— Мистер Джиллетт? Из уважаемой юридической конторы «Дерьмо, Задница и Джиллетт»?
— Спасибо, Флетч. Я имею в виду деньги.
— Почему ты называешь этого Джиллетта мистером? В его брюках даже нет карманов.
— Я знаю. Он просто отвратителен, не правда ли?
— Я никогда не думал, что ты оставишь меня ради адвоката-гомосексуалиста.
— Мы лишь друзья.
— Еще бы. Так зачем ты звонишь?
Линда помолчала.
— Мне недостает тебя, Флетч.
— О Боже!
— Прошла целая вечность с тех пор, как мы были вместе. Тринадцать недель.
— Кот, должно быть, уже сгнил.
— Не следовало тебе выбрасывать его в окно.
— К тому же сравнительно недавно я кормил тебя ленчем. Думаешь, я набит деньгами?
— Вместе. Ты меня понимаешь?
— О!
— Я люблю тебя, Флетч. Трудно вот так сразу переступить через это чувство.
— Тут ты права.
— Иногда нам было хорошо вместе. Очень хорошо.
— Ты знаешь, теперь здесь совсем не пахнет котом.
— Помнишь, как мы уехали в твоем старом «вольво» и жили в нем целую неделю? Мы не взяли с собой ни одежды, ни денег, ничего.
— Кредитные карточки. Мы захватили кредитные карточки.
— У тебя по-прежнему старый «вольво»?
— Нет. «MG».
— О! Какого цвета?
— Зеленого.
— Я пыталась связаться с тобой.
— До того, как я выписал чек?
— Да. Ты уезжал?
— Да. Я работаю над статьей.
— Тебя давно не было дома.
— Это длинная статья.
— О чем?
— О проблемах сезонного наемного труда.
— Звучит не слишком интересно.
— Так оно и есть.
— А как же твой роскошный загар?
— Ничего страшного. Я живу в мотеле с бассейном. Ты работаешь, Линда? Когда мы говорили с тобой в последний раз, ты искала работу.
— Я немного поработала в антикварном магазине.
— Что-то случилось?
— Я уволилась.
— Почему?
— Не знаю. Хозяину магазина понравился кто-то еще.
— О!
— Флетч?
— Я еще здесь. Там, где ты оставила меня.
— Послушай, бракоразводный процесс уже закончен. Мы ничего не испортим, если побудем вместе.
— Не испортим что?
— Развод, естественно. Если бы нас застали вместе в ходе процесса, я бы не получила развода.
— О, это ужасно!
— А теперь нам ничего не грозит.
— Ты хочешь побыть со мной?
— Сейчас уже вечер, пятница, и мне недостает тебя, Флетч. Флетч?
— Я с тобой.
— Мы можем провести вместе эту ночь?
— Конечно.
— Я могу приехать через час.
— Отлично. Ключ все еще у тебя?
— Да.
— Мне надо отлучиться на несколько минут. В доме нет еды. Я схожу за пивом и сандвичами.
— Хорошо.
— Если меня не будет, заходи и жди меня. Я скоро вернусь.
— Хорошо.
— Я не задержусь.
— Я подожду.
— Только не приноси с собой кота.
— У меня нет кота. До скорого, Флетч.
Положив трубку, Флетч подошел к шкафу, достал чистые джинсы и тенниску, взял с кофейного столика пакет с марихуаной, бумажник и ключи, убедился, что дверь заперта, спустился на лифте в гараж, сел в машину и через полтора часа вернулся в прибрежный городок.
Когда он приехал, под потолком все еще горела лампочка. Бобби спала, лежа на спине.
Комната, которую снимал Флетч, находилась над рыбным магазином. Обстановка состояла из рюкзака, спальника и напольного мата, единственного предмета роскоши, который он себе позволил. В примыкающей нише располагались двухконфорочная газовая плита, крошечный, плохо работающий холодильник, раковина, душ и туалет.
В неделю эта комната обходилась ему дороже, чем месячная оплата городской квартиры. Замка в двери не было.
Бобби проснулась, когда он звякнул кастрюлькой о плиту.
— Привет.
— Привет. Хочешь супа?
— Да. Отлично.
Бобби не поднялась с мата. Ей было пятнадцать лет. Она успела еще похудеть за недолгие недели знакомства с Флетчем. Несмотря на загар, под глазами чернели круги, щеки ввалились, на руках и ногах виднелись следы уколов.
Флетч сел рядом, с кастрюлькой в одной руке и ложкой в другой.
— Поднимайся.
Бобби села, ее плечи казались уже грудной клетки.
— Работала?
— Раньше.
— Удачно?
— Сорок долларов. Подцепила двоих.
— Поешь.
Флетч влил ей в рот полную ложку супа.
— У одного парня были отличные часы. Я попыталась их украсть, но он не спускал с них глаз. Мерзавец.
— Ты потратила все сорок?
