– Значит, вы знаете, – удовлетворенно объявила она.
– Мы знаем достаточно, – расплывчато подтвердил я.
– Вы знаете, что она убила его. Знаете, что она подбросила пистолет на пол. Я тоже сразу догадалась, ведь больше некому. И теперь у вас достаточно доказательств? Если я поставлю подпись, вы сумеете это доказать?
Конечно, я мог бы задурить ей голову уклончивыми ответами и неопределенной болтовней, но мне вдруг подумалось: да какого черта?
– Разумеется, сумеем, – заверил я Клару. – Получив эти показания, мы сможем действовать. Это последнее недостающее звено. Вот вам ручка.
Клара подняла свой стакан, осушила его, поставила на стол, и… Будь я проклят, если она снова не затрясла головой, на сей раз куда энергичнее.
– Нет, – твердо сказала она. – Я ничего не стану подписывать. – И решительно протянула мне документ. – Я подтвержу, что все написанное здесь – правда, и если в суде эта женщина скажет, что снова положила пистолет на пол, я поклянусь, что это я отнесла его к бюсту. Но я не стану ничего подписывать, потому что однажды уже подписала какие-то бумаги, касавшиеся автомобильной аварии, после чего отец заставил меня пообещать, что впредь я обязательно буду показывать ему все документы. Если хотите, я могу взять этот листочек и отнести ему, а потом уже подпишу. И отдам вам обратно сегодня вечером или завтра. – Она призадумалась и вновь нахмурилась. – Но тогда папа узнает, что у меня был ключ. Ладно, выкручусь как-нибудь…
Впрочем, я уже забрал у нее документ из протянутой руки. Подозреваю, что вы разочарованы тем, как быстро я сдался, и осуждаете меня. Могу сказать в свое оправдание лишь одно: легко вам судить со стороны, вы там не были и с Кларой не общались. Забрав бумагу, я вынул из кармана блокнот, вырвал чистый листочек и принялся писать.
– А я бы выпила еще, – заметила Клара.
– Чуть позже, – пробормотал я и сосредоточился на тексте. Вот что у меня получилось.
Ниро Вульфу.
Настоящим подтверждаю, что Арчи Гудвин приложил все возможные усилия, убеждая меня подписать составленные Вами от моего лица показания, предварительно разъяснив мне, для какой цели это нужно. Однако я по причинам, которые изложила ему в устной форме, отказалась поставить под этим документом свою подпись.
– Готово, – выдохнул я, передавая Кларе листок. – В данном случае не будет считаться, что вы что-либо подписываете: здесь, наоборот, говорится что вы отказались подписывать документ. Я должен получить от вас эту бумажку по одной-единственной причине: мистеру Вульфу известно, как я падок на красивых девушек, особенно если они такие утонченные и разумные, как вы. Поэтому, если я верну ему документ без подписи, он решит, что я плохо старался. Он может даже уволить меня. Просто напишите свое имя там, внизу.
Клара снова перечитала бумажку и взяла ручку. Улыбнулась мне, сверкая глазами.
– Вам меня не обмануть, – сказала она вполне дружелюбно. – Я сразу чувствую, когда действительно нравлюсь мужчине. Вы же считаете меня холодной и расчетливой особой, я уверена.
– Неужели? – Я произнес это с горечью, но постарался не переборщить. – Так или иначе, речь сейчас не о моих чувствах, а о том, что подумает мистер Вульф. Окажите мне услугу, приложите ручку. Вот так, премного благодарен.
Взяв у нее листок, я подул на еще влажные чернила.
– Я сразу чувствую, когда действительно нравлюсь мужчине, – повторила Клара.
Больше мне от нее ничего не требовалось, но я честно выполнил свое обещание угостить ее еще одной порцией виски.
Когда я вернулся на Тридцать пятую улицу, было начало седьмого, так что Вульф уже спустился из оранжереи от своих драгоценных орхидей и встретил меня в кабинете. Бодро войдя туда, я выложил на стол перед ним неподписанные показания мисс Джеймс.
Он только крякнул:
– Итак?
Я уселся и в точности пересказал ему, как прошла встреча, – вплоть до момента, когда Клара предложила забрать документ домой и показать своему отцу.
– Прошу прощения, – сказал я, – но прошлым вечером некоторые из потрясающих качеств этой девушки остались нами незамеченными. Я говорю это не в качестве оправдания, а просто констатирую факт. Со всеми ее мозговыми функциями легко могла бы справиться высушенная горошина. Зная, что вы не любите безосновательные утверждения, и желая убедить вас в своей правоте, я заручился вещественными доказательствами. Вот бумага, которую она все-таки решила подписать.
Я передал ему листочек, вырванный из блокнота. Пробежав его взглядом, Вульф покосился на меня:
– И она это подписала?
