бы навязывать людям чуждые им мысли.
– Вы, как всегда, правы, – согласилась миссис Брэдли, позволяя морщинам разгладиться и возвращая своему лицу обычное выражение немного циничного оживления. – Идемте! Нас ждет гостиная с видом на сад. Знаю, там будет Алистер Бинг и, уверена, все остальные. Я начну, вы продолжите. Полагаю, нам больше всего поможет игровая манера.
И она изобразила гримасу игривого аллигатора, с которой шагнула через французское окно в гостиную. Следом за ней туда вошел и Карстерс.
– Внимание, дети, – начала она, улыбаясь всем присутствующим, в том числе своему отражению в овальном зеркале, – как насчет того, чтобы поиграть в новую игру? Это вполне комнатная игра. Она не потребует усилий. – Миссис Брэдли злобно взглянула на Берти Филиппсона, который покраснел. – Ничего неподобающего и излишне веселого, это не теннис. Знаю, меня не было среди присутствующих здесь, но я слышала, как вы, мистер Филиппсон, выступали за соблюдение приличий. – Она помахала ему своей желтой клешней. – Нет, игра в самый раз для данного случая. Согласны?
– Только если игра не сопровождается идиотскими звуками, – подал голос Карстерс, давая остальным понять, что он не во всем заодно с миссис Брэдли; он решил, что заговорщическая атмосфера не принесет успеха.
– И поцелуями, – добавила Элеонор.
– И чтобы не пришлось прятаться не чердаке, – поежилась Дороти.
– Ну и заплесневевшая публика, – промолвил Гард. – Я с вами, миссис Брэдли. Полагаю, это не охота на человека?
– В некотором смысле да, – ответила она. – Мне понадобится помощник. Идите сюда, мистер Карстерс. Я выбираю вас. Остальные отойдите на минутку, чтобы я объяснила ему, что от него требуется.
Миссис Брэдли отвела Карстерса в сторону и сделала вид, будто шепчет ему на ухо. Тот, подыгрывая ей, цокал языком и кивал.
– Ну, все готовы? – спросила она после нескольких секунд этой пантомимы.
– Начинайте быстрее! – потребовал Гард, усаживаясь поудобнее и опираясь о спинку кресла Дороти.
– Прежде чем начать, Карстерс, – встрепенулся Алистер Бинг, – я должен взглянуть на шишки у них на головах. Пару дней назад я уже смотрел, но куда-то задевал свои записи.
– Я не позволю, чтобы меня осматривали! – твердо воскликнула Дороти. – Ужас какой-то! В прошлый раз вы меня огорошили, заявив, что я не в состоянии говорить правду и отличаюсь слабыми умственными способностями.
– Совершенно верно, отец, – одобрительно произнес Гард. – Верно то и другое. Но не лучше ли на сей раз обойтись без шишек и позволить мистеру Карстерсу приступить к вопросам? Все, что угодно, лишь бы сменить тему! В последнее время кто-то злоупотребляет нашей тягой к сенсациям кладбищенского свойства. Начинайте, мистер Карстерс!
– Как вам будет угодно, – раздраженно буркнул Алистер.
– Если не возражаете, Бинг, я бы начал с вас. – Карстерс покосился на миссис Брэдли, потом посмотрел на остальных.
– Игра требует, чтобы все вы ненадолго вышли, позволив нам с миссис Брэдли все здесь подготовить. Даже вы, Бинг. Вернетесь, когда вас позовут. Окна лучше закрыть.
Берти закрыл и запер высокие окна. Остальные, недовольно ворча, покинули гостиную.
– Кресло для меня, кресло для вас, кресло для свидетеля, – пыхтел Карстерс, расставляя кресла. Затем он открыл дверь: – Входите, Бинг.
– Подождите! – спохватилась миссис Брэдли. – О чем вы намерены их спрашивать? Мы еще не условились о вопросах. – Она прошипела эти слова как отъявленная заговорщица, чуть не заставив Карстерса покатиться со смеху.
– Понадеемся на помощь свыше, – усмехнулся он.
– Сюда, мистер Бинг! – позвала миссис Лестрендж Брэдли. – Садитесь в это кресло, пожалуйста. Мистер Карстерс будет задавать вопросы, я – записывать ответы.
– Вы серьезно? – проворчал Алистер, усаживаясь. – Полагаю, разговор пойдет о Маунтджой?
– Да, – кивнул Карстерс. – По крайней мере миссис Брэдли будет говорить о ней. А начну я.
– Валяйте. Что вам хочется узнать?
– Прежде всего, – произнес Карстерс, пристально глядя на хозяина дома, – объясните, почему все в доме – я не веду речи о слугах и о себе самом – так равнодушно отнеслись к событию, которое нельзя не назвать трагедией? В теннис не играют, не шумят, но все равно…
– Что-то я вас не пойму… – Алистер Бинг побледнел. – Вы о чем, Карстерс?
Тот напустил на себя еще больше серьезности.
– Смерть Маунтджой была внезапной и в определенном смысле загадочной, – сказал он. – Но не менее загадочно ее невероятное воздействие на присутствующих. Почти все вы испытали скорее облегчение, чем ужас, в связи с тем, что несчастная женщина отправилась на тот свет. Подобное отношение требует объяснения.
Пока Карстерс говорил, Алистер Бинг сидел злой и напряженный. Теперь он взирал на своего друга холодно.
– Ваши замечания, дорогой Карстерс, тоже требуют объяснения. На что вы, собственно, намекаете?
– Бросьте, Бинг, не надо обижаться. Просто я говорю: странно, что бедняжку Маунтджой никто не оплакивает.
– Даже вы? – промолвил Алистер.
– Я намерен отомстить за ее смерть, – тихо произнес Карстерс. – Вы мне поможете?
– Если помощь включает ответы на дурацкие и совершенно нелепые вопросы, то так помогать я отказываюсь! – заявил Алистер. – Я не любил Маунтджой, и мне все равно, знают об этом или нет. Полагаю, это ни для кого не составляло секрета. Конечно, его – то есть ее – смерть меня потрясла, да еще как! Но мы никогда не ладили. Последний вздорный спор насчет земляных валов на старом поле для гольфа – ерунда, я не разозлился. Но Маунтджой такого мне наговорил, то есть наговорила, на археологические темы, что хотелось сбить ее с ног. Не стану отрицать, я чувствовал, что во мне закипает гнев, утолить который смогло бы только кровопролитие. Да, я не намерен оплакивать ее. Мне не жаль, что она умерла! Другое дело, что все это чрезвычайно досадно, особенно если выяснится, что это не несчастный случай…
