огромная кровать. Здесь стояло даже джакузи!
— Не знаю, Яна, почему ты всегда говорила мне, что очень боишься летать, я бы просто отсюда не вылезал. Такой комфорт, такой сервис, такие еда да выпивка! — проговорил Иван Демидович. Настроение у него явно улучшалось.
— Я не всегда летала с таким комфортом, — ответила Цветкова. — А вообще мне не комфортно висеть в какой-то железной бандуре высоко над землей. Я предпочитаю чувствовать землю под ногами.
— А воду? — спросил Витольд. — На кораблях не боишься плавать?
— На кораблях — нет, но поскольку сама я плавать не умею, то еще раз повторяю: спокойнее на земле, — ответила Яна.
— Яна Карловна, — снова заглянула к ним Алиса, — Мартин Романович знает, что вы всегда напряжены в полете, поэтому предлагаю вам расслабляющий массаж. Не думайте, я делаю его профессионально, у меня закончены с отличием медицинские курсы по оказанию первой помощи. Я также закончила курсы массажистов. Давайте я доставлю вам удовольствие. — Алиса взяла Яну за руку и увела за ширму к профессиональному массажному столу. — А вы, мужчины, можете отдохнуть в джакузи, — посоветовала она, заметив, что Витольд и Иван налегли на пищу, и опасаясь, как бы к концу полета им не стало плохо.
— А для нас нет девушек? — спросил Витольд. — Я имею в виду, для массажа?
— Ты только ей не говори, что и Мартина расслабляешь массажем, — хохотнул девушкам вслед Иван Демидович.
Мартин вернулся в квартиру с пылающими щеками и, хотя старался вести себя тихо, чтобы не разбудить мать, сразу же столкнулся с ней лоб в лоб в просторном холле. Стефания Сергеевна запахнулась в бархатный халат светло-розового цвета, а на ее аккуратной голове красовалась сеточка, которую она по старинке надевала, чтобы сохранить укладку.
— Что такое? Ты куда ходил? Курил, что ли? Долго от меня будешь прятаться?
— Мама! Мне за сорок! Я что, школьник, которого ты ловишь на лестничной клетке? Да, я курю. Я знаю, что и ты благополучно куришь и скрываешь это от меня.
— Я твоя мать! Имею право не отчитываться перед тобой. А вот ты… молодой еще, здоровье подорвал в плену. Переживаю я за тебя. Я заметила, что ты, когда с Яной Цветковой расстаешься, начинаешь курить.
— Сильно ты… внимательная, — усмехнулся Мартин.
— Я твоя мать в первую очередь! И чувствую тебя как никто другой! Так, может, тебе с Яной не расставаться? Раз уж тебе так без нее плохо? — справедливо вопросила Стефания Сергеевна. — Только не говори, что вам мешают обстоятельства. Сейчас нет никаких обстоятельств, а вы не вместе. И кто в этом виноват?
— Кто? — обреченно переспросил Мартин.
— Конечно, мужчина. То есть, ты.
— Гениально. Это ваша женская логика?!
— Да, это она! Знаменитая и единственная, которая может привести к счастью, — кивнула Стефания и серьезно посмотрела на сына. — Ты не можешь простить ей, что она родила дочь не от тебя?
— Глупости. Не в этом дело.
— Дело, действительно, должно быть не в этом, — согласилась она. — Иначе это не мой сильный мальчик. А это не ее голос, извергающий проклятия, я сейчас слышала под окнами? — спросила Стефания. — Да и щеки у тебя… Яна побила?! Уверена, что ты заслужил.
— Конечно! Вы всегда солидарны! Заявиться почти ночью в компании таких же странных людей и отмутузить меня, пребывая подшофе, по-вашему, это нормально, — кивнул Мартин, расстегивая рубашку, которую натянул на себя только для того, чтобы выйти на улицу.
— Это означает только одно: что ты Яну до этого довел, — поджала губы Стефания. — Я, честно, думаю, что и моя вина есть в твоей неудачной личной жизни.
— Господи, мама! Ты-то тут при чем?! — искренне удивился Мартин.
— Я тоже повлияла на твою жизнь, ты — мой сын и самый любимый человек на свете, — Стефания сделала несколько шагов и опустилась на большой угловой диван, занимающий центральное место в гостиной. — Я не должна была тебя все время подталкивать к браку, настаивать на том, чтобы ты женился на Насте, потому что она показалась мне порядочной и покладистой. Я не принимала многих других твоих женщин! А ведь это все было не мое дело! Я и Яну не приняла. Странная, забирающая вокруг себя все пространство, не похожая ни на кого, оттого и пугающая, — перевела дух Стефания Сергеевна. — Еще о чем я думаю… Ты правильно сказал: тебе слегка за сорок, а мы живем вместе. Это же ненормально! Подумают, что ты маменькин сынок. Что с тобой что-то не так, что я мешаю.
Мартин заулыбался и, подойдя к матери, присел рядом.
— Мама, дорогая моя, у нас много недвижимости, и мы могли бы разъехаться. Но зачем? Ты — одна, и я — один. У нас двухуровневая квартира, плюс мансарда. Я тебе мешаю? Вряд ли. Ты мне мешаешь? Нет. Пока не задаешь такие глупые вопросы.
— Так я мешаю не тебе, а твоим женщинам!
— Мама, никому ты не мешаешь. Нет женщин. И, кстати, единственная женщина, которая не спрашивала, почему я живу с матерью, и не настаивала, чтобы мы разъехались, была Яна. Ее это, казалось, совсем не волновало. Ей было все равно.
— Знаешь, я ее прочувствовала. Она входит в число тех уникальных людей, которые только притягивают и приумножают, и никогда никого не отталкивают. А ты у меня вырос самовлюбленным дураком. Не хочешь принимать ее с этим бешеным наследством от другого мужчины? Это как получить от него пощечину? Какая же это глупость! Но если у тебя нет сил это принять, то и не надо! Оставь ее. Яна найдет, чем себя занять, а ты — идиот! Мой любимый идиот, — обняла его мать.
— Ты у меня очень мудрая женщина! — поцеловал ее в лоб Мартин. — Куда я без тебя? Без твоих советов.
— Хитрец. Поздно уже. Мне и так не спится, а тут крики, свисты. Но все, кажется, угомонилось, может, и мы пойдем отдыхать? — предложила Стефания Сергеевна. Незаметным движением она вытащила его рабочий телефон и унесла к себе в спальню, чтобы постоянные звонки, в том числе от страждущих женщин, не мешали ее любимому и единственному сыну спать.
Мартин поднялся наверх. Второй этаж и мансарда были полностью в его распоряжении. Стефания Сергеевна решила все-таки разделить пространство их обитания, объяснив сыну, что у нее больные ноги и ей тяжело подниматься по лестнице. Их старинный дом как памятник архитектуры проходил капитальный ремонт и реставрацию, был сделан дополнительный вход не с фасада, а со двора, который сразу вел на второй этаж. А Мартин установил еще и
