Все вместе они показали доктору обиталище свиненыша. Тот попросил оставить их наедине с пациентом. Теща озабоченно прошла на кухню и села за стол.
Василий был тут же: вытаскивал из шкафа точильный брусок и нож. Огромный. Самый большой в доме. Отошел к окну и стал молча точить с серьезным и, как теще показалось, зверским лицом.
Вжик!.. Вжик!.. Вжик!..
Зловещий такой звук получался.
Вжик!.. Вжик!..
– Ты для кого это нож точишь? – подозрительно поинтересовалась теща.
Вася глянул мимо нее, будто не расслышал вопроса:
– А?..
– Нож, спрашиваю, на кого точишь?
– А-а… Да просто затупился, – рассеянно протянул Василий. – Хлеб даже не порезать.
Теща вздрогнула. Ей послышалось: «Хлеб даже не зарезать».
На шее у Золотарева, когда он появился на кухне, болтался фонендоскоп. Озабоченный вид доктора не предвещал ничего хорошего.
– Ну что? – почти вскрикнула теща.
Золотарев степенно, как и подобает доктору, сел за стол, вытащил из чемоданчика бланки рецептов:
– К сожалению, у вашей свинки пневмония. Причем, в острой форме.
– Еще бы! – обрадовался Рогов. – Все время в холодной ванной. Там бы и у слона…
– Господи… – Теща схватилась за сердце.
Вася сразу мстительно вспомнил Интернетовскую информацию про мертвое и живое сердце. Правда, тут же устыдился.
– Не волнуйтесь, это лечится, – успокоил «доктор». – Вы вовремя меня вызвали. Еще бы неделя, и тогда…
Рогов гордо глянул на тещу. Та не реагировала – завороженно слушала Золотарева, открыв рот.
– Я выпишу клафоран в ампулах, надо поделать уколы.
– Мне?! – Теща была совсем потеряна.
– Почему вам – Борьке вашему. Плюс витамины. Завтра же начинайте лечить.
– Да, да… Обязательно. А это дорого?.. – Теща взяла листки с рецептами и стала вглядываться в корявые, как у всех врачей, буквы. (Говорят в медицинском институте даже специальный такой предмет есть – почерк портить.)
– Пустяки, – махнул рукой «ветеринар», – для любимого животного – недорого. А это вам с нашей символикой…
Он вытащил из чемоданчика футболку партии «зеленых». Хорошо, теща в этот момент продолжала вглядываться в рецепт, не обратила внимания. Рогов быстро запихнул футболку обратно в чемодан.
* * *
Болонка-самец по кличке Тарзан, которого принес в кабинет Егорова Крутиков, производил двойственное впечатление. С одной стороны, крупный, солидный, с важной физиономией. С другой стороны, сонный какой-то. Егоров почесал его за ухом – Тарзан не шелохнулся.
Честно сказать, он был похож на самого Сергея Аркадьевича. Но тот себя со стороны, к счастью, не видел, и подобную параллель провести не мог.
А на директора рынка со стены строго смотрел с портрета родной президент. Словно чуял жулика. Так смотрел, что того и гляди цапнет… Крутиков поежился. Хотя, что он ему сделает? Портрет…
– Отличная родословная, – нахваливал директор собаку. – Чемпион породы.
– Неужели? – сладко улыбался замначальника отдела штаба.
– Могу документы привезти, да здесь и так видно. Красавец. – Директор погладил псину. – В семи поколениях ни одной полукровки. Так что берите и пользуйтесь.
И протянул Егорову поводок. Тот не брал. Сомневался:
– Да я не знаю…
– А чего знать? – воскликнул Крутиков. – С хозяином я договорился. Вам-то когда этим заниматься.
Егоров почесал переносицу, поводок взял:
– С меня причитается.
Крутиков улыбнулся понимающе. Дескать, сочтемся.
– Тяжкая у вас служба, каждый день стрессы.
– Да, многие не выдерживают, – рассеянно согласился Егоров, осматривая Тарзана со всех сторон.
– Вчера по радио слышал, опять стреляли. Якобы ГАИ машину задержали, а в ней карликовая свинья.
– Опять свинья? – насторожился Егоров. – Вполне возможно. И что?
Крутиков не стал уточнять, почему свинья «опять». Его интересовала только эта.
– Просто карликовая свинья – животное крайне прихотливое, без нужного ухода погибнет. А я как специалист мог бы помочь, только не знаю, где она. Вам не сложно выяснить?
– Попробую… – пробормотал хозяин кабинета, снимая трубку местного телефона. – Это Егоров. Вчера какого-то поросенка задержали. Гаишники. Нет, не нашего… Миниатюрного. Чужого. Посмотри по сводке, куда его дели. Так… Хорошо.
Егоров положил трубку, повернулся к Крутикову:
– В зоопарк сдали.
– Тогда я спокоен, – улыбнулся директор рынка. – Там люди надежные.
