— Вот это пора узнать! — рявкнул Юсупов.
— Скажи не в службу, а в дружбу: а ты в каких отношениях был с… покойным?
Клим, конечно, не предполагал, что его малосимпатичный собеседник пустится в поминальные откровения, но ему приспичило дать волю житейскому любопытству. А он не имел обыкновения подавлять внезапные порывы — ведь интересно, что будет. Тупые вопросы бывают иногда полезней умных.
— Пожаловаться не на что, — медленно и неожиданно серьезно отозвался Алим. — Тимур Закареевич мне много добра сделал. И я за него кому хочешь репу сверну. Вот всех этих, — он кивнул в сторону гостиной, — в бараний рог скручу, а правду из них выбью…
Климу стало тошно. Ему не нравился Тимур. Ему тем более не нравился Алим. Ему вообще здесь все не нравилось и какого черта Сильвестр Гарин так вляпался! Почему он окружен этими рожами… И тут же разум, как верный гегельянец, выложил антитезис: а ведь при всей гнусности облика и манер Алим Юсупов, возможно, отменный профессионал. Иначе его здесь не было бы. А кто сказал, что профессионалы все сплошь приятные господа…
Не успел Клим каверзно поинтересоваться у насторожившегося «командира», не планирует ли он и Гарина скручивать в бараний рог, как легок на помине, явился Силя.
— Давайте, идемте… — принялся он беспорядочно командовать, пуча мутные невыспавшиеся глаза. — Никому ни черта не втолкуешь. Мы с Нонкой пробовали утихомирить Марго, но у нее, видимо, шок с осложнением. Она жаждет связаться с тимкиным адвокатом! Только Маркова не хватало впутывать! Все наше следствие прахом пойдет. Марго как раз жаждет широкой огласки… и не хочет, чтобы мы сначала сами разобрались. Все понятно, ее разбудили с такой новостью, — естественно, она не в формате… Клим, с Маргаритой сначала ты побеседуешь. Я не знаю, как! Главное, чтобы она была в состоянии говорить. А там — действуй по обстановке. Все у нее выведай…
— Может, не стоит торопиться пока, все-таки мужа у нее убили только что, — мягко возразил Буров.
— Климентий, понимаешь, мне тоже всех жалко! Вот ей-богу, сейчас повешусь от жалости! Но времени у нас нет. Все расследуется по горячим следам. С каждой минутой… короче, время работает не на нас! И я там им все объяснял про наш метод… Народ то ропщет… — Силя опустил голову, словно вдруг застыдился собственного немилосердного напора. — … то безмолвствует.
Меж тем гостиная, куда проследовали «детективы», изобиловала накалом громкого напряженного многоголосия, преимущественно женского. Только Маргарита осела в восковом оцепенении и уже не плакала. Впрочем, когда мужская троица воцарилась во главе стола, непроизвольно стихли все.
— Я еще раз прошу всех постараться максимально успокоиться и помочь Алиму и Климу Бурову в расследовании. Это делается для вашей же защиты!
— Я категорически против! — очнулась Марго от своего краткого «тайм-аута». — Вы так никогда не найдете того, кто убил Тимура. Ментов не надо… но нужен человек со стороны, ни на йоту не замешанный в наших отношениях. Если уж по-честному затевать игру под названием "подозреваются все"…
— Маргаритка, постой, не торопись… — начала было Нонна очередное вкрадчивое увещевание, но новоиспеченная вдова даже не посмотрела в ее сторону.
— Я не тороплюсь, — Маргарита угрожающе поднялась с кресла, в котором она только что полулежала, такая бессильная и всклокоченная, похожая на придавленного кошачьими зубами воробья. Но теперь птичка расправляла крылья с отнюдь не воробьиным размахом. — Я только хочу напомнить присутствующим, что решение об оригинальном способе расследования приняли те, кто, может статься, и прикончил… не так ли?
Никто не возражал. Эта версия, похоже, уже озвучивалась, и не сказать, чтобы ошеломила аудиторию. Каждый по-своему старался выказать сочувственную лояльность. Собакин, что-то бормоча Марго на ухо, попытался ее снова усадить, Силя принял защитную позу, сложив руки на груди, Алим изо всех сохранял имидж невозмутимого арбитра, Нонна старательно глотала горькую пилюлю. Клим отчетливо осознавал, что высказанное первой фрейлиной местного масштаба предположение наверняка еще раньше пришло в голову кому-то из гостей. Но тут пищи для наблюдений резко прибавилось:
— Хочу разъяснить для всех немаловажный момент: по большому счету мы не ведем никакого расследования, мы всего лишь собираем факты. От каждого по максимуму, — зарокотал Силя. — Мы с Алимом не собираемся… никого обвинять или там… в общем, у нас тут не суд линча.