— Да. И уже укололась. Теперь их нет. Ничего нет.
Детская слезинка сформировалась в уголке левого глаза и покатилась по щеке.
— Не грусти. Завтра подцепишь кого-нибудь еще. Где ты брала товар?
— У Толстяка Сэма.
— Все хорошо?
— Конечно. Но товара у него мало.
— Мало?
— Он сказал, что, возможно, хватит на уик-энд.
— Где он вообще берет товар?
— Зачем тебе?
— Я просто подумал, что, связавшись с тем человеком, можно покупать дешевле.
— Я не знаю. Где-нибудь на берегу.
— Ты нашла его на пляже?
— Да. Он всегда там.
— Это точно.
— Куда ты ходил, Флетч? Тебя не было весь день. Ты пахнешь по-другому.
— По-другому?
— Ты пахнешь скорее, как воздух, а не человек.
— Как воздух?
— Я не знаю, что это означает.
— Я ненадолго заходил в дом с системой кондиционирования воздуха.
— Что-нибудь украл?
— Да, почистил пару магазинов на Мейн-стрит. На это ушло время.
— Добыча большая?
— Пара камер. Магнитофон. Но детектив в одном магазине положил на меня глаз. Пришлось ждать, пока он уйдет на ленч.
— Сколько получил?
— Двадцать три доллара.
— Не густо.
— Не густо.
— Я хочу сказать, за целый день. Тебя не было и утром.
— Да, за целый день. Ешь суп.
Держа кастрюльку между коленями, Бобби поболтала суп ложкой, следя за расходящимися кругами.
— Комната, наверное, стоит дорого?
— Я еще не заплатил за нее.
— Как же ты тут живешь?
— Ее хозяин скупает у меня краденое. Поэтому я всегда без денег.
— Ты отдаешь ему то, что тащишь из магазинов?
— Да.
— Он платит тебе гроши.
— Да. Он скуповат.
— Мерзавец.
— И все время требует, чтобы я крал больше.
— Зря ты с ним связался.
— Ты приехала со Среднего Запада?
— А что?
— Ты так говоришь. Очень практично.
— Много денег тебе и не нужно. Ты же не колешься.
— Я пью таблетки. Ты знаешь.
— Я знаю. Но все же. От таблеток только вред. Они искусственные.
— Не так уж они и плохи.
— Естественные вещества лучше. Героин, например.
— Кого я хочу грабануть, так это Толстяка Сэма.
— Почему?
— У него полно товара.
— Сейчас у него почти ничего нет.
— Может, в следующий раз, когда он получит товар. Украсть у него товар и деньги, какая прелесть.
— Он — хороший человек.
— О чем ты?
— Я хочу сказать, это не магазин или что-то такое. Он — Толстяк Сэм. Он — личность. Он заботится о нас.
— Подумай, сколько ты сможешь получить, если я ограблю его.
— У тебя ничего не получится. Ты даже не знаешь, где он держит товар.
— Он никогда не уходит с пляжа. Он не покидает своей лачуги.
— Он должен, — возразила Бобби, — чтобы купить еду.
— Еду ему приносят. Венди и Карен.
— Я приносила ему еду.
— Ты?
— Когда он просил. Он давал мне деньги и говорил, что купить.
— И куда ты ходила?
— В супермаркет.
— Приходила и брала то, что нужно, с полок?
— Да. А как иначе?
— Не знаю. Я хотел бы грабануть его. Хотя бы один раз. Вот бы узнать, как попадает к нему товар.
— Мне все равно. У него хороший товар.
— Ты говоришь, он ждет следующую партию в ближайшие дни?
— Он должен получить товар. Он сказал, что его запасы кончаются, но дал мне все, что я могла оплатить. Он добр ко мне.
— Я бы с радостью грабанул его.
Как бы невзначай Флетч начал подбрасывать бумажник и ловить его. На пол выскользнула фотография.
— Кто это? — спросила Бобби.
— Никто.
Она поставила кастрюльку, подняла фотографию, долго смотрела на нее.
— Кто это? — повторила она.
— Один человек. Его зовут Алан Стэнуик. Ты никогда не видела его?
— Кто он?
— Когда-то я знал его. До того, как ушел из дома. Однажды он спас мне жизнь.
— А-а-а. Поэтому ты носишь его фотографию?
— Я никак не выброшу ее.
— На обороте написано: «Вернуть в библиотеку „Ньюс трибюн“».
— Я выкрал ее оттуда.
— Ты не работал в газете?
— Кто, я? Ты что, шутишь? Как-то я зашел туда с приятелем и случайно увидел эту фотографию. На столе. Я сунул ее в карман. Он спас мне жизнь.
— Как?
— Я разбил машину. Она загорелась. Я был без сознания. Он проезжал мимо. Остановился и вытащил меня из кабины. Кажется, он живет неподалеку. Ты уверена, что никогда не видела его?