Выходя из Главка, он подумал мельком, чего же эти менты все время упоминают какую-то другую свинью.
Но Бог с ней, с другой, главное – та самая нашлась. Остается только ее Татаринову доставить. Хотя до нее еще добраться надо…
С рынка Семен поехал прямо на работу. Продемонстрировал операм клетку с двумя милыми, но вполне обыкновенными попугайчиками. Любимов посвистел. Намерзшиеся попугайчики с удовольствием ему ответили.
– Пришлось ему сегодня полторы тысячи выложить, – возбужденно рассказывал Семен. – Представляете? Там у торгашей глаза на лоб вылезли! Им красная цена – по паре сотен.
– Гриша в роль вошел. Молодец, – похвалил Любимов.
– Как бы не переиграл, – заметил Рогов.
– Обнаглел, – продолжал возмущаться Семен. – За своих же птиц! Вернется – стрясу. Вы Скорика-то этого «пробили»?..
– Все в цвет, – довольно улыбнулся Рогов. – Есть такой. Недавно с зоны. Родственники в Пензе есть. Но они его не видали. А по слухам – в Питере он…
– Фоторобот сходится, чего гадать, – добавил Любимов.
Дверь распахнулась, появился торжествующий Егоров, прошептал заговорщицки:
– Он только что от меня ушел. Я его приманил!
– Кого?
– Кого-кого!.. Крутикова. Директора рынка. В доверие к нему вхожу. Для пользы дела.
– И как? Вошли?..
– А то! Выдал себя. Просил про… Вася, извини. Просил про свинью узнать, которую вчера задержали. Где она? Что с ней? А я дураком прикинулся.
Опера, сдерживая улыбку, переглянулись. Сергей Аркадьевич этого не заметил.
– Успешно? – спросил Семен.
Егоров не понял, к чему относится вопрос «успешно?».
– Ну, узнал ему. В зоопарк его сдали. Так что имейте в виду! В зоопарк! – И Егоров многозначительно поднял палец.
– Это мы его, Сергей Аркадьевич, сдали, – сообщил Рогов.
На самом деле, информация была ценной. Раз Крутиков ищет свинью, значит…
Значит, надо быть наготове. События не заставят себя ждать.
– Вася, это вот у таких свиней, наверное, по два сердца, – предположил Семен. – У карликовых. Как думаешь?
Ожидая Крутикова, глядя на дорогу сквозь мутное стекло, Артюхов трижды обозвал дурнем себя и всего лишь дважды – Скорика.
«Прогресс!» – подумал Скорик.
В принципе, ему было полегче, чем Крутикову и Артюхову. Лично его Татаринов не знал. Если сбежать сейчас домой в Пензу – авторитетный бизнесмен искать его явно не станет.
Вопрос этот Скорик обдумал со всех сторон. Но выводы были неутешительными. Во-первых, денег нет – хотя бы на дорогу. Во-вторых, от Татаринова сбежишь, а менты могут и не слезть с хвоста. В-третьих, честь воровская…
В общем, бежать Скорик не спешил. Успеется. Закурил пока «беломорину».
– Вот он! – Артюхов первым увидел машину Крутикова. Выбежал из «базы» на улицу:
– Ну, как, Сергеич?
– С зоопарком, бля, полный швах, – буркнул Крутиков.
– Не договорились? – расстроился Артюхов.
– Ментов боятся, – цедил сквозь зубы Крутиков. – Те тоже не дураки, свинью им под расписку оставили.
– Так можно было обставиться. Сдохла хрюшка или еще что, – предположил Артюхов. – Или сбежала…
– Клетку открыла, через забор перелезла, – усмехнулся Крутиков. – И дернула… в Петропавловскую крепость. Ты, Боря, умный очень задним числом. Надо было с теми решать, на дороге…
Артюхов отвел глаза:
– Теперь-то что вспоминать, Сергеич…
Крутиков вздохнул, посмотрел на верхушки сосен, тянущиеся к серому небу. Наверное, сейчас он испытывал примерно те же чувства, что Татаринов, глядя на мозаику и римские колонны в своей «терме».
– Татарин нас похоронит, – констатировал Крутиков.
– Даже если сбежим – достанет. За ним мокрух, как грязи, – согласился Артюхов. И вдруг взвыл: – Что же делать, Сергеич?!
– Что делать… Свинью выручать.
– А как? – быстро спросил Крутиков. В сердце колыхнулась надежда.
– Не знаю. Езжайте теперь вы в зоопарк. Смотрите на местности – решетки, охрана…
В машине включили радио, и там – по закону подлости – тут же заговорили о зоопарке. Правда, не о питерском, а о московском. Будто бы японский писатель Харуки Мураками, автор книг «Охота на овец» и «Хороший день для кенгуру», взял под свою опеку кенгуру породы беннета по кличке Федор из московского зоопарка. Писатель, дескать, будет перечислять на кенгуру деньги, а на клетке в Москве появится табличка с его фамилией.