— А что же у вас тут? — Марго подпустила яда и окончательно перешла в наступление. — Откуда мне известно, может, вам было выгодно, чтобы именно теперь Тимур вышел из игры, но я-то этого никогда не узнаю! А вы все, что сидите, как стадо косуль, уши прижали?! Старательно мне соболезнуйте?! Вот уж не трудитесь, я без вас справлюсь.
"Стадо косуль" изо всех попыталось реабилитироваться, но совершенно не знало, как. "Клим, ей надо дать успокоительного, у нее сейчас истерика начнется", — шепнула Ида. Буров не торопился: именно неконтролируемые эмоции и были бы ему на руку. А как еще увидишь госпожу Мунасипову в действии? Прежде чем поведать правду-только правду-и-ничего-кроме, Марго не помешает выпустить пар. После извержения она станет мягкой, податливой и откровенной, однако, никаких предпосылок к тому Клим пока не замечал. В отличие от Иды, он не назвал бы происходившее с Маргаритой истерикой. Она, напротив, была спокойна и зла, как эриния, которая без лишней ажитации делает черное дело.
Клим невольно перевел взгляд на Эльку. Тут эмоциональная гамма была куда как богаче. Ее можно было списать на родственную близость к Силе, на стрессонеустойчивость и на внутренний протест против временного "заключения", — но это для тех, кто Элю плохо знает. Уж кого-кого, а ее нельзя было упрекнуть в излишках чувствительности. Тем не менее, она, бледная, как гипсовый Ленин в советских школах, нервозно раскачивалась на стуле. Казалось, что вот-вот потеряет сознание или войдет в сумрачный медитативный транс. На ее состояние никто не обращал внимания, на повестке дня маячила Марго, которая уже успела методично обвинить Квасницкого, Гарина и Алима в заговоре, сокрытии улик и в привлечении подставной фигуры "доброго следователя". Это о Климе! Тот все ждал, когда же разоблачительные речи перетекут в угрозы призвать независимые силовые структуры и осуществить прочие карательные меры против заговорщиков, но с возмездием вдова не спешила. Она действительно «по-честному» подозревала всех и ничего большего. Критика чистого посттравматического разума. Внезапно она скривилась, ойкнула и быстро затопала по лестнице вверх, в свою комнату. Клим внимательно проследил за ней: Марго не заперлась, замок не щелкнул, значит, вторжение ею неосознанно не возбраняется. Впрочем, и без замков понятно, что человек в аффекте и сам не рад тому, что с ним происходит, ожидая, когда кто-нибудь наконец выступит в роли укротителя. Так что сейчас или никогда!
Клим поднялся и молча пошел вслед за Маргаритой. Вслед ему запротестовала Нонна, которую приструнил Силя. Леди рвалась что-то объяснить "не при всех", а Гарин гудел, что Климентий сам разберется. Собакин поддакивал о "благотворном мужском влиянии на женский взбрык", Муази скорбно замерла у камина… в общем, как мельком увидел Буров с «высоты» своего положения, в драматической композиции не были задействованы лишь два персонажа Дольская, которая обладала известной Климу способностью временами становиться как бы невидимой, и Лиза Чеганова. С оперативностью, коей мог бы позавидовать призывник на сборке автомата Калашникова, «маха» справилась с рыданиями и теперь, единственная из всех, изволила мирно откушивать лакомые остатки со вчерашнего изобилия. Перед ней стоял бокал с соком и тарелка с внушительным ломтем рыбного пирога. Похвальная выдержка или циничное равнодушие? Здоровый аппетит или изощренная маскировка?
Но в доли секунды, отделяющие Клима от входа в логово разгневанной Маргариты, он высмеял свои трюизмы. Ведь почти все тут маскируются и утрируют, потому что… до Тимура им нет дела. Он не был украшением жизни и крутил с Силей какие-то темные дела, — вот его характеристики для дружеского окружения. А если окружение становилось менее дружеским, то господин Мунасипов превращался всего лишь в бывшего бандита, сделавшего цивилизованную карьеру. А для такого персонажа смерть — не бог весть уж какой форсмажор, как полагает обыватель. Конечно, все напуганы и огорчены, подумать только — кожа дымится от пролетевшей у наших висков пули! А точнее — бильярдного шара… Но по большому счету, кто здесь оплакивает убитого… даже любимая жена и лучший друг не торопятся. Так может честнее рябчиков жрать? Хотя, помимо возможности украсть злополучный диск, Лиза скомпрометировала себя близостью и с подозреваемым, и с жертвой. Один улизнул из ее сетей, другой со всей дури в них запутался. Символично? Или просто барышня всеядна…