– Да, сэр. В моем присутствии.
– Вот как. Хорошо. Приемлемо.
Я беззаботно кивнул, подтверждая тем самым, что расслышал похвалу. Когда Вульф произносит «приемлемо» подобным тоном, я ничуть не в претензии.
– Написано с нажимом, отчетливо и ясно, – заметил он. – Она воспользовалась твоей ручкой?
– Да, сэр.
– Одолжи мне ее, пожалуйста.
Я поднялся и передал ему ручку заодно с парой листов писчей бумаги, а потом стоял рядом и с заинтересованным одобрением наблюдал за тем, как Вульф снова и снова выводит слова «Клара Джеймс», внимательно сличая каждый новый вариант с добытым мною образцом. Одновременно, делая паузы, он рассуждал:
– Весьма маловероятно, что кто-нибудь когда-нибудь увидит эту бумагу… кроме наших клиентов… Ага, уже лучше… До обеда еще остается время обзвонить их всех… Сначала позвони миссис Майон и мистеру Уэпплеру… потом остальным… Скажи им, что я готов представить свое заключение относительно целесообразности иска миссис Майон к мистеру Джеймсу… Если они смогут собраться здесь сегодня в девять часов… Если не получится, можно и завтра в одиннадцать… Потом свяжись с мистером Кремером… скажи ему, пусть отрядит к нам кого-нибудь из своих людей…
Он выложил отпечатанные показания на столешницу, вывел под ними имя Клары Джеймс и сравнил результат с подписью, которую я принес.
– Эксперты сразу заметят разницу, – пробормотал он, – но ни один эксперт этих показаний не увидит. А для наших клиентов, даже если они знакомы с почерком мисс Джеймс, вполне сойдет.
Мне пришлось битый час провисеть на телефоне, чтобы успеть договориться со всеми на сегодняшний вечер. Правда, я так и не смог дозвониться до Гиффорда Джеймса, но его дочь согласилась отыскать отца и доставить к нам, что благополучно и сделала. Остальных я выловил сам.
Единственными, кто стал со мной спорить, оказались наши клиенты, в особенности Пегги Майон. Она всячески артачилась, ни в какую не желая участвовать во встрече, предлогом для которой служили ее финансовые претензии к Гиффорду Джеймсу, и в результате мне пришлось передать трубку Вульфу. Фред и Пегги получили приглашение прибыть раньше других: Вульф собирался кое-что обсудить с клиентами, оставив за ними право самим решить, остаться или уйти. Такой вариант обоих устроил.
Они явились как раз вовремя, чтобы помочь нам расправиться с послеобеденным кофе. Пегги, я полагаю, успела почистить зубы, вздремнуть и принять ванну; по крайней мере, она сменила костюм, – однако в любом случае оптимизма ей это не прибавило. Миссис Майон выглядела настороженной, уставшей, задумчивой и явно была настроена скептически. Она не заявила открытым текстом, что сожалеет о том, что вообще связалась с Ниро Вульфом, но, похоже, так думала. У меня возникло подозрение, что подобные же чувства испытывает и Фред Уэпплер, хотя он продолжал сохранять безупречные манеры и вряд ли собирался останавливаться на полпути. Ведь это Пегги настояла на том, чтобы обратиться за помощью к Вульфу, и Фред не хотел, дабы у любимой создалось впечатление, будто все ее усилия лишь усугубили ситуацию.
Они оба не оживились, даже когда Вульф предъявил им письменные показания Клары Джеймс, под которыми стояла ее подпись. Они вместе прочли бумагу: Пегги уселась в красное кожаное кресло, а Фред примостился рядышком на подлокотник.
Дочитав, оба одновременно подняли взгляды на Вульфа.
– И что дальше? – вопросил Уэпплер.
– Дорогой сэр, – произнес Вульф, отодвигая от себя чашку с блюдцем. – Дорогая мадам. Зачем вы приходили ко мне? Вас беспокоил тот факт, что когда вы вошли в студию, пистолета на полу не было: из-за этого вы оба пребывали в убеждении, что Майон не застрелился, а был убит. Если бы обстоятельства свидетельствовали о самоубийстве, вы бы уже поженились и не нуждались в моей помощи. Согласны? Очень хорошо, я предоставил вам такие обстоятельства. Неужели вам этого мало?
Фред плотно сжал губы.
– Я в это не верю, – хмуро сказала Пегги.
– Вы не верите этим показаниям? – Вульф потянулся к документу и убрал его в стол, что показалось мне мудрой предосторожностью: время близилось к девяти. – Вы считаете, что мисс Джеймс стала бы подписывать бумагу, в которой изложена неправда? Но зачем ей…
