И он показал нам, как на сцене появляется Борис Годунов, этакий детина с бородой, и начинает визжать бабьим голосом: «Достиг я высшей власти, достиг я высшей власти…»
И в это время раздался душераздирающий крик из глубины виллы.
Кубик и Григорий бросились туда, остальных Григорий не пустил:
— Сидите здесь.
Через минуту он привел машинистку из нашего машбюро. У нее было разорвано платье и спущены чулки. Она задыхалась:
— Я рассматривала картины. Вдруг открылись стены и появились трое. Бросились на меня. Я сопротивлялась, но сначала кричать не могла. Потом закричала. И они исчезли.
— Мужчины, со мной! — распорядился Григорий. — Спрятаться они не могли. Уйти далеко не успели. Их нельзя упустить!
— Возьмите Лимону, — посоветовала Ада. — У нее ключи от всех комнат.
Мужчины и Лимона вернулись через десять минут. Никого!
— Пора ужинать, — пригласила Ада. — И на всякий случай будем все держаться одной группой.
— Возьмемся за руки, друзья, чтобы не пропасть поодиночке, — продекламировал Борис.
Все-таки он молодец!
15. Ада и Лимона
Свидетель Борис Аристов, актер
Ада, хозяйка виллы, оказалась очень миловидной молодой женщиной лет двадцати пяти, не больше, в длинном узком платье. Золотистые волосы падали на плечи, а голубые глаза светились невинностью. Мальвина, подумал я, а стало быть — дура.
— Дина сказала, что вы у меня погостите.
— Если не прогоните.
— Не прогоню. Лишним в доме мужчина никогда не бывает. Особенно сегодня. Сегодня был кошмарный день. Случилась неприятность с моей домработницей. Бедную девочку изнасиловали. И не просто изнасиловали, а глумились над ней. Покрасили ей заднее место краской.
— Акварелью или маслом? — вежливо поинтересовался я.
— К счастью, акварелью. Ее легко смыть.
— Айвазовский тоже писал акварелью. Но он писал море, а тут… Акварелистов теперь редко встретишь. Все больше маслом. И не по заднему месту.
— Я приготовила для вас комнату. Я скажу Лимоне, это моя домработница, чтобы она показала ее вам.
* * *
Лимона оказалась длинной и сухой девицей в коротком сером платьице.
— Я вам покажу вашу комнату.
— Подожди. Ты не местная?
— Не местная.
— Имя у тебя странное — Лимона. Это твое настоящее имя?
— Сценический псевдоним.
Я удивился:
— Даже так? Ты на сцене выступала?
— В самодеятельности.
— А сюда как попала?
— Один человек посоветовал.
— И что он тебе посоветовал?
— Это моя тайна.
— Тайны надо хранить. На то они и тайны. Как тебя зовут по-настоящему?
— Ирина. Я играла Ирину в «Трех сестрах».
— Помню. «После нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, быть может, шестое чувство, но жизнь останется все та же, жизнь трудная, полная тайн, счастливых и несчастливых». Так какая же у тебя тайна: счастливая или несчастливая?
— Счастливая! Этот человек велел мне до сентября поработать здесь. И сказал, что будет меня натаскивать для экзамена в театральный вуз.
— Что это за человек? Имя? Фамилия?
— Не скажу.
— Я играл Ходжу Насреддина и умею пытать кнутом и веревкой. У тебя перестанут расти волосы на голове и начнут расти на ушах и щеках.
— А вы барона Мюнхгаузена не играли?
— Приходилось.
— А правда, вы ходите голым по улицам?
— Случается.
— И два дня назад вы прошли по центральной улице… голым.
— Прошел.
— И как все было?
— Просто. Одни спокойно проходили мимо, другие крутили пальцем у виска. Вот так.
Я начал показывать представление в лицах, а Лимона восторженно смотрела на меня.
— Вы настоящий артист!
— Так все-таки как ты сюда попала?
— Вам я расскажу. В клубе после спектакля ко мне подошел человек и спросил, не хочу ли я стать актрисой. Я, конечно, сказала, что хочу. По правде говоря, мне показалось, что он приезжал к нам в клуб специально из-за меня.
— Почему?
— Потому что сразу подошел ко мне.
— Зачем он привез тебя сюда?
— Не знаю. К поступлению в вуз он меня не натаскивает. Вы мне не дадите уроки актерского мастерства?
— Я? Впрочем, меня уже просили позаниматься с тобой чем-то похожим на актерское мастерство. Как фамилия человека, который тебя сюда привез? Вероятно, это актер. Я должен его знать.
— Его фамилия Морковко… Ой, заболталась я с вами! У меня на кухне полно дел.
Она убежала.
16. Дина и министр
Я поднялся на веранду. Море, пляж. Не так уж плохо все оборачивается.
Я задумался и не заметил, как подошла Дина.
— Вы не забыли два первых задания?
— Нет. Измерить расстояние между грудями Афродиты и положить в папку с документами ваш листок.
— Отлично. Вам понравилась Ада?
— Красивая особа.
— Вы любите блондинок?
— Мужчины обращают внимание прежде всего на блондинок. Их лучше видно в темноте.
— Сейчас я вас познакомлю с министром. Осторожней, она тоже блондинка. Но в годах.
— Годы утехам не помеха.
Из небольшой двери вышла дама в легком сером костюме. Ее приветливое лицо излучало радость. Дина подвела меня к ней:
— Это молодой актер. Он первый раз в нашем городе.
Министр дружелюбно улыбалась:
— Как вам понравился наш город?
Как всегда, за меня ответила Дина:
— Первое знакомство вышло не совсем удачным. В сауне у него украли одежду и документы.
В сауне! Посмотрела бы она на эту сауну!
Министр обратилась к Дине:
— Как мы можем помочь?
— С одеждой помочь нетрудно, — ответила та. — А вот что касается документов, придется немного подождать.
Министр кивнула головой:
— Да, придется подождать.
— Я решила познакомить его с Адой, — продолжала Дина. — Пока не урегулируется вопрос с документами, он мог бы пожить у нее на вилле. Заодно познакомится с работами ее покойного супруга.
И тут я вмешался:
— Я много слышал о его работах. Они напоминают мне раннего Ренуара. Умение раздвинуть пространство, придать предметам четырехмерный объем.
О работах раннего Ренуара я не имел ни малейшего представления, но во французской комедии «Любовь и две дамы» я играл художника, который восхищался картинами раннего Ренуара. Министр удалилась.
— Как вам наш министр? — спросила Дина.
— Соблазнительная вдовушка, которая не прочь…
— Вы в меру наблюдательны и не в меру болтливы. Не боитесь?
— Когда я с вами, я никого не боюсь. Особенно красивых вдов. Вы, случаем, не вдова?
Она с удивлением посмотрела на меня. Кажется, она начала менять обо мне мнение.
— Вам уже выделили комнату?
— Да. На первом этаже.
— Я хочу ее посмотреть.
Мы спустились на первый этаж. Вошли в мою комнату: кровать, маленький шкаф и тумбочка с лампой.
Она осталась довольной:
— Неплохо.
Мы вышли в коридор и столкнулись с уже известной мне Вильмой и с каким-то субъектом в нелепых шароварах.
— Кто вы? — удивилась Дина.
Вильма, очевидно, не ожидала встречи с Диной и вся сжалась:
— Это художник. Его зовут Леонард. Я здесь…
Дина оказалась великодушной:
— Это хорошо, что ты здесь! Погости. Присмотри за гостем. Расскажи ему о нас. И не будь Орлеанской девой!
И ушла. Я спросил Вильму:
— Не ожидала ее увидеть?
— Не ожидала.
— И про совет не быть Орлеанской девой тоже не ожидала?
— Тоже не ожидала. За сегодняшний день мне уже второй раз советуют не быть Орлеанской девой.
— Я к ним присоединяюсь и тоже тебе не советую быть Орлеанской девой.
— Почему?
— Девушка плохо кончила. Сожгли живьем.
— Здесь не сжигают, здесь едят живьем, — сказала она.
И я ей почему-то поверил.
17. Дальнейшие события
Я рассматривал картины на втором этаже. Ко мне подошла Лимона.
